– Выполнение заказа невозможно. Прежние владельцы, супружеская пара, утонули, катаясь на лодке по озеру месяц назад.
– Как?! – вскричал Николай и в отчаянии ударил бездушную машину по декоративной панели. – Не может быть! А мальчик? У них был ребенок, он тоже… погиб?!
– Данная информация мне недоступна, – ответил металлический голос – Для ее получения необходимо лично явиться в районное отделение городской мэрии.
– Немедленно отправляйтесь в это районное отделение!
Контора оказалась рядом, почти на соседней улице, и уже через десять минут Матеус разговаривал с пожилым клерком, явно не желающим уходить на пенсию. Тот с королевской невозмутимостью выдержал от посетителя шквал взволнованных вопросов и, дождавшись паузы, вежливо спросил:
– А вы кем доводитесь трагически погибшим супругам?
– Вообще-то никем, – сник Николай. – Но ребенок, которого они опекали, мне очень близок.
Клерк сразу оживился:
– Неужели вы знали, что это не их родной сын?
– Я был очень близко знаком с его настоящей матерью: А что, опекуны это скрывали?
– Несомненно! Я, конечно, знал, но ни разу в жизни не выдал чужой тайны. Однако теперь…
– Так что с ребенком? – перебил его нетерпеливый посетитель. Старик на мгновение задумался, внимательно присматриваясь к сидящему в его кабинете мужчине, и лишь потом спросил:
– Он вам очень близок?
– Ближе не бывает, – насупившись, ответил Николай.
– Тогда могу вас порадовать: мальчик остался жив. Они его просто боготворили и только на него надели красивый спасательный жилет. А вот сами… – Клерк печально покачал головой, – Даже не умели плавать…
Было видно, что безвременно ушедшая чета была чем-то близка и этому старику, что и подтвердила его следующая фраза:
– Мы ведь долгие годы дружили…
– Сочувствую, – высказал Матеус свои соболезнования, но в душе у него появилась легкость и некоторая радость: – Так где же все-таки малыш?
– К сожалению, пришлось отдать ребенка в детский дом. Пока так и не нашли ему новых родителей. – Увидев, что посетитель резко и взволнованно вскочил, старик спросил прямо: – Вы отец мальчика?
И совершенно неожиданно для самого себя Николай твердо произнес:
– Да! – хоть ему и пришлось после этого сглотнуть ком в горле. Теперь уже и клерк поспешно поднялся и указал рукой на дверь со словами:
– Тут недалеко! Поеду с вами. Все равно никаких посетителей, тоска сплошная…
Детдом располагался в огромном просторном здании, в окружении большого ухоженного парка с вкраплениями экзотических деревьев. Жить в таком месте считалось сплошным удовольствием. Да и воспитателей сюда подбирали не только по их желанию или одной рекомендации, а после многочисленных проверок непосредственно в процессе воспитания.
Зато сами детишки попадали сюда не от хорошей жизни и отнюдь не из-за своего желания пожить в этом чудесном доме. Судьба порой так круто обходилась с их родителями, опекунами и ближайшими родственниками, что детей это только обозляло, делало нетерпимыми и жестокими к окружающим, и в первую очередь к себе подобным. Вот и сейчас пятеро мальчуганов постарше прижали младшего товарища в глухом углу парка и издевались, дразня и толкая насупленного крепыша:
– Ага, испугался!
– Теперь будешь знать, как воспитателю жаловаться!
– Любимчиком хочешь стать?
– Кому ты нужен, такой противный!
Пятилетний мальчуган стоял набычившись и с самым решительным выражением лица. Он выглядел гораздо старше своего возраста, и окружившая его семилетняя пацанва ненамного превосходила его своими фигурами. К тому же загнанный в угол малыш вполне грамотно строил фразы, не по-детски огрызаясь в попытке избежать очевидного:
– Я никогда ни на кого не жаловался! И вас не боюсь! Все равно вы потом будете наказаны. Это вы гурьбой смелые, а вот кто хочет со мной один на один подраться?
– Щас мы тебе как накостыляем!
– Да любой из нас тебе навешает!
– Любой? Ну тогда давай с тобой? – с готовностью предложил малыш.
Хвастунишка тут же пошел на попятный:
– Еще чего! Больно мне надо пачкаться… – но, видя разочарованные взгляды своих товарищей, понял, что теряет авторитет, и без раздумий бросился в атаку.
Два тела сцепились, даже не успев обменяться ударами, и покатились по земле. Из обступившего их круга послышался свист и подбадривания. Однако зрители то и дело норовили ударить младшего мальчика ногами, а если тот оказывался сверху своего противника, сразу же сталкивали его вниз. Несправедливый поединок все больше и больше напоминал откровенное избиение, когда шесть мужских рук разъединили визжащий клубок и подняли всех дерущихся ребят за шиворот.
– Что здесь происходит?
Один из мужчин был воспитателем, и его неожиданное появление не сулило драчунам ничего хорошего. Другой мужчина, в добротной и дорогой одежде, сразу привлекал внимание мощной фигурой и словно вылитыми из стали бицепсами, выпиравшими из-под рубашки с короткими рукавами. Этот мужчина осуждающе встряхнул оказавшихся в его руках старших мальчиков:
– Разве честно – нападать впятером на одного?! Позор!
Третий мужчина был весьма почтенного возраста. Именно он первым поставил ребенка на землю и пригладил ему растрепавшиеся вихры:
– Молодец, Виктор, молодец! Хоть и самому досталось, но своего соперника здорово отделал.
Малыш, еще разгоряченный схваткой, вытер кровоточащую губу и выпалил:
– Если бы они ему не помогали!..
– Понятно, – остановил его воспитатель. – Будем разбираться в корпусе. Ну-ка, все пятеро, пошли со мной. А ты, Виктор, можешь остаться и познакомиться с… – Он на мгновение запнулся, а затем с улыбкой закончил: – Ну они тебе сами расскажут.
Притихшая ребятня пошла перед воспитателем как стайка напуганных оленят, то и дело оглядываясь на оставшуюся позади странную троицу. Но интуиция у детей-сирот развита порой очень сильно, и один из мальчиков выкрикнул напоследок с неприкрытой завистью:
– Счастливчик!..
Виктор с недоумением переводил взгляд с одного мужчины на другого. Старого он знал хорошо, тот часто бывал в гостях у родителей, да и потом навещал в больнице и пару раз приходил в детдом. А вот второй… И чего он так пристально смотрит? Совсем не строго, скорее, по-доброму… Точно так же, как смотрели иногда папа с мамой, когда были живы. Правда, совсем недавно он узнал, что это не настоящие папа с мамой. Значит, родители должны обязательно за ним явиться и забрать отсюда! Обязательно! А может…
Виктор вытер выступившие слезы, посмотрел присевшему на корточки мужчине прямо в глаза и совершенно неожиданно спросил:
– А где мама?
Матеус покраснел, но постарался скрыть предательскую дрожь в голосе:
– Да вот уже второй час не могу ей дозвониться. Ведь она сейчас встречается с принцессой Патрисией, а все краберы на деловом собрании заставляют отключить.
Малыш буквально подпрыгнул на месте от возбуждения:
– С принцессой?! Правда? Ты меня не обманываешь?
– Зачем же мне тебя обманывать… сынок! Вот сейчас полетим к нам домой, и ты сам ее спросишь, о чем она говорила с принцессой.
– А как маму зовут?
– Гилана.
– А тебя?
– Николай.
Виктор подошел вплотную и положил свои испачканные в схватке ладошки в огромные и крепкие ладони мужчины:
– И вы меня никогда никому больше не отдадите?
– Никогда, сынок…
В следующее мгновение детские ручонки обвили шею Матеуса и сжали так крепко и надолго, что, будь на месте бывшего лейтенанта кто послабее, обязательно задохнулся бы. Таким необычным образом несчастный малыш выразил свое отношение к свалившимся на него изменениям в жизни.
Гилана ворвалась на борт челнока словно ураган – довольная, счастливая и одухотворенная. И с самого порога затараторила:
– Ты представляешь, я перед собранием не смогла найти никого, кто бы меня лично представил принцессе. Тогда я пошла на хитрость, заметив, как записки со всего зала стекаются в секретариат возле стола ее высочества. И написала на своем фирменном бланке только одну фразу: «Продаю пять тонн нейтрино-селта».
– Да ты что? – засмеялся Николай. – Это же наверняка годовая добыча всей этой империи!
– Ты ведь сам учил меня не мелочиться, – хохотнула Гилана. – Так вот, час проходит, второй, некоторые записочки подают на стол принцессе, и она их краем глаза прочитывает. А тут смотрю – она взглядом по всему залу заметалась, наткнулась на меня и так мило улыбнулась, словно медом меня облила, кивнула приветливо и даже пальчиками соизволила мне помахать.
– А ты?
– Что я, хуже? Тоже кивнула, словно мы с ней всю жизнь знакомы, и тут ощутила себя словно на сковородке: многие со своих мест повставали, чтобы рассмотреть, с кем это принцесса любезничает. Лишь только собрание завершилось, ко мне сразу же протолкался ее личный секретарь и вежливо, с уважением сообщил: «Ее высочество и его сиятельство, будущий консорт империи, желают с вами приватно побеседовать». Окружавшие меня торгаши от услышанного чуть на пол не попадали!
