Дальше были скупые сведения, никаких образов.
От богини я узнала хронику гнусностей одотьера Дер'Коне в Медире, а от Фейхары – кое-что о детях Каашера. Совсем чуть-чуть, то, что она успела откопать в закрытом фонде городской библиотеки. Просто голые факты, безо всяких пояснений. Но зачем-то они ей понадобились, не стала бы она просто так перелистывать книги, разрываясь между ними и помощью в подготовке похорон безвременно почившей ученицы.
Дети Каашера… Люди с половинчатыми душами, или даже не люди, а демоны в человеческом обличии, наделенные частью силы родителя. Название условно, потому что в традиционном смысле Каашер их не зачинал, так что они вовсе не плод неземной любви. Просто в момент рождения нормального человеческого ребенка по каким-то причинам с его душой происходят необратимые изменения, их становится две, и душа-захватчица убивает часть истинной души.
Вот и всё, что сумела откопать Фейхара. Как это мне поможет, почему она вдруг заинтересовалась этой темой?
Поняв, что мое пребывание в ванной затянулось (сколько я просидела на полу, давясь молчаливыми слезами?), я повернула ручку и толкнула дверь.
Лэрзен уже проснулся, даже успел одеться, и теперь сидел на кровати, пристально глядя на меня. Очевидно, ждал, что я ему всё расскажу, но я не собиралась этого делать.
Тёмные, теперь, вспомнив все ужасы жертвоприношений, теперь, когда крики жертв стояли у меня в ушах, сводя с ума леденящим эхом, я относилась к ним иначе. Все, кто занимаются некромантией, подобны безжалостным зверям, от которых нужно держаться подальше. Потому что у них нет сердца.
- Ну как, вспомнила? – первым нарушил тишину маг.
Я промолчала, обошла кровать и начала одеваться. Тёплое шерстяное платье поверх рубашки, чулки, жилетка, ботинки.
- Одана, я с пустым местом разговариваю?
А мне хотелось знать, с кем я провела эту ночь. С тем, кто вот с таким же безразличием резал детей? Он же не скрывал, что изредка занимается некромантией, я ещё помнила, как он выламывал кости у секретаря Наместника, как наполнял флягу его кровью – буднично, будто делал это каждый день, будто это не рёбра, а ветки дерева! Абсолютно никаких эмоций, полное презрение к смерти и боли другого живого существа. Это-то и пугало – равнодушие к убийству. Одной жизнью больше, одной меньше… Вот чего следует опасаться, говоря о тёмных магах, - их полного равнодушие к людям, вот где притаилась их главная червоточина!
- Одана, ты куда собралась? – он не позволил мне уйти, преградив дорогу. – Что с тобой происходит? И мысли… Рога Тьхери, кто научил тебя считать в неправильном порядке?! Печень орка, что ты пытаешься от меня скрыть?
Прислонившись к тёплому боку печки, я исподлобья взглянула на него:
- Да, я всё вспомнила. Спасибо, вы хорошо вчера постарались. Во всех смыслах, - не удержалась от улыбки. – Впрочем, себя тоже не обделили, сэкономили на шлюхе. Извините, если дочь жрицы Олонис не оправдала ваших ожиданий, зато бесплатно.
Реакция у него была бурная, но молчаливая, дюжина эмоций сменилась на лице за одну минуту. Доминировало удивление.
- Одана, я не понимаю, к чему ты это начала? Решила, что я… Хадершет, ведь я у тебя согласия спрашивал! И потом, тебе же неплохо было, не жаловалась!
- Не в этом дело…
- А, вот оно что! Противно! Хоть перестала мысли свои прятать… Что, в глаза мне это сказать духу не хватило? Что ты ляжешь в постель с кем угодно, кроме обладателей чёрного знака. Все вы нас ненавидите, все презираете! – на щеках у него заходили желваки от еле сдерживаемой ярости.
Сейчас возьмёт и убьёт, обязательно нужно было дёргать дракона за хвост! Он ведь даже не стал разбираться, вцепился в слово, как клещ. Мне ведь был неприятен не сам процесс, мне претит совсем другое – его сущность. То, что я спала с тем, кто бездушно убивает, сознательно причиняя боль, и совершает над агонизирующими людьми противные природе ритуалы.
Однако сильно его проняло! Даже не думала, что смогу так вывести его из себя. Задела за живое?
Взял себя в руки, глубоко медленно дышит, успокаиваясь. На меня не смотрит.
- Лэрзен, вы неправильно всё поняли, ни одно из перечисленных вами чувств я не испытываю и ночью тем более об этом не думала. Противно мне совсем другое, это связано с моими воспоминаниями и косвенно касается вас. Я могу надеяться на то, что вы честно ответите на два моих вопроса?
Он кивнул, видимо, снова попытавшись прочитать мои мысли, но я опять начала считать.
- Вы занимались некромантией?
- Как любой другой тёмный маг. Да, занимался, хотя не питаю к ней особой любви.
- А живых людей…?
- Жертвоприношения Тьхери? – Лэрзен скривился в улыбке. – Приходилось. Полный вопрос звучал: резали ли вы и потрошили живых людей? Да, вот таким ножом, - он продемонстрировал мне искривленный нож. – Не бойся, на этом кровь только ныне живых, я всё-таки не убил собаку-начальника городской стражи. Старым, да, отправлял на тот свет. Судя по выражению твоего лица, именно это тебе и претит. Вспомнила, что делал одотьер Дер'Коне?
- Вы…вы приносили в жертву детей? – голос мой дрожал.
Я в одной комнате с монстром, который так спокойно говорит о своих преступлениях! Но этот монстр не раз спасал меня, заботился… А что, если из корысти, что, если он изначально знал о том, что я необычная девушка, что во мне живёт эта пресловутая латентная магия? Втёрся мне в доверие, чтобы потом провести ритуал. У него ведь гораздо больше шансов получить желаемое, чем у Наместника – ему я доверяла.
- Нет. Я никогда не трогаю детей, ни детей, ни беременных женщин и глубоко презираю тех, кто желает им зла.
- А при ритуале вы…- глубокий вдох, - вы вырезаете у человека сердце?
- Тебе во всех подробностях описать? Боюсь, ты не выдержишь. Сердце, Одана, – главный ресурс некромантии, на нем очень много завязано. Между прочим, с его помощью и болезни лечить можно.
Я отчаянно замахала руками, призывая его замолчать. Дурнота подступала к горлу, дрожь гусиной кожей пробежала по телу.
- Я вам за всё благодарна, но я не могу… Прощайте! – я бросилась прочь. Вещи остались в комнате – ничего, кто-нибудь из храмовых слуг потом заберет. После того, что я видела, я не могла общаться с некромантом, может быть, когда-нибудь потом.
- Одана, стой! – полетел мне вслед его голос.
Я не останавливалась, бежала, куда глаза глядят.
Вопреки моим опасениям, Лэрзен не бросился меня ловить. Сбавив шаг, я огляделась и не заметила ни малейших признаков погони.
Ноги принесли меня к храму. Переступать его порог не хотелось, но это было единственное место, где меня приняли бы.
Но в храм я не войду, попрошу кого-нибудь позвать Канару, а сама подожду в саду. И поговорим мы в её домике.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
