Ее сильные пальцы обхватили руку мужа, и она ринулась вперед так стремительно, что, исчезая, слышала за собой хруст ломающихся перилец.
У подножия древней башни было тихо и пустынно – жители Орешника, покидая город, не склонны были разгуливать по его окрестностям. В каменной осыпи чернели остатки недавнего костра, размытые мелким дождиком. Издалека, из-за городской стены, слышалось натужное ржание перегруженных рогатов.
– Обойдем вокруг? – спросил Юрг, с сомнением оглядывая слежавшиеся груды щебня, под которыми вряд ли мог существовать какой-то вход.
– Не думаю, что это необходимо, – лаз, вероятно, наверху.
Она примерилась, выбирая участок парапета поустойчивее, и в новом прыжке через ничто оказалась на краю верхней площадки.
Похоже, что когда-то это было перекрытием между первым и вторым этажами; сейчас остаток стен был подровнен и превращен в парапет, в котором то там, то здесь зияли образованные осыпью бреши. Но этот бастион вряд ли когда-нибудь использовался для обороны города: повсюду были навалены кучи каменных обломков, а в центре чернела дыра провала.
– Туда! – скомандовала мона Сэниа, бросаясь к нему.
– Нет, – остановил ее Юрг. – Я спущусь первым. Кадьян, может быть, уже там, а нас предупредили, что он гениален…
Держа десинтор в одной руке и наматывая на другую сеть, которую он успел подхватить в последнюю минуту, он начал бесшумно спускаться по крутой лесенке. Мона Сэниа последовала за ним, настороженно прислушиваясь к звукам, доносившимся извне. Почудилось ей – или действительно она различила шорох камней, осыпающихся под легкими шагами? Нет, она не ошиблась: кто-то или приближался к подножию башни со стороны города, или уже карабкался вверх по груде обломков, образующих не запланированный строителями контрфорс.
– Скорее, – шепнула она, направляя свой голос вниз. – Сюда идут.
Юрг спрыгнул на пол и подал руку жене. Они огляделись. Небольшое помещение, перерезанное по диагонали лестницей; на чисто выметенном полу лужа от недавнего дождя. Два солнечных прямоугольника на каменных плитах подоконники косые, выступающие наружу, так что снизу, от подножия, окон и не заметить. Узкий проем, ведущий в соседнюю камеру.
Юрг, прижимаясь к стене, подобрался к двери и заглянул внутрь: там окон не было и в полумраке виднелась единственная скамья, на которой мирно похрапывал, подогнув громадные ноги, грузный стражник. Не теряя времени на обсуждение столь незначительной проблемы, Юрг влепил ему одиночный заряд парализатора, благо в режиме этого калибра десинтор бил беззвучно.
Стражник дернулся, пытаясь выпрямить ноги, и замер. – Прибавь, – шепнула мона Сэниа. – С одного он способен закричать.
Юрг не без удовольствия повторил операцию. Предчувствие удачи и простота, с которой ему все давалось в этом варварском мире (прав был этот венценосный стервец, четырежды прав!), создавали ощущение легкого боевого опьянения. И оно вступало в явное противоречие с несколько озадачивающим фактом: никого, кроме оцепеневшего стражника, здесь не было и никакого хода вниз, в подземелье, на ровных плитах не прослеживалось.
Между тем наверху послышались цокающие шаги, и на верхней ступеньке лестницы показалась нога в башмаке на роговой подошве; затем другая, не очень уверенно нащупывающая следующую ступеньку. Красные шелковые шаровары прямо-таки затопили узкий ход наверх, но дожидаться, чем увенчается поток этих алых шелков, было небезопасно, поэтому Юрг быстрым движением увлек за собой жену, прячась в каморке стражника. Башмаки процокали до самого низа лестницы, и теперь можно было осторожно выглянуть – вошедший должен был находиться к ним спиной.
Фигура, высившаяся напротив одного из окошек, была и для этого мира более чем странной. Пышные бедра и тонкая талия, перехваченная черным поясом, а также причудливый жемчужный убор, скрывавший всю голову, выдавал несомненно женщину, но короткие обнаженные руки непроизвольно поигрывали превосходно развитыми неженскими мускулами. Внимательно оглядев небо сквозь прорезь узкого щелястого окна, гость – или гостья – начал медленно оборачиваться. Обнаженная грудь, полновесные формы которой и тем паче сияющие драгоценные каменья, венчавшие каждую округлость, привели бы в неописуемый восторг любого почитателя Лакшми, если бы не их отливающий графитом оттенок; жемчужная диадема и свисающая с нее серебряная сетка наподобие древнерусской бармицы, а также массивный ошейник заключали лицо пришедшей как бы в драгоценную раму; но нельзя сказать, что от этого оно приобрело хоть какую-то привлекательность. Первым делом бросалась в глаза его неестественная" гладкость, каковая наблюдается у свежевыбритой головы. Огромный прямоугольный безбровый лоб с забранными под диадему волосами что-то напоминал – Юргу пришел на ум экранчик портативного компьютера. В следующий миг он разглядел нарисованные серебряной краской дуги бровей, в третий миг раздался каркающий – не мужской, но и не женский – голос:
– Мейрю! Ты готова?
Башмак нащупал какую-то точку на полу; последовал удар каблуком, и тонкая плита у подножия лестницы приподнялась и отъехала в сторону. Снизу блеснул луч яркого света, и драгоценные камни, обрамлявшие лицо, заиграли зловещими огоньками.
– Да, мой господин, – донеслось снизу – юный голосок, в котором теплилась беззащитность раннего материнства.
– Давай его сюда!
– Да, мой господин.
Господин… Так вот почему это лицо показалось моне Сэниа таким знакомым!
– Кадьян! – вскрикнула она. – Сибилло Кадьян!
И первых же звуков ее голоса было достаточно, чтобы Юрг нажал на спуск. Жемчужные подвески зазвенели, груди всколыхнулись, теряя розетки из драгоценных камней, и сибилло рухнул на пол, прикрывая собой дорогу вниз.
Мона Сэниа подбежала первой и резким ударом сапога отбросила сведенное судорогой тело в сторону; с трудом удержалась, чтобы не добавить еще. Кадьян остановившимися глазами глядел на нее, и в них не промелькнуло ни тени удивления тому, что она жива. Скорее всего, одурманенный слабой дозой парализатора, он вообще ее не узнал. Рассыпавшиеся при падении жемчужины его убора жалобно тенькали, скатываясь в дыру и прыгая по ступенькам невидимой отсюда лестницы.
– Свяжи-ка его на всякий случай, – кинула через плечо мона Сэниа, бросаясь следом за жемчужным потоком. – Мне еще нужно будет на прощание задать ему пару вопросов.
– Я смотрю, на него не очень-то подействовало, – заметил Юрг с развернутой сетью, наклоняясь над лежащим. – Хотя так и должно быть высокий интеллект противостоит…
Холодный черный взгляд перехватил его глаза и приковал к себе. Юрг почувствовал, что его мозг стискивают цепкие когти захвата. Неподвижное лицо колдуна светлело на глазах – ни один мускул на нем не шевельнулся, и тем не менее было видно, каких чудовищных усилий стоит ему обретение способности говорить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
