– Как никто другой. – Девушка осторожно поставила чашку из белого фарфора на ажурное блюдце. – Значит, приложим все усилия, чтобы тебе в руки не попадал спичечный коробок. Как я уже говорила – ты друг, которому я доверю свою жизнь, несмотря на все ворчание Вилли.
– Я готов выслушать историю о твоей беде.
– Мне требуется кавалер на этот вечер. – Мюр наклонилась ко мне поближе, сказав с победной улыбкой: – Я нашла его.
– Твоего приятеля? – спросил я, имея в виду Кражовски.
– Нет, к сожалению. Коростель номер пять.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем она говорит. О баркасе «Мотории Риерты», на который солдаты погрузили цисту контаги, когда мы совершали моцион по Старой Академии.
– О… – протянул я, и в голове обезьянка со всей силы шандарахнула кувалдой в гонг тревоги. – Как тебе удалось?
– Воля случая. Стояла на мосту, когда увидела это корыто проплывающим мимо. Пришлось постараться, чтобы узнать, где оно останавливается.
– И?..
– Посмотри в окно.
За проливом Дукса располагалась Новая земля. Я видел белые особняки, купола церквей, часовые башни, поднимающиеся над крышами других строений.
– Ты, должно быть, шутишь?!
– А уж как я была удивлена. И здесь не просто стоянка. Именно сюда они привозят то, что забрали в Старой Академии.
– Довольно рискованно осуществлять… непонятно что вблизи жилых районов.
Контаги не самый спокойный сосед.
– Ну… моего мнения не спрашивали. – Она вилочкой изящно отломила кусочек пирожного.
– И что ты хочешь?
– Залезть туда и заглянуть в чердачное окошко. Мне до смерти интересно, чем занимаются люди Брайса. И скорее всего, они это делают с разрешения министерств.
– Только залезть и посмотреть?
– Да, – сказала девушка без раздумий. – Но на случай осложнений мне бы пригодился опытный человек.
Видя, что я все еще сомневаюсь, она расценила мои колебания иначе и, улыбнувшись, сказала:
– Послушай, Итан. Ты взрослый человек и мне ничем не обязан. Я прошу помощи, но это не значит, что тебе следует бросаться на амбразуру по моему зову. И более того, скажу, я не обижусь, если ты откажешься. Совершенно не хочу принуждать тебя к чему-либо.
– Даже так?
– Свобода воли и выбора – довольно ценные штуки. – Мне показалось, что она не насмехается.
– То есть пойдешь одна?
– Нет. Со мной будет пара друзей.
– Гм… – Я сделал глоток остывающего кофе, уже ощущая, как вкус готовится вот-вот стать цветом. – Полагаю, им тоже любопытно сунуть нос в чердачное окно. Надо думать, Вилли ты не предупредила, и он уверен, что ты сидишь тише воды ниже травы.
– Моя инициатива. Моя ответственность. Мои риски. Он бы не одобрил и был прав, я признаю это.
– И часто ты проявляешь подобную инициативу?
Мюр посмотрела на меня из-под вуали:
– Гораздо реже, чем ты можешь подумать.
– …Хорошо.
– Что? – не поверила она своим ушам.
– Хорошо, – повторил я. – Подставлю тебе плечо. К тому же у меня появится возможность сказать тебе, что ты совершила глупость, если запахнет жареным.
Отчего я согласился? На то несколько причин. Одна из них: как ни крути – она спасла меня из Гнезда, и я был благодарен за ее помощь. Ну а потом Старая Академия… Когда я сжег тех контаги, Мюр прекрасно поняла мою силу. У людей с подобными возможностями безумие начинается внезапно, и, если честно, мы не зря считаемся чем-то чрезмерно опасным. Находиться с нами рядом – уже рискованно. Девчонка могла уйти без меня, прыгнуть, оставив в королевстве чудовищ, но не испугалась и не бросила. Так что у Итана Шелби накопилось некоторое количество долгов, и я не прочь их раздать.
Глава шестнадцатая
В сладком королевстве
– Шоколадная фабрика. Как мило, – сказал я, глядя на невысокий каменный забор и здания цехов с погашенными окнами.
– Разве, будучи ребенком, ты не мечтал попасть в царство конфет? – поддела меня Мюр. – Цех зефира, цех карамели, цех белого шоколада, мармелада и сливочной помадки.
Она избавилась от платья и шляпки и теперь была в своей привычной одежде, разве что пальто другого цвета, темно-коричневое, с высоким острым воротником, сейчас застегнутое на все пуговицы, да объемистым капюшоном с черной подкладкой. Девушка сидела на носу пришвартованной лодки, осматривая пустынную набережную.
– Я мечтал избежать встречи с пьяным папашей, вернувшимся домой после двенадцатичасовой смены. Конфеты в моем детстве не являлись самой важной вещью в мире. Но теперь у меня появился реальный шанс наверстать упущенное и украсть мешок зефира прямо со склада.
Она прислушалась к гудкам пароходов, отправляющихся по проливу Дукса на ночные якорные стоянки.
– В кафе ты сказал о последствиях применения ингениума. Они серьезные?
– Да. А у тебя?
Мюр помолчала:
– Не такие, чтобы я ограничивала себя, когда прижмет. Это со мной с самого детства, так что в отличие от тех же кукол я пока еще не сошла с ума. И, надеюсь, не сойду. Участь плакальщиков меня привлекает гораздо больше.
– Знаю. Они, кажется, единственные, кто умеет справляться с ингениумом и последствиями его применения.
– Биологические фильтры, как говорил Хенстридж. Их создали искусственно, и это был самый успешный проект Баллантайна.
– Прости, что?
Девушка постучала пальцами по лодочному носу, вздохнула:
– Я сегодня как-то невероятно откровенна. Кажется, нервничаю, вот и болтаю обо всем, что в голову придет. Об этом мало кто знает. Но плакальщики – идея Баллантайна. Он единственный из четырех великих ученых считал, что будущее заключается в симбиозе людей и мотории, а не в развитии механики. Хенстридж рассказывал, что Баллантайн мог часами рассуждать о том, каких вершин мы способны достичь, если соединить это вещество с нашими клетками. Он бредил идеей нового человека. Новый вид… Его стремления не нашли поддержки среди товарищей, и он начал проводить эксперименты самостоятельно.
– На добровольцах?
– Верно. И они гибли. Один за одним. Баллантайна преследовали неудачи. Но он смог убедить правительство прежнего дукса, что в случае успеха Риерту ждет лидерство на мировой арене, и ему выделили средства и предоставили лабораторию. В конце концов эксперимент удался.
– Появились плакальщики.
– Да, Итан. Появились. Я не знаю, кто они, сколько их в Риерте, на что действительно способны. И даже как выглядят без масок.
– Но все знают, что они предали дукса, которому должны были служить, и поддержали Мергена во время переворота. Их не считают за людей, они что-то новое, а потому страшное.
– Они в самом деле страшное. Видишь это уродство? – Мюр коснулась шрама на щеке. – След от ножа плакальщика.
