Неизвестно, была ли Сьюзен Нипер так же взволнована, но поскольку внимание ее было сосредоточено на стычках с мальчишками всякий раз, как им приходилось пробиваться в толпе, - ибо между нею и этой разновидностью человечества существовала врожденная антипатия, которая неизменно давала о себе знать, когда бы им ни случилось столкнуться, - вряд ли у нее оставалось время для каких-либо умствований.
Поравнявшись с Деревянным Мичманом, стоявшим на противоположной стороне, и стараясь улучить момент, чтобы перейти улицу, они в первую минуту удивились: у двери старого мастера они увидели круглоголового мальчишку с толстой физиономией, обращенной к небу, который, пока они смотрели на него, неожиданно засунул в свой огромный рот по два пальца каждой руки и с помощью такого приспособления, приманивая высоко летавших голубей, издал на редкость пронзительный свист.
- Старший сын миссис Ричардс, мисс, - сказала Сьюзен, - и крест ее жизни!
Полли заходила поведать Флоренс о воскресших надеждах на своего сына и наследника, и потому Флоренс была подготовлена к этой встрече; итак, воспользовавшись удобной минутой, они обе перебежали улицу, не обращая больше внимания на мучителя миссис Ричардс. Этот любитель спорта, не ведая об их приходе, снова издал свист еще громче, а потом заорал вне себя от возбуждения: "Бродяги! Го-о-оп! Бродяги!", каковое обращение столь подействовало на совестливых голубей, что, раздумав лететь прямехонько в какой-нибудь город на севере Англии, - а таково было, по-видимому, первоначальное их намерение, - они стали кружиться и замедлять лет, после чего первенец миссис Ричардс снова пронзил их свистом и заорал, заглушая уличный шум: "Бродяги! Го-о-оп! Бродяги!"
Из этого восторженного состояния он был неожиданно выведен и возвращен на землю тычком мисс Нипер, впихнувшей его в лавку.
- Так вот как ты раскаиваешься! А миссис Ричардс терзалась из-за тебя столько месяцев! - сказала Сьюзен, входя вслед за ним. - Где мистер Джилс?
Роб, бросив возмущенный взгляд на мисс Нипер, смягчился при виде вошедшей Флоренс, поднес пальцы к волосам, приветствуя последнюю, и сказал первой, что мистера Джилса нет дома.
- Приведи его домой, - повелительно сказала мисс Нипер, - и передай ему, что здесь моя молодая леди.
- Я не знаю, куда он пошел, - сказал Роб.
- Так вот как ты раскаиваешься! - воскликнула Сьюзен с язвительным упреком.
- Ну, как же я могу пойти и привести его, если не знаю, куда идти? захныкал затравленный Роб. - Можно ли быть такой неразумной!
- Мистер Джилс сказал, когда он вернется? - спросила Флоренс.
- Да, мисс, - отвечал Роб, снова прикладывая пальцы к волосам. - Он сказал, что будет дома сейчас же после полудня; часа через два, мисс.
- Он очень беспокоится о своем племяннике? - осведомилась Сьюзен.
- Да, мисс, - отозвался Роб, предпочитая обращаться к Флоренс и пренебрегая Нипер. - Я бы сказал, что он беспокоится, очень беспокоится. Он и четверти часа не проводит дома, мисс. Пяти минут не может посидеть на месте. Он слоняется, как... ну, совсем как бродяга, - сказал Роб, наклонившись, чтобы посмотреть в окно на голубей, и уже поднес было пальцы ко рту, собираясь свистнуть, но вовремя удержался.
- Вы знаете друга мистера Джилса, которого зовут капитан Катль? осведомилась Флоренс после недолгого раздумья.
- Того, что с крючком, мисс? - откликнулся Роб, выразительно согнув левую руку. - Да, мисс. Он здесь был третьего дня.
- А с тех пор не бывал? - спросила Сьюзен.
- Нет, мисс, - ответил Роб, по-прежнему обращаясь к Флоренс.
- Быть может, Сьюзен, дядя Уолтера пошел туда, - сказала Флоренс, обращаясь к ней.
- К капитану Катлю, мисс? - вмешался Роб. - Нет, мисс, он не туда пошел. Он приказал передать капитану Катлю, если тот зайдет, как он удивлен, что капитана не было вчера, и просил, чтобы капитан Катль подождал здесь, пока он вернется.
- Вы знаете, где живет капитан Катль? - спросила Флоренс.
Роб ответил утвердительно и, обратившись к засаленной пергаментной книге, лежавшей на конторке, вслух прочел адрес.
Флоренс снова повернулась к своей служанке и начала совещаться с ней вполголоса, а круглоглазый Роб, памятуя о тайном приказе своего патрона., смотрел и слушал. Флоренс предложила отправиться к капитану Катлю, узнать от него самого, как он относится к отсутствию известий о "Сыне и наследнике", и если удастся, то привести его сюда, чтобы утешить дядю Соля. Сначала Сьюзен слегка возражала, ссылаясь на большое расстояние; но когда ее хозяйка упомянула о наемной карете, она взяла назад свое возражение и дала согласие. Разговор продолжался несколько минут, прежде чем они пришли к такому заключению, а в это время таращивший глаза Роб внимательно следил за обеими собеседницами и прислушивался то к одной, то к другой, словно его назначили быть судьей в споре.
Наконец Роб был послан за каретою, а посетительницы остались в лавке; когда он вернулся, они сели в экипаж, наказав передать дяде Солю, что непременно заглянут к нему на обратном пути. Роб, провожавший взглядом карету, пока она не скрылась из виду, как скрылись и голуби, с сосредоточенным видом уселся за конторку и, дабы сохранить в памяти все, что произошло, записал это на маленьких клочках бумаги, не скупясь на чернила. Можно было не опасаться, что эти документы выдадут что бы то ни было, если случайно будут потеряны, ибо задолго до того, как просыхали чернила, слова превращались для Роба в непроницаемую тайну, словно он ни малейшего участия не принимал в их написании.
Пока он был поглощен этой работой, наемная карета, преодолев неслыханные препятствия в виде разводных мостов, немощеных улиц, непроезжих каналов, караванов бочек, огородов, засаженных бобами, маленьких прачечных и других подобных препон, коими изобилует эта местность, остановилась на углу Бриг-Плейс. Выйдя здесь из кареты, Флоренс и Сьюзен Нипер пошли по улице, отыскивая обитель капитана Катля.
К несчастью, случилось так, что в этот день у миссис Мак-Стинджер происходила генеральная уборка. В такие дни миссис Мак-Стинджер пробуждал ото сна полисмен, стучавший в дверь без четверти три утра, а она редко ложилась спать раньше двенадцати часов ночи. Главная цель этой процедуры заключалась, по-видимому, в том, что на рассвете миссис Мак-Стинджер выносила всю мебель в садик, весь день слонялась по дому в патенах *, а в сумерки снова вносила мебель в дом. Эта церемония приводила в великий трепет голубят - юных Мак-Стинджеров, которым в таких случаях не только некуда было ступить, но и обычно доставалось немало ударов клювом от родительницы, пока продолжался торжественный обряд.
В тот момент, когда Флоренс и Сьюзен Нипер появились у двери миссис Мак-Стинджер, сия достойная, но грозная особа тащила по коридору Александра Мак-Стинджера - двух лет и трех месяцев от рождения - дабы насильно поместить его в сидячем положении на тротуаре; лицо у Александра почернело, ибо он задыхался после заслуженного наказания, а в таких случаях холодная тротуарная плита обычно оказывалась прекрасным средством для восстановления сил.
Чувства миссис Мак-Стинджер, как женщины и матери, были оскорблены, когда она подметила сострадательный взгляд Флоренс, обращенный на Александра. Посему миссис Мак-Стинджер, отдавая предпочтение этим благороднейшим побуждениям нашей натуры перед нездоровым желанием удовлетворить любопытство, встряхнула Александра и надавала ему пощечин еще до применения тротуарной плиты, а также и во время оного и никакого внимания не обратила на посторонних.
- Простите, сударыня, - сказала Флоренс, когда ребенок снова обрел дыхание и начал им пользоваться. - Это дом капитана Катля?
- Нет, - сказала миссис Мак-Стинджер.
- Это не девятый номер? - нерешительно спросила Флоренс.
- Кто говорит, что это не девятый номер? - возразила миссис Мак-Стинджер.
Сьюзен Нипер тотчас вмешалась и попросила объяснить, что хочет сказать миссис Мак-Стинджер, и известно ли ей, с кем она разговаривает.
Миссис Мак-Стинджер в отместку смерила ее взглядом.
- Хотела бы я знать, что вам нужно от капитана Катля? - сказала миссис Мак-Стинджер.
- Хотели бы? В таком случае сожалею о том, что ваше любопытство не будет удовлетворено, - отрезала мисс Нипер.
- Тише, Сьюзен, прошу вас! - сказала Флоренс. - Быть может, сударыня, вы будете так любезны и сообщите нам, где живет капитан Катль, раз он живет не здесь.
- Кто говорит, что он живет не здесь? - возразила неумолимая Мак-Стинджер. - Я сказала, что это не дом капитана Катля, и это не его дом; и сохрани бог, чтобы он когда-нибудь стал его домом, потому что капитан Катль не умеет управляться с домом и не заслуживает иметь дом, - это мой дом; а если я сдаю верхний этаж капитану Катлю, то никакой благодарности я от него не вижу и мечу бисер перед свиньей.
Делая эти замечания, миссис Мак-Стинджер повысила голос, имея в виду окна верхнего этажа, и резко выпаливала каждое обвинение, словно из ружья с великим множеством стволов. Когда прозвучал последний выстрел, послышался голос капитана, слабо протестующего из своей комнаты:
