Узкая тропа вдоль обрыва привела к небольшой расщелине. Здесь с высокого уступа срывался в круглое блюдечко-озерцо небольшой ручей. Всадники тут же начали спешиваться и вести своих лошадей на водопой. Напоив скотину, они и сами устроились на привал, достав из мешков еду и брагу.
— Полоз! — рявкнул Пророк. — Может им еще и колыбельную спеть?! Поднимай их — и вперед! Или хочешь без своего меча остаться?
Хана самого уже немало утомила долгая скачка и подъем по ущелью. Он удобно расположился на попоне близ озерца и уже успел приложиться к глиняной баклаге. Приказ Пророка ему очень не понравился, но в открытую вы-сказывать недовольства не посмел — еще, чего доброго, нашлет проклятье — и конец! Нет на этом свете хана Черного Полоза. Он подозвал своего визиря, и прошамкал забитым ртом приказание воинам. Стража кинулась пинать нога-ми и стегать плетьми отдыхающих воинов. Получалось плохо. Те, вроде бы и поднимались, шли к лошадям, но, как только нукеры переходили к другой группе, снова усаживались на землю и принимались за прерванную трапезу. Только через полчаса удалось, наконец, растормошить усталых всадников и принудить их снова двинуться вверх по узкому карнизу.
Пророк смотрел на унылую процессию и качал головой. Такими темпами эти лентяи достигнут верхнего плато, хорошо, если к завтрашнему вечеру. А тут еще и заминка произошла — колонна почему-то остановилась. В самом ее авангарде Пророк разглядел какую-то возню, кто-то сорвался в пропасть.
— Что там такое? — спросил он у Полоза.
Тот ответить ничего не смог, так как в этот момент сладко посапывал на своей попоне. Но после более громкого окрика нехотя поднялся, потянулся и снова подозвал визиря.
— Тропа вверху завалена камнями, о, Богам Подобный, — с поклонами отрапортовал тот.
— Так чего ждете! — не выдержав, встрял в разговор вельмож Пророк. — Пусть спешиваются и разбирают завал. У самих, что ли ума не хватает?
— О, Великий, — испросив разрешения у хана, ответил визирь. — Из-за скалы стреляют лучники. К тому же, всадникам очень трудно спешиться — кар-низ узок. Две лошади, одна с всадником уже упали вниз и разбились.
— Так отведите лошадей, и разбирайте завал, прикрывшись щитами! Ну что я вас учить должен?
— О, Великий, — снова стал отбивать поклоны визирь. — Лошадей очень трудно отвести. Они плохо двигаются хвостом вперед. А развернуть их не получается — узко.
— Так сбросьте их в пропасть, к духам подземных королевств! — Пророк заорал так, что даже хан почесал свое ухо. — Приказываю! Бегом!
Визирь отбил еще несколько поклонов, но потрусил отдавать распоряжения, только дождавшись утвердительного жеста своего сюзерена. При этом на лице его отразилась довольно кислая гримаса — заставить кочевника добровольно сбросить в пропасть свое главное имущество — лошадь — это нужно еще очень постараться!
Но все же дело начало сдвигаться с мертвой точки. Кое-как всадники начали спускаться с карниза. Нижним удалось развернуть лошадок, те, кто по-выше спешились и аккуратно погоняли свою скотину задним ходом к более широкому участку тропы. Спуск осложнялся тем, что на карнизе было гораздо больше лошадей, чем всадников. Наступления явно затягивалось.
Вдруг мрачное до сих пор небо неожиданно прояснилось и ущелье осветилось яркими лучами Светила. Это, казалось бы, счастливое предзнаменование совсем не улучшило настроение Пророка. Скорее, наоборот. Он заметил, что воины задрали головы вверх и заворожено уставились в небо. Про-рок и сам поднял голову. То, что он увидел, сразу испортило настроение и даже вызвало прилив… Нет, не страха — грусти. Грусти от предчувствия полного краха, разочарования во всем, ради чего он жил последние годы.
На гребне скалы стоял его противник и размахивал Звездным Мечом. Блики от него прыгали по всему ущелью, наслав на воинов какое-то оцепенение.
— Звездный Меч, Звездный Меч! — послышался ропот среди кочевников.
Человек на верху скалы еще какое-то время размахивал мечом, а потом, когда не было уже ни одного воина, который не смотрел бы вверх, размахнулся и швырнул свое оружие со скалы. Меч, выделывая в воздухе замысловатые пируэты медленно, как показалось Пророку, опускался в ущелье и, на-конец, погрузился в озерцо, войдя в каменистое дно, будто в кусок масла. Над поверхностью воды осталась торчать только рукоятка из рога хоско.
— Звездный меч упал с небес! Звездный меч упал с небес! — зашумела тол-па. — Ужасное знамение! Мы погибли! Спасаемся! Бежим!
— Что?! Куда?! Мерзавцы! — заорал хан Черный Полоз. — Кто мне меч достанет?
Но его никто не слушал. Даже личная стража бросилась к выходу из расщелины, стараясь первыми втиснуться на узкую тропу. Хан Полоз схватил за грудки первого пробегавшего мимо воина, но тот вырвался и бросился к своему коню. То же произошло и со следующим кочевником.
— Чего испугались?! Трусы, мерзавцы, на кол! — орал Черный Полоз, но результата это не принесло никакого. Испуганные всадники, расталкивая друг друга, опрометью убирались от неприветливого озера. На карнизе и вовсе началась паника — в пропасть срывались лошади и всадники.
— Мой меч! Дети шелудивой ослицы! Повешу! На кол посажу! — продолжал кричать хан, но, видя, что помощи ждать не приходится, сам полез в воду.
— Куда ты, дурашка? — не то сказал, не то подумал Пророк. — Это западня. Эх, не имел ты дела с Акробатом!
Он обреченно махнул рукой и стегнул плетью своего хоско. Сильное высокое животное легко растолкало низкорослых лошадей кочевников, и двинулась вниз из ущелья.
За спиной раздался гром, а потом гораздо более громкий грохот и гул. Пророка это даже не удивило. Он прекрасно знал, что происходит, но ситуация требовала внимания, а не вращения головой. Что бы, да сберегут боги, не оказаться в пропасти! Когда же он смог, наконец, обернуться, то не увидел ни озера, ни тропы, ни вообще ущелья.
Глава 15
Малыш залился веселым смехом. Он начал прыгать и скакать, дергать Принцессу за шаровары, показывая куда-то вдаль. Точно так же он вел себя позавчера, когда заметил Волка.
Принцесса оторвалась от не желавшего разгораться костра и вгляделась вдаль. Там на фоне темнеющей гряды гор с трудом удалось разглядеть еще более темную точку, которая, кажется, двигалась. Скиталец? Не ошибся ли Малыш? Да и Серый начал волноваться… А вдруг враги?
— Чего он? — Волк протер заспанные глаза и уставился в ту сторону, куда мальчишка тянул свою ручку.
— Скиталец! Живой! — в следующее мгновение сон с парня, как рукой сняло.
Это действительно был он. Спокойный, как всегда, одним движением руки пресек проявления радости, и только буркнул:
— Чего вы здесь торчите?
— Тебя ждали, — ответил Волчонок.
— Меня не ждать нужно. Нужно мои приказы выполнять. А если Пророк отправил отряд нам на перехват через Ущелье Южного Ветра?
— Ладно, — сказал Скиталец уже более миролюбивым тоном, увидев насупившиеся лица друзей. — По любому — не успеют. Устал я. Столько протопать… Я посплю, пожалуй. А вы времени не теряйте — собирайтесь в дорогу. Разбудите меня, когда будете готовы отправляться.
Но, как ни старались Волчонок с Принцессой сидеть тихо, будто мышки, как ни пытались угомонить расшалившегося Малыша и не пускать его к отдыхающему Скитальцу, сон того был недолгим.
— Что, готовы? — он потянулся, и прошелся к лошадям. — Эй, одеяло забирайте. Я уже спать не буду. И уберите все следы. Мало ли, вдруг погоня еще продолжится.
Пока Волчонок заканчивал ликвидацию лагеря, Скиталец жестом отозвал Принцессу в сторону.
— Ну, девочка, будем прощаться. Дальше вы с Волком поедете к Побережью, к его родителям. Отсидишься там какое-то время, пока все уляжется в Горной Стране. А нам с Малышом — в другую сторону.
— Возьми меня с собой, господин, — у девушки задрожали губы и глаза на-полнились слезами. Как хотелось броситься к нему на шею, обнять, осыпать поцелуями, или упасть к ногам и умолять не прогонять ее, ту, которая будет любить его до самой своей смерти. Но нет. Он не позволит. Просто покачает головой, погладит по щеке, постарается успокоить, но скажет, как отрежет.
— Прости, милая, — Скиталец, действительно, покачал головой и погладил ее по щеке. — Там, куда я иду, ты жить не сможешь.
— Но Малыша ты забираешь. Он сможет? Я тоже смогу, как и он. Обещаю, тебе не будет со мной тяжело.
— Малыш — ребенок, а ребенку всегда легче приспособиться к новым условиям. К тому же, останься он в этом мире, прольется много крови. И еще, Малыш рано или поздно вернется — он ведь хан Мати — повелитель этого на-рода. Его предначертание никто не отменял. Тебе же будет многократно труднее — уж я-то знаю. Не нужно оно тебе, поверь. И места там, рядом со мной нет.
— Разве тебе помешает еще одна жена?
