А о моей нейтральной энергии Наместник мог узнать у мамы: уверена, он не погнушался заглянуть в её воспоминания.
И всё же, должны быть и другие варианты, нельзя зацикливаться всего на двух. Мой разум просчитывал их по дороге в библиотеку. Надеюсь, меня пустят в редкий фонд.
Какое счастье, что в Империи библиотекарям определенной категории, к которой принадлежала и я, выдавались специальные жетончики – гораздо удобнее бумажных пропусков. Документы я предъявить не могла (неоправданный риск), запись о приёме на работу в трудовом свитке хранится у Главного библиотекаря, если, конечно, он под шумок меня не уволил и не выбросил мой скудный послужной список в помойку. А так покажу жетон с книгой на аверсе и двумя драконами на реверсе и пройду в фонды безо всяких вопросов. Единственная опасность заключается в том, что все подобные жетоны пронумерованы, и по номеру можно установить владельца. Правда, для этого нужно посылать запросы, рыться в архивах: жетоны ведь выдаются не на всю жизнь, мой сменил уже пятерых владельцев, я была шестой.
Снег слепил глаза, день сегодня был на редкость погожим и солнечным.
Поправив воротник зимнего пальто, я толкнула двери медирской городской библиотеки и сразу направилась в левое крыло здания, в отдел оккультных наук.
Как я и думала, без жетона меня не пустили бы дальше читального зала, не говоря уже о фондах с книгами по истории и теории магии.
Пришлось соврать, что пишу работу по раннему периоду развития магии в Империи и становлению института Белых магистров, чтобы попасть в вожделенное хранилище.
Знакомый запах, знакомая смесь пыли веков, тишины, старой кожи, лампадного масла и чернил – как я по всему этому соскучилась!
Я была готова расцеловать эти полки, эти книги, старше меня на столетия.
Раздевшись в специальном помещении (древним манускриптам вредны не только свет, влажность, но и всё то, что мы приносим из внешнего мира), я надела одну из пар перчаток, разложенных на столе регистратора, записалась в толстой амбарной книге посетителей под вымышленным именем, ещё раз вкратце обрисовала подошедшему архивариусу круг интересующих меня вопросов. Он кивнул, провел меня в хранилище и указал на пять стеллажей, сверху доверху заваленных пожелтевшими от времени свитками. Некоторые хранились в защитных тубах, другие, потерявшие материнскую оболочку, были бережно завернуты в непромокаемую ткань.
Оставив меня свыкаться с объёмом хранящейся на полках информации, архивариус сходил за лестницей и, забравшись на неё, извлёк из вороха свитков одну из книг библиотечного каталога, по ошибке оставленного на верхней, а не нижней полке каким-то посетителем.
- Вот, держите, - он протёр увесистый том и протянул мне. – Всё собрано по разделам, учить вас пользоваться кодами не надо.
Я утвердительно кивнула.
- Знаете, - доверительно сообщил мне архивариус, - а вы не первая, кто этим периодом интересуется. Никого ведь обычно не бывает – а тут такая популярность! Чего вдруг?
Я пожала плечами, поблагодарила его и углубилась в работу. Но внутренний голос, взбудораженный словами служащего библиотеки, не давал покоя.
Кто побывал в этом фонде до меня, кто спрятал каталог на самой верхней полке, где бы я ни за что не нашла его без посторонней помощи? Нужно было расспросить архивариуса, хотя бы узнать, приходили мужчина или женщина. Ладно, на выходе спрошу, он ведь всё равно не уйдет, зная, что я здесь. Архивариусы зорко следят за редким фондом, в обязательном порядке после каждого посетителя проверяют, все ли книги на месте, да и мне придётся подвергнуться особой процедуре. Не ручного досмотра, разумеется, просто положить руку на специальный магический круг. Если бы я попыталась украсть какой-либо свиток, круг бы засветился.
Лэрзен
Собственно, этого и следовало ожидать: при слове «некромантия» люди хватаются за ножи и норовят узнать, что же спрятано у тебя внутри. Одана воинственным характером не отличалась, в склонности к насилию не была замечена, поэтому просто ушла.
Как я понимаю, она вспомнила, как эта скотина убивала её мать, как она резала людей прямо в храме Олонис. Я слышал её всхлипывания из-за двери, не вмешивался – а нужно было вмешаться, заглянуть в её воспоминания до того, как она закрыла их от меня.
Кто научил её этому простому, но действенному способу? Когда человек считает в разнобой, а ты пытаешься проникнуть в его мысли, ощущение такое, будто дятел долбит черепную коробку. Каждая цифра – один удар. Чем больше стараешься, тем сильнее дискомфорт. И было там ещё что-то, что красноречиво намекало: «Не лезь туда, куда тебя не пускают». Это что-то я почувствовал ещё прошлой ночью, во время этой пытки, которую посторонний наблюдатель спутал бы с наслаждением. Мерзавка-то расслабилась, мыслишки всякие в голове бродили фривольного содержания – а ведь, скромница, встреться ей зомби на кривой ночной дорожке, всё твердила, что не может обсуждать такое с малознакомым человеком! Да там такие картинки были, что нашей недотроге впору было красными пятнами покрыться. Другое дело, что ко мне все это отношения не имело, так, одни абстракции.
Обидно, до самого конца девочку не довёл, хотя не знаю, чего ей нужно было. Вроде вот-вот, хорошо ей, раскрепостилась, проявляет живой интерес, - но нет, опять всё слабенькое. Будто мне показалось, и до этого она меня совсем не желала. Тут уж поневоле задумаешься, что с тобой не так. Впрочем, сегодня она мне в красках объяснила, что близкие контакты с поклоняющимися Тьхери вызывают в ней брезгливость.
Но что же у неё в голове было, что-то мягкое, тёплое, едва заметно откликавшееся на мою магию? Оно осталось и после того, как я снял поставленный жрицей блок.
Дурак, конечно, нужно было сразу в её воспоминания заглянуть, а я увлекся играми плоти! Нечего сказать, равноценная замена!
С другой стороны, теперь с чистой совестью могу возвращаться домой. Всё, что мог, я сделал, с памятью у Оданы всё в порядке, дальше сама справится. Ей Канара поможет, жрицы Олонис – это сила.
Интересно, попаду я на закрытие ярмарки в Эдине, успею ли ещё застать Артена? Впрочем, даже если не застану, воспользуюсь поисковым заклинанием, отыщу на просторах Империи. Завалимся в какой-нибудь кабачок и напьёмся до поросячьего визга – хочется расслабиться, сбросить с себя груз забот.
Собрал вещички Оданы, погрузил на её пони и отвел к воротам храма. Девочка в такой спешке убежала, что даже самого необходимого не захватила. Надеюсь, не выбросит она всё это, не сожжёт только потому, что это на мои деньги куплено, и я этого касался? Но не выбросила же она то, в чём ушла. С другой стороны, в чём бы тогда она сбежала, не голой же по улицам ходить? В общем, её дело, но если пойдёт на поводу у людских предрассудков, я в ней разочаруюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
