восхищения!
А как расправился Черняховский с «Медвежьим валом»! Не только прорвал его, но и окружил и уничтожил всю витебскую группировку во главе с ее командующим Гольвитцером! Разве это не вызывает восхищения соратников и соотечественников?
Это — операция военачальника с могучим талантом, ясным, смелым мышлением и огромным опытом, творчество его можно вполне приравнять к творчеству гениальных мастеров Брюллова, Репина, Врубеля, Айвазовского, Шаляпина, Вучетича, Игоря Ильинского, Жарова в годы их полного расцвета.
Могут возразить — у каждого из названных мастеров искусства свой стиль, свой почерк, своя индивидуальность.
Согласен! И это присутствует и в искусстве Черняховского. Эту операцию сумел провести только так и только он. Другой полководец сокрушил бы «Медвежий вал» уже по-своему. И это было бы его индивидуальное творчество.
Военное искусство стоит, как равное, среди других видов искусств. И генерал армии Черняховский Иван Данилович владел им в совершенстве.
Все, от командующего фронтом до рядового бойца, понимали, что использовать оборону и отдых надо с большой для себя пользой.
Перед войсками 3-го Белорусского фронта простиралась Восточная Пруссия. Отсюда фашисты вторглись на советскую землю, здесь в районе Растенбурга находилось «Волчье логово» — ставка Гитлера.
Из состава войск фронта убыла 33-я армия. Взамен ее прибыла 28-я армия, которую возглавляли командарм генерал-лейтенант А.А. Лучинский, член Военного совета генерал-майор А.Н. Мельников, начальник штаба генерал-майор С.М. Рогачевский.
В армиях первого эшелона командованием фронта были произведены перегруппировки: в обороне оставлено крайне необходимое количество соединений, остальные выведены в резерв для отдыха, пополнения, боевой подготовки.
Черняховский с утра до вечера проводил в войсках — вручал соединениям и частям правительственные награды, выступал на совещаниях командного и политического состава, проверял ход оборонительных работ и боевой подготовки.
Во всех частях Ивана Даниловича встречали с большой любовью. Авторитет его среди войск был огромен. А держал он себя, как всегда, скромно и совершенно не терпел славословий по поводу своих личных заслуг. Макаров вспоминает такие эпизоды.
При посещении одной из танковых частей Черняховский увидел свой портрет. Он тут же приказал убрать его, а члена Военного совета попросил, чтобы это не повторилось в другом месте.
А однажды командующему представили на просмотр текст подготовленной для фронтового ансамбля песни. В ней о Черняховском упоминалось как о смелом полководце и бесстрашном герое. Иван Данилович решительно воспротивился исполнению этой песни.
По ночам кипела работа в штабе. Командующий фронтом вместе с генералами Покровским, Иголкиным, командующими родами войск тщательно изучал новый театр военных действий — Восточную Пруссию, прикидывал возможные варианты будущей операции. Он предвидел — эти соображения скоро от него потребует Генеральный штаб. Так оно и вышло.
В середине сентября Черняховского вызвали в Москву. Подготовленный штабом фронта план наступательной операции Черняховский докладывал Сталину.
Об этом вспоминает уже знакомый читателям однокурсник Ивана Даниловича по артиллерийскому училищу и академии генерал-лейтенант Мернов.
Во время доклада Черняховский намеревался подробно изложить обдуманные и расчетами проверенные варианты действий войск, при этом много внимания уделил укреплениям Восточной Пруссии и группировке противника.
Сталину не понравилось такое начало доклада. Он резко оборвал Черняховского:
— Вы практик хороший, но теоретик плохой. Зачем вы сами себя и нас пугаете укреплениями в Восточной Пруссии? Укрепления любые мы сокрушали не раз! Надо из этого исходить! А не запугивать.
Черняховский сократил доклад. А Сталин успокоился и его решение все же утвердил.
15 сентября Михаил Иванович Калинин вручил Черняховскому Грамоту Президиума Верховного Совета СССР и вторую медаль «Золотая Звезда». Остаток дня Иван Данилович провел у себя на московской квартире вместе с семьей.
Возвратившись в штаб фронта, с головой погрузился в подготовку новой операции по вторжению в Восточную Пруссию.
Сосед справа, 1-й Прибалтийский фронт, перегруппировав свои войска с рижского направления в район Шяуляя, в начале октября перешел в наступление в направлении на Мемель с задачей выйти на побережье Балтийского моря на участке Паланга — Мемель — устье реки Неман и отрезать путь отхода прибалтийской группировке противника в Восточную Пруссию.
По директиве Ставки «3-й Белорусский фронт с целью содействия 1-му Прибалтийскому фронту должен был правофланговой 39-й армией нанести удар из района Расейняя на Таураге, а южнее Немана подготовить и осуществить удар на гумбинненском направлении, чтобы не дать противнику возможности перебросить отсюда часть сил на мемельское направление».
Накануне наступления Черняховский вместе с генералами Макаровым, Иголкиным, Барсуковым и Хрюкиным побывал у командарма Людникова, чтобы еще раз проверить готовность армии. Знакомые места невольно перенесли командующего фронтом к первым дням войны.
— Здесь, к юго-западу от Шяуляя, я начинал войну и вот снова возвратился сюда, — сказал Иван Данилович своим близким друзьям и соратникам. — Возвратился спустя три с лишним года. Двадцать восьмая танковая дивизия, которой я командовал, и другие наши соединения не смогли тогда отбросить назад вероломно вторгшегося к нам врага. Слишком неравны были силы. Не выполненный ранее долг и до сих пор считаю за собой. Прошу вас, Иван Ильич, — обратился Черняховский к Людникову, — снимите с моих плеч старый долг, сделайте то, чего не удалось раньше сделать ни мне, ни всем нам вместе.
— Будет сделано, товарищ командующий! Тридцать девятая армия не подводила вас, не подведет и теперь, — заверил командарм.
Утром 6 октября армия Людникова перешла в наступление, прорвала оборону гитлеровцев и углубилась за день на 14 километров. В дальнейшем, преодолевая сопротивление врага, соединения армии 10 октября овладели городами Таураге и Юрбаркас, а на следующий день, перейдя государственную границу, первыми из советских войск вклинились в пределы Восточной Пруссии. Поставленная армии задача была успешно завершена.
К этому времени главная группировка войск 1-го Прибалтийского фронта завершила освобождение территории Литовской ССР к северу от Немана и вышла на морское побережье севернее Паланги, отрезав тем самым основные силы группы вражеских армий «Север» от Восточной Пруссии.
Войска 3-го Прибалтийского фронта во взаимодействии с частями 2-го Прибалтийского фронта 13 октября освободили столицу Латвии Ригу.
А 3-му Белорусскому фронту предстояло нанести главный удар из района Вилкавишкиса на Инстербург с задачей выйти на рубеж Гумбиннен — Гольдап. Этот удар отвлекал силы восточно-прусской группировки противника и способствовал наступлению Прибалтийских фронтов в Курляндии.
Черняховский решил прорвать вражескую оборону мощной группировкой войск в составе 16 стрелковых дивизий 6-й и 11-й гвардейской армий на 20-километровом участке фронта. Затем вводом в сражение подвижной группы и сильных вторых эшелонов пехоты развить успех в общем направлении на Гумбиннен, Инстербург.
В соответствии с этим решением частными оперативными директивами штаба были поставлены задачи армиям. С точки зрения оперативного искусства командованием и штабом фронта при планировании и подготовке