оружие, Жнец.
Нож со стуком упал на каменный пол.
Взгляд Уны скользнул от ножа к крови, засыхающей на руке Рен, как будто она пыталась понять, что произошло.
– Я долго ждала этого дня. Только надеялась, что ты будешь сильнее сопротивляться.
Когда он не ответил, она с отвращением скривила губы.
– Лейтенант Сазерленд.
Рен испуганно вытянулась по стойке смирно.
– Капитан?
– Завяжи ему глаза.
Подчиненные Уны обменялись встревоженными взглядами. Даже если Хэл сдался, было огромным риском приближаться к нему, пока его не обездвижили. Но выражение лица Уны оставалось холодным и оценивающим – почти непроницаемым. «Проверка», – догадалась Рен. Но чего?
Если она будет размышлять над этой ситуацией, постепенно превращающейся в катастрофу, то сломается. Поэтому она заставила себя убрать сомнения глубоко внутрь, в запертую камеру сердца, где хранила военные кошмары и горе. Она могла это сделать.
«Я заставлю королеву освободить его, – поклялась она. – Он будет жить».
Она полезла в сумку, пальцы коснулись ножа, который он отдал в гостинице. Это был красивый клинок с резной рукоятью из цельного дерева.
Хэл оставался совершенно неподвижным, склонив голову так, что волосы скрывали выражение его лица. Вынув нож из ножен, Рен наклонилась и отрезала длинную полоску от шлейфа платья. Трясущимися руками она туго натянула ее и встала на цыпочки, чтобы завязать ее вокруг его головы. Узел блеснул, как чешуя змеи.
Девушка рядом с Уной неуверенно спросила:
– Что прикажете, капитан?
– Позови врача для аристократа, – сказала Уна, не переставая следить за Хэлом. – Возьмите Кавендиша и отведите его в повозку. На нем не должно быть ни единой царапины.
– А лейтенант Сазерленд?
Рен выпрямилась и расправила плечи. Она сумела найти авторитетный тон, достаточно холодный, чтобы соответствовать Уне.
– Отведите меня к королеве. Сейчас же.
Свет свечей окрасил голодные, словно у волка, глаза Уны в золото.
– Что ж, ладно.
30
Тусклый свет луны струился через окно импровизированного кабинета Изабель, спрятанного в бельведере самой высокой башни Колвик-Холла. Королева смотрела на зловещие снежные шапки, освещенные звездным светом. Как всегда, она ужасала своей красотой. На ней было платье такого же пенисто-белого цвета, как туман Нокейна, а ее белые волосы туго заплели в обруч, вырезанный из агата и обугленной кости.
Королева не смотрела на них. Тиканье напольных часов давило на череп Рен. Когда Изабель наконец повернулась, Рен потребовались все силы, чтобы удержаться на ногах.
Изабель улыбалась. Рен пришлось прищуриться, чтобы как следует разглядеть улыбку, но ее губы действительно слегка изогнулись, а в глазах появился теплый блеск.
– Моя племянница.
Рен не смогла скрыть удивление. Даже Уна слегка отшатнулась в изумлении. «Моя племянница». Каждый слог ощущался дергающим крючком под кожей Рен. Как отчаянно она желала услышать эти слова.
Изабель пересекла комнату и обхватила холодной нежной рукой подбородок Рен.
– Ты оказала мне огромную услугу. Я никогда не была так довольна.
– Правда? – тихий, почти детский писк вырвался из нее.
Изабель была довольна.
Изабель была довольна ей.
Этого порыва было достаточно, чтобы заглушить любой рациональный голос в голове. Внезапно Рен снова стала недавно осиротевшей девочкой в аббатстве, столкнувшейся лицом к лицу со всеми своими фантазиями, ставшими реальностью. Сколько ночей она пролежала без сна, молясь, чтобы Изабель передумала и приехала за ней? Со скольких миссий она вернулась, уверенная, что уж на этот раз Изабель признает ее талант?
После стольких лет это наконец произошло.
– Ты не только спасла жизнь Лоури, но и преподнесла мне бесценный подарок. – Голос Изабель был мягким, как звон колокольчика. – Ты обязана рассказать мне, как заманила в ловушку Жнеца.
Уна напряглась, края ее отглаженной униформы сморщились. Взгляда, который она бросила на Рен, было достаточно, чтобы заставить ее сжаться. В течение вечера Рен привыкла к этому взгляду, словно поставила прививку от его жала. Но теперь что-то новое просвечивало сквозь гнев Уны, темное и ноющее, как синяк.
«Зависть?»
– Она усыпила его бдительность, – ответила Уна. – Я видела его на балу, хотя не узнала под маской. Влияние Рен на него было очевидным. По его взгляду могу сказать, что он был очарован.
– Очарован. – Голос королевы был пропитан отвращением – и восхищением. – Это правда?
Так ли было? Чувство вины пронзило ее, и Рен опустила взгляд.
– Я пыталась заслужить его доверие эти пару недель, но…
– Замечательно! – В глазах Изабель вспыхнул голод, которого Рен никогда не видела. Они были серебряными, как кинжалы. – И ты воткнула ему в спину нож. Как безжалостно.
Во рту у Рен пересохло.
– Я не думала, что в тебе это есть. Я была неправа, сомневаясь в тебе, – сказала Изабель. – Ты вернешься в Гвардию под командование Уны. Ты приступишь к своим обязанностям, как только мы вернемся в Нокейн.
Рен открыла рот, но не издала не звука. Она ожидала ликования. Трепета. Облегчения. После всех испытаний, выпавших на ее долю в последние несколько недель, она получила что хотела. Но перед ее глазами стоял Хэл с завязанными глазами и низко опущенной головой.
Столько лет она стремилась получить одобрение тети. Столько лет она искала способы доказать, что может быть рациональной. Что может быть безжалостной. А теперь, когда она это сделала… Где вспышка радости? Где внезапно проявившаяся любовь к себе? Блаженство, которое она всегда представляла? Всю жизнь ее обвиняли в том, что она чувствует слишком много.
Теперь же в ней совершенно не осталось чувств.
Всю жизнь Рен думала, что ее будут любить, если она обуздает свои эмоции. Что она будет достойной, если станет впечатляющей и незаменимой. Все это было ложью. Завоевать любовь Изабель можно было, только став такой, какой она хотела ее видеть. Для этого Рен должна была уничтожить свое сердце.
Одобрение ничего не значило, если Изабель не любила ее. И это определенно ни черта не значило, если Хэла повесят.
Рен покачала головой.
– Ваше величество, я невероятно благодарна вам за похвалу. Но сначала, если вы позволите, я бы хотела рассказать о Хэле Кавендише.
– Не жалей подробностей.
Рен вытащила из сумки папку.
– Здесь содержится все, что вам нужно знать.
Редкое приподнятое настроение Изабель испарилось из-за замешательства.
– Что это?
Внутри хранилось три самых важных доказательства. Флакон с ядом крови Богини. Образец крови, ДНК которой в точности соответствовала ДНК Джейкоба Байерса. Длинный список отчетов о поставках товара, которые начались за несколько месяцев до того, как пропал первый солдат.
Этого, черт возьми, должно быть достаточно, чтобы спасти Хэла.
– Это, – ответила Рен, – доказательства, которые помогут обвинить лорда Алистера Лоури в исчезновении наших солдат.
Удивление промелькнуло
