нашли. Пока не найдено тело и не установлен факт смерти, он не может вступить во владение наследством.
Я увидел, как глаза Пуаро вспыхнули зеленым огнем. Он поднялся с кресла.
— В таком случае зачем было его хоронить? — вкрадчиво спросил он. — Подумайте, Жиро. Если Жак Рено хотел, чтобы тело нашли как можно скорее, зачем вообще понадобилось рыть могилу?
Жиро молчал. Видимо, этот вопрос застал его врасплох. Он пожал плечами, как бы давая понять, что не придает доводам своего противника особого значения.
Пуаро направился к двери. Я последовал за ним.
— Вы не учли еще одно обстоятельство, — бросил он через плечо.
— Какое?
— Кусок свинцовой трубы, — сказал Пуаро и вышел из гостиной.
Жак Рено все еще стоял в холле с бледным, лишенным выражения лицом, но, когда мы вошли, метнул в нашу сторону быстрый взгляд. В этот момент на лестнице послышались шаги. Это спускалась мадам Рено. Увидев сына, стоящего между двумя блюстителями закона, она замерла.
— Жак, — сказала она дрожащим голосом. — Жак, что это значит?
Он смотрел на нее остановившимся взглядом.
— Они арестовали меня, мама.
— Что?!
Она пронзительно вскрикнула, покачнулась и тяжело рухнула на лестницу — никто и опомниться не успел. Мы бросились ее поднимать. Пуаро первым нарушил молчание:
— Она разбила голову о край ступени. Думаю, не обойдется без сотрясения мозга. Если Жиро захочет получить показания от нее, ему придется подождать. Сознание вернется к ней вряд ли раньше чем через неделю.
Тут прибежали Дениз и Франсуаза, и, оставив мадам Рено на их попечение, Пуаро покинул дом. Он шел опустив голову и озабоченно хмурился. Немного помолчав, я все же отважился спросить его:
— Стало быть, вопреки всем уликам вы верите, что Жак Рено невиновен?
Пуаро ничего не ответил. Наконец после долгого молчания он сурово сказал:
— Не знаю, Гастингс. Есть еще надежда. Жиро, конечно, кругом не прав. Если даже Жак Рено виновен, доводы Жиро здесь ни при чем. Самая веская улика против него известна только мне одному.
— Какая улика? — спросил я потрясенно.
— Напрягите ваши серые клеточки, охватите мысленным взором все дело целиком, и вы сами догадаетесь.
Пуаро нередко давал мне такие дразнящие, как я их называл, ответы.
Не дожидаясь, пока я что-нибудь соображу, он снова заговорил:
— Пойдемте на берег, сядем там где-нибудь, полюбуемся взморьем и подумаем о нашем деле. Разумеется, я могу рассказать вам все, что мне известно, но предпочел бы, чтобы вы сами докопались до истины — не все же мне водить вас за ручку.
Мы устроились на поросшем травой холме, откуда открывался вид на море.
— Думайте, мой друг, думайте, — ободряюще сказал Пуаро. — Приведите в порядок свои мысли. Действуйте методически, подчините процесс мышления строгой дисциплине. В этом секрет успеха.
Честно стараясь внять наставлениям моего друга, я принялся перебирать в уме и сопоставлять все подробности этого запутанного дела. Внезапно я вздрогнул — некая догадка с ошеломляющей ясностью вспыхнула в моем сознании. Мысль лихорадочно заработала, строя мою собственную гипотезу.
— Вижу, вам уже пришла в голову какая-то интересная мысль, mon ami! Превосходно. Мы делаем успехи.
Я приподнялся и раскурил трубку.
— Пуаро, — сказал я, — похоже, мы с вами кое-что проглядели. Говорю «мы», хотя точнее было бы сказать «я». Однако вы сами виноваты с вашей вечной манерой скрытничать. Итак, повторяю, мы кое-что проглядели. В этом деле замешан некто, о ком мы совсем забыли.
— И кто же он? — спросил Пуаро. Глаза его весело поблескивали.
— Жорж Конно!
Глава 20
Еще одно поразительное открытие
Не успел я опомниться, как Пуаро пылко обнял меня и запечатлел на моей щеке поцелуй.
— Enfin![133] Наконец-то сообразили! А главное — самостоятельно. Превосходно! Продолжайте, вы на правильном пути. Несомненно, мы совершили непростительную ошибку — забыли о Жорже Конно.
Я был так польщен похвалами моего друга, что никак не мог собраться с мыслями. Наконец, сделав над собой усилие, я сказал:
— Жорж Конно исчез двадцать лет назад, однако у нас нет оснований предполагать, что он умер.
— Aucunement,[134] — согласился Пуаро. — Продолжайте, пожалуйста.
— Поэтому будем исходить из того, что он жив…
— Совершенно верно.
— …или был жив до недавнего времени.
— Браво, Гастингс! De mieux en mieux![135]
— Предположим, — продолжал я, все более воодушевляясь, — жизнь его не задалась, он впал в нужду, стал преступником, грабителем, бродягой — не знаю, кем еще. Случай занес его в Мерлинвиль. Здесь он встречает женщину, которую никогда не переставал любить.
— Так-так! Весьма романтично, — насторожился Пуаро.
— От любви до ненависти — один шаг, — припомнил я избитую истину. — Как бы то ни было, Жорж Конно встречает свою бывшую возлюбленную, которая живет здесь под чужим именем, и узнает, что у нее есть любовник — некий Рено, англичанин. Жорж Конно кипит злобой, он не забыл, как с ним обошлись. Он затевает ссору с Рено, подстерегает его, когда тот идет к своей любовнице, и убивает ударом ножа в спину. Испугавшись того, что он натворил, Конно принимается рыть могилу. Тут, вероятно, мадам Добрэй выходит встретить любовника. Она сталкивается с Конно, и между ними происходит душераздирающая сцена. Он тащит ее в сарай, но с ним внезапно случается припадок эпилепсии, и он умирает. Предположим, в это время появляется Жак Рено. Мадам Добрэй рассказывает ему о своем прошлом, упирая главным образом на то, как ужасно скажется оно на будущности ее дочери, если станет достоянием гласности, и внушает ему, что спасение только в одном — спрятать концы в воду. Жак Рено, видя, что убийца его отца мертв, соглашается. Он идет к матери и убеждает ее помочь им. Мадам Рено ничего не остается, как позволить связать себя. Остальное нам известно. Ну как, Пуаро, что вы скажете на это? — бросил я, небрежно развалясь. Меня просто распирало от гордости.
Пуаро в раздумье разглядывал меня.
— Кажется, вам самое время заняться сочинением драм для синематографа, mon ami, — сказал он наконец.
— Вы хотите сказать…
— То, что вы мне сейчас рассказали, — это же добротный фильм, не имеющий, однако, к реальной жизни никакого отношения.
— Согласен, я не отработал подробности, но…
— Более того, вы вообще выказали к ним великолепное пренебрежение. Стоит ли обращать внимание на какие-то мелочи, на то, например, как одеты покойники? Вы полагаете, очевидно, что, заколов свою жертву, Конно снял костюм с мосье Рено, переоделся в него, а потом снова воткнул нож ему в спину?
— Но какое это имеет значение? — бросил я раздраженно. — Он мог, например, еще раньше,
