Советская контрреволюция есть явление внутренней жизни Советского Союза и затем (после распада последнего) – России. Естественно, раз она произошла, она имела на то основания в самом советском обществе. Эти основания можно разделить на объективные и субъективные. Из объективных факторов отмечу два – расслоение советского общества и назревание кризиса.
Вопреки марксистскому учению о бесклассовости коммунистического общества в реальном советском обществе с самого начала наметилось расслоение населения на социальные классы, занимающие различное положение в структуре общества и соответственно обладающие различными возможностями в распределении жизненных благ. Неравенство в этом отношении было не каким-то уклонением от неких «правильных» норм, предписанных классиками марксизма, а проявлением объективных законов социального бытия. К концу брежневского периода классовое расслоение советского общества достигло высокого уровня. Стала очевидной тенденция к снижению вертикальной динамики населения, то есть сокращались возможности перехода из одних слоев в слои более высокого уровня. Представители высших слоев редко стали опускаться в низшие слои. Они имели разнообразные привилегии сравнительно с низшими слоями и возможности приобретать жизненные блага благодаря своему положению в обществе. Они были хозяевами общества. Ничто не угрожало их привилегированному положению. Они имели такие гарантии своего положения, каким могли завидовать привилегированные слои западных стран. Они имели блага без риска потери, без особых усилий и забот.
А между тем произошло нечто такое, что находится в явном несоответствии с социальными законами и даже со здравым смыслом. Те советские люди, которые стали активными идеологами и деятелями контрреволюции, как правило, были выходцами из высших слоев общества, принадлежали к его привилегированной части, занимали в нем высокие посты (достаточно назвать Горбачева, Яковлева, Ельцина), принадлежали к идеологической и культурной элите. Они поднялись в высшие слои за счет советской системы, в ней добились успехов, сделали карьеру. Согласно социальным законам они по своему положению в обществе должны были быть опорой этого общества, его апологетами и защитниками. А они ринулись разрушать его, превзойдя на этом пути диссидентов, критиков режима, самых отъявленных антикоммунистов Запада. Они начали с остервенением рубить сук, на котором сидели. Почему?! Никаких объективных факторов в социальной организации советского общества не было. Очевидно, вступили в силу факторы, действовавшие извне советского общества, причем действовавшие как факторы, породившие в нем определенное идейное, моральное и психологическое состояние населения, то есть как факторы субъективные.
Не следует забывать о том, что сразу после окончания Второй мировой войны началась «холодная война» западного мира, возглавляемого США, против советского блока, возглавляемого Советским Союзом. Теперь общеизвестно, что основным оружием в ней были средства воздействия на идейное, моральное и психическое состояние советских людей. И надо признать, что это воздействие было весьма эффективным. Особенно сильным оно было в отношении самой социально активной части высших и средних слоев советского общества, включая правящую и идеологическую элиту.
«Холодная война» длилась сорок лет до начала советской контрреволюции – срок более чем достаточный для того, чтобы эта часть советского населения, которой предстояло стать основной силой и опорой контрреволюции, подвергалась моральному и идейному разложению. Она стала прозападно настроенной и возжаждала иметь для себя западные жизненные блага, сохраняя то, что уже имела. Этот фактор послужил одним из важнейших условий успеха контрреволюции. Но сам по себе он не порождал никаких намерений и планов осуществить контрреволюцию на деле. Для этого не было других условий. Чтобы это условие вступило в силу, контрреволюция должна была быть развязанной каким-то образом, причем безопасным для этой категории граждан. Каким – об этом еще не знал никто вплоть до того момента, когда контрреволюция уже достигла стадии очевидности, когда было дано разрешение на нее с вершины власти. И даже более того, последовал призыв к ней и поданы примеры не только ненаказуемого антикоммунистического поведения, но даже поощряемого.
К концу 60-х годов в Советском Союзе сложилась ситуация в экономике, получившая название «застоя». В сравнении с процветавшей в те годы экономикой западных стран этот фактор вносил свой вклад в умонастроения советских людей, подогреваемые западной пропагандой. Советские люди, разуверившиеся в скором приходе коммунистического изобилия («по потребности»), стали видеть земной коммунистический рай на Западе. Этот фактор стал одним из условий успеха будущей (для тех лет) контрреволюции.
Коммунистическое общество считалось бескризисным не только лидерами и идеологами коммунистических стран, но и лидерами и идеологами стран западных, то есть и антикоммунистами, и антисоветчиками. И это убеждение было бы верным, если бы никаких других кризисов, кроме кризисов капиталистических, в природе не происходило. Советское общество было бескризисным в том смысле, что в нем были исключены капиталистические экономические кризисы, ибо оно было обществом не капиталистическим, а иного типа. Но это не избавляло его от кризисов иного рода. Всякое общество так или иначе переживает кризисные ситуации, соответствующие его природе. В советском обществе назревал кризис, но кризис специфически коммунистический, первый в истории кризис такого рода. В силу того, что отсутствовало и даже фактически было запрещено научное понимание советского общества, согласно которому складывавшееся положение можно было бы оценить как предкризисное, приближение кризиса просто проглядели, не заметили и не захотели замечать.
Это положение стали рассматривать как показатель несостоятельности коммунистической экономики. Процветание же экономики на Западе стали приписывать исключительно капитализму. Причем такое понимание возникло вовсе не спонтанно, а было навязано извне советского общества западной идеологией и пропагандой. Последняя имела в Советском Союзе колоссальный успех, поскольку начисто отсутствовало научное понимание не только своего, советского социального строя, включая экономику, но и западного социального строя (западнизма, по моей терминологии), а также поскольку к этому времени западнистская система ценностей почти полностью вытеснила систему коммунистических ценностей в массах советского населения, в особенности и в первую очередь в его высших и близких к высшим слоях.
Что на самом деле имело место в Советском Союзе в эти годы? Советский Союз превратился во вторую сверхдержаву планеты отнюдь не за счет экономической несостоятельности коммунизма и застоя, а, наоборот, за счет необычайно интенсивного развития. Только одни проглядели его вследствие самоослепления, а другие умышленно сфальсифицировали, изобразив как провал. В послевоенные годы население Советского Союза выросло на сто миллионов человек! Повысился жизненный уровень. Выросли потребности людей. Теперь речь шла не просто о хлебе и какой-то крыше над головой, а о комнатах, квартирах, телевизорах, холодильниках, мотоциклах, автомашинах и т. д. И страна так или иначе делала колоссально много, чтобы жить на достаточно высоком уровне.
В послевоенные годы (в особенности в «застойные»!) буквально в десятки раз увеличилось число предприятий, учреждений, организаций, произошло усложнение общества в таких масштабах и с такой скоростью, какой никогда до этого не было в истории человечества для объединения таких огромных размеров, каким был Советский Союз. Усложнились все аспекты жизни общества: образование, культура, коммуникации, международные отношения и т. д. Естественно, назрели проблемы и возникли трудности, с которыми уже нельзя было должным образом справляться прежними средствами. В стране стала назревать кризисная ситуация. Но какой именно кризис назревал? И как осознавалась эта угроза советскими лидерами и идеологами? Сущность надвигавшегося кризиса заключалась в том, что сложившаяся и нормально функционировавшая до этого система власти и управления советского общества стала неадекватной новым условиям. И по мере прогресса общества степень неадекватности все более возрастала. Этот процесс можно было остановить, то есть предотвратить кризисный взрыв или смягчить его. Его можно было преодолеть теми средствами, какими советское общество располагало, то есть средствами коммунистическими. При этом не требовалась никакая перестройка социальной системы. Наоборот, необходимо и достаточно было усовершенствование именно коммунистической социальной организации. Необходимо было увеличить аппарат власти и управления, особенно партийный аппарат. Он был уже слишком мал для возросшего числа объектов, подлежащих управлению и усложнившейся структуре общества, а также усложнившихся условий управления. Необходимо было усилить систему планирования и ввести более строгий контроль за выполнением планов. Необходимо было повысить квалификацию работников системы власти и управления именно как работников коммунистической системы, разрабатывать экономическую теорию именно для этой системы, усилить централизацию экономики и управления ею и т. д. Короче говоря, надо было идти по пути усиления и усовершенствования всего того, что в западной идеологии и пропаганде подвергалось критике и осмеянию именно потому, что это фактически работало и могло позволить Советскому Союзу преодолеть трудности. Но советские руководители и их идеологические холуи поступили как раз наоборот. Они ринулись в перестройку, гибельность которой была очевидна заранее. Перестройка развязала кризис, который стал всеобъемлющим, охватив и сферу экономики. К чему это привело, известно. Нет надобности еще раз говорить об этом. Почему высшее советское руководство во главе с Горбачевым поступило так? Можно ли это объяснить только глупостью, тем, что не ведали, что творили, руководствуясь добрыми намерениями? Думаю, что нет. Объяснить этот феномен, игнорируя внешние факторы, невозможно. При всех недостатках того состояния советского общества накануне контрреволюции в нем сама по себе не назрела никакая потребность в ослаблении и разрушении государственности, в разрушении экономической системы и прочих жизненно важных сфер общества. И идеи такого рода не владели умами и чувствами достаточно значительных и влиятельных слоев общества. Все это пришло и охватило страну, как внезапная эпидемия или природная катастрофа, лишь на основе свершившейся контрреволюции, как ее следствия.
