Они обыскали многочисленные карманы Рансайтера и нашли наконец кожаный чехольчик с ключами. Илд забрал его.
— Теперь-то наконец мы можем положить Рансайтера в холодильник? — свирепея от задержек, заорал Джо. — Скорее, Эл, скорее, ради всего святого! — Поздно, думал он, поздно, поздно, мы двигались слишком медленно, все кончено, все кончено…
Взвыли стартовые ускорители, корабль задрожал. Где-то у пульта инерциалы пытались договориться с бортовым компьютером.
Почему они позволяют нам улететь? — этот вопрос не давал покоя Джо. Вместе с Элом они закрепили мертвое — или только кажущееся мертвым? — тело Рансайтера в морозильной камере. Автоматические захваты фиксировали и поворачивали его, создавая впечатление живого, но холодного и бездушного существа.
— Не понимаю, — сказал Джо вслух.
— Они просто ошиблись, — сказал Эл. — У них не было запасного плана на случай, если бомба подведет. Как у тех, которые покушались на Гитлера: удостоверились, что бомба взорвалась, и решили, что все в порядке…
— Давай-ка выбираться, пока не замерзли, — сказал Джо. Оказавшись снаружи, они вдвоем закрутили запирающий штурвал. — Господи, ну и холод! Как тут поверишь, что он сохраняет жизнь? Или хотя бы подобие жизни…
В коридоре их перехватила Фрэнси. Ее длинные волосы были опалены.
— Холодильник имеет систему связи? — спросила она. — Может быть, мы сразу посоветуемся с мистером Рансайтером?
— Это невозможно, — сказал Джо, — Связи нет. Протофазонов нет. Самой полужизни — тоже нет. Все это откладывается до Земли. До мораториума.
— Тогда как мы можем узнать, что заморозили его вовремя? — спросил Дон Денни.
— Никак, — сказал Джо.
— Его мозг мог успеть протухнуть! — Сэмми Мэндо скорчил рожицу и захихикал.
— Может быть, и так, — сказал Джо. — Значит, мы никогда больше не услышим голоса Глена и не узнаем, о чем он думает. Может быть, нам придется руководить Ассоциацией без него. Скажем, опираясь на то, что осталось от Элды. Перенесем директорат в Цюрих, в мораториум… — Он опустился на боковое сиденье, тупо глядя, как четверо за пультом спорят, пытаясь разобраться в системе управления корабля. Как лунатик, преодолевая вязкую боль и слабость, он достал смятую пачку сигарет и выцарапал одну.
Сигарета рассыпалась в пальцах, будто была сделана из пепла. Странно, подумал он.
— Это от взрыва, — сказал, заметив, что произошло, Хэммонд. — От высокой температуры.
— И постарели мы тоже от этого? — спросила Венди, вынырнув из-за плеча Хэммонда и сев рядом с Джо. — Я чувствую себя такой старой. Да я и есть старая. Старая старуха. И твоя сигарета — старая. Мы все постарели, ты разве не видишь? Такого дня у нас еще не было…
Отчаянным усилием корабль оторвался от поверхности Луны, волоча за собой пластиковый рукав соединительного туннеля.
Глава 7
Приобретите чудодейственный «Убик» — и все в вашем доме засияет! Вам нечего будет делать на кухне!
Абсолютно безвреден при использовании согласно инструкции.
— Лучше всего нам сесть в Швейцарии, — сказал Джо Чип. Он включил коротковолновый аудиофон и набрал код Швейцарии. — Если мы поместим Рансайтера в тот же мораториум, где лежит Элда, мы сможем одновременно советоваться с обоими. Если соединить их электронными связями…
— Протофазонными, — поправил его Дон Денни.
— Пусть так. Кто-нибудь помнит, как звать владельца того мораториума?
— Герберт… забыла, — сказала Типпи Джексон. — Какой-то Герберт.
— Сейчас, — Венди нахмурилась, вспоминая. — Герберт Шэнхайтфон Фогельзанг. Герберт-Красота-Птичьего-Пения. Мистер Рансайтер перевел мне однажды, и я запомнила. Как жаль, что меня не назвали так.
— Выходи за него замуж, — посоветовал Тито Апостос.
— Я собираюсь замуж за Джо Чипа, — с детской серьезностью в голосе сказала Венди.
— О-о? — Глаза Пат блеснули. — Неужели?
— Ты можешь изменить и это? — спросила Венди. — Твоих способностей хватит?
— Я уже живу с ним, — сказала Пат. — Я его любовница. Я оплачиваю его счета. Утром я заплатила двери, чтобы она его выпустила. Без меня он так и сидел бы в своем блоке.
— И наш полет на Луну сорвался бы, — сказал Эл Хэммонд, глядя на Пат с каким-то сложным выражением на лице.
— Пусть не сегодня — но мы бы все равно полетели, — сказала Типпи Джексон. — Я вот думаю, как славно для Джо иметь любовницу, которая сама платит его входной двери. — Она игриво толкнула Джо плечом, и на лице ее мелькнуло выражение, озадачившее его: выражение одобрения и даже какого-то сексуального соучастия. Этакий легкий вуайеризм, подумал Джо. Получение удовольствия от чужой личной жизни…
— Найдите кто-нибудь телефонную книгу, — попросил он. — Сообщу в мораториум, пусть встретят нас.
Он посмотрел на часы. Еще десять минут полета…
— Вот она, мистер Чип, — сказал Йон Илд после недолгих поисков. Он протянул Джо тяжелую прямоугольную коробку с клавиатурой и микросканером.
Джо набрал «ШВЕЙЦ», затем «ЦЮР», затем «ВЗЛБ СОБР МОРА».
— Как на иврите, — сказала Пат. — Семантические сокращения.
Микросканер подергался, отбирая необходимую информацию, и выдавил из себя перфокарту, которую Джо ввел в аудиофон.
Аудиофон механическим голосом произнес:
— Номер устарел. Если вам необходима помощь, поместите красный бланк…
— Какого года телефонная книга? — повернулся Джо к Йону Илду. Тот перевернул ее и посмотрел на штамп.
— Тысяча девятьсот девяностого. Двухлетней давности.
— Не может быть, — сказала Эди Дорн, — Два года назад этого корабля не существовало. Тут все наиновейшее.
— Всегда случаются накладки, — сказал Тито Апостос.
— Только не в этом случае, — возразила Эди, — В «Прэтфолл-2» Рансайтер вложил столько денег и сил… Это предмет его гордости.
— Был предметом его гордости, — сказала Фрэнси.
— Не согласен, — вмешался Джо. Он ввел красный бланк в соответствующую прорезь аудиофона и сказал: — Дайте мне номер Мораториума Возлюбленных Собратьев в Цюрихе, Швейцария. — Потом вновь обратился к Фрэнси: — Рансайтер все еще с нами — следовательно, этот корабль продолжает оставаться предметом его гордости.
Карта, обработанная аппаратом, выползла обратно; Джо взял ее и ввел в считывающее устройство. Тут же на экране появилось отрешенное елейное лицо управляющего Мораториумом Возлюбленных Собратьев. Он похож на стервятника в сиропе, подумал Джо.
— Я Герберт Шэнхайт фон Фогельзанг, — владелец мораториума произнес свое имя с апломбом урожденного аристократа. — Вы хотите поделиться со мной вашей печалью, сэр?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
