Он остановился у самого края бездны. Ещё чуть-чуть и мужчина ступил бы на иссохшую траву земли! А за ним бушевало алое пламя, что тянуло его назад. Без чужой помощи было не выйти воину на свободу.
В глазах Карнэ появилось сострадание и боль, будто не ему, а ей причиняло муку пламя за вратами бездны.
Губы богини кошмаров дрогнули, беззвучно произнеся заветные слова: «я люблю тебя».
Лицо её озарила нежная, лёгкая улыбка. Карнэ приложила руку к своей груди, вновь ощущая биение сердца, про которое она так часто забывала.
– Как я и думала, открылись врата и ты увидел свет дня, пришёл к выходу из бездны, – она поднялась к нему, не боясь, что Смерть, как и в прошлый раз, закроет её в бездне. Ведь теперь Карнэ не шагнёт за край, а всего лишь протянут любимому руку.
– Иди ко мне, мой родной... Сделай ещё шаг, и ты свободен. Я дарую тебе бессмертие, мне не жаль ради этого погубить всех людей. Мне не страшно, не больно принять за это страдания. Я готова терпеть муки сотни лет, лишь бы ты был со мной. Пусть... – она словно выдыхала слова, почти шептала, казалось, будто она задыхалась от переполняющих её чувств. – Пусть даровать кому-то бессмертие ценой тысяч жизней является нарушением закона, не важно. Для меня не важен закон! И расплаты не страшусь я. Что замер ты, моя любовь? Я так тосковала по тебе. Как рада видеть тебя. Так хочу прикоснуться к тебе. Дай руку мне! Скорее, пока опять не поглотила тебя бездна!
За спиной у Карнэ появилась Смерть.
– Он сойдёт с ума, коль после мучений в бездне, ты заставишь его жить вечно на этой земле. Ему нужен покой. Он устал. Посмотри на него, – печально проговорила Смерть, от которой исходил холод, что смешивался с тьмой из бездны и приглушал рвущийся оттуда жар.
– Уйди, сестра! – Карнэ преградила Смерти путь к воину. – Дай руку мне! – крикнула она, обернувшись к нему, но тот заворожено смотрел ей за спину. – Ты любишь меня, помнишь?! – спросила Карнэ, протягивая к нему уже обе руки и в этом жесте, как и в её голосе, была мольба. – Не Смерть, а меня! Меня! Меня! Будь вечность со мной и даже коль взорвутся звёзды, ты сможешь смотреть в мои глаза и видеть их! Сам говорил, что глядя в ночное сверкающее небо, вспоминаешь меня. Дай руку мне, я любовь твоя!
Но воин лишь печально покачал головой и с надеждой улыбнулся Смерти, которая метнулась к нему прежде, чем Карнэ успела ей помешать. Смерть поцеловала воина, зная, что это их последний поцелуй. По щекам Смерти текли хрустально-чистые слёзы. И воин обратился в прах, который поднял ввысь ветер. И крик Карнэ заглушил даже шум бездны.
– Ты же могла сохранить ему жизнь! Тебе лишь стоило, пожертвовать своим бессмертием или не приближаться к нему! Зачем ты отпустила его?! Зачем вмешалась?!
Карнэ схватилась за голову, запуталась пальцами в своих чёрных волосах и с ненавистью посмотрела на холодную, застывшую у врат Смерть.
– Ты в жертву принесла его! Ты предала любовь уже не в первый раз!
– Я его люблю и пусть лучше буду сама страдать, чем видеть его страдания. Прости, сестра, но не я, а ты погубила его.
И Карнэ чёрным вихрем ринулась на Смерть.
К небу взмыли два переплетающихся потока: чёрный, с красным завывающим пламенем и серебряный, со звенящими осколками льда.
Так сражались они два дня, заранее зная, что ни одна, ни другая, не победит в этой битве.
Глава пятьдесят седьмая
Замок, богини кошмаров, на второй вечер после открытия врат бездны, которые всё ещё полностью не исчезли и обжигали землю своим дыханием, непоколебимо стоял на горе стихий. В нём стало холоднее и тише, несмотря даже на то, что все окна, когда Карнэ оказалась в замке, были выбиты от жара и силы, которые исходили от богини после её битвы с сестрой. Даже Дух, что носил имя Эльма, был скован льдом, из-за чего можно было сказать, что сердце замка застыло.
Карнэ стояла в зале у огромного погасшего камина, с которого тянули скрученные руки каменные скульптуры. Карнэ, как никогда, выглядела сейчас женщиной, потерянной и печальной, в синих глазах которой поселилось обречённое спокойствие и даже, быть может, смирение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она зашагала по жуткому залу, под потолком которого висела люстра из человеческих костей. Толкнула двери, прошла по знакомым коридорам и лестницам, с нежностью прикасаясь к перилам, дверным ручкам и стенам родного замка, что так истосковался по своей королеве, и по которому скучала она сама…
И вот Карнэ вошла в свою комнату. Её не было здесь уже очень давно, но все вещи богини остались на своих местах.
Она посмотрела в большое окно, с которого был виден далёкий лес, лавандовое поле и полоса горизонта, в сторону которой уходил дым, что заволок собой землю. Дверца в смежную комнату, где стояла широкая кровать под чёрным балдахином, была заперта, да Карнэ и не собиралась туда заходить. Она медленно прошлась по мраморному чёрному полу, обвела взглядом деревянную тёмную мебель, укрытую слоем пыли, серебряные подсвечники укутанные паутиной и резные стены, по которым плелись стальные цветы. Карнэ подошла к камину с толстой решёткой, состоявшей из прутьев с наконечниками в виде хищных когтистых птичьих лап и, вздохнув, тихо заговорила:
– Знать грани сознания, мира, пространства. Тайну познать о том, что где-то их нет... И не познать лишь человека, в ком тех граней, как в небе планет. Поймав за мысль идею, найти в ней выход в свет... Чтобы затем ослепнуть и навеки погрузиться в закатный, горячий... рассвет. Бездна кружит хоровод изо льда и огня. Ветер лезвиями пронзает меня. Люди, как мне вас, так и вам никогда, никогда, не познать меня! Но я... прощаю вас. Я всё-таки жива. Да, теперь знаю это, поняла. Забери меня с собой, сестра…
– Как могу я сделать это, коль время твоё ещё не пришло? – раздался позади неё голос Смерти. – Да и помнишь ли ты, что не всё делать я могу по своему желанию? А запереть себя ты более не позволишь и не оступишься от своих идей, не изменишь на этот мир взглядов. Ты горда и ни за что не признаешь людей, как равных, а может быть даже за тех, кто выше тебя. И всё же, как узнала ты, что жива?
Карнэ обернулась к сестре и взглянула ей прямо в глаза.
– Я впервые ощутила настолько сильную боль, – ответила богиня и на лице её отразилась мука. – Нет, не тело болит, а что-то внутри меня… в сознании.
– И хочешь ты, чтобы я избавила тебя от боли? – шагнула к ней Смерть.
– Да, – ответ Карнэ эхом прошёл по замку.
Воцарилось долгое молчание, которое нарушил голос Смерти, который стал бесцветным, тихим и сухим:
– Нет.
И даже Смерть оставила Карнэ.
В замке раздался леденящий кровь крик.
Карнэ, упав на колени и раздирая ногтями себе руки, рыдала от ярости, обиды, одиночества и чувства потери. И горькие слёзы её были прозрачны и горячи. Богиня кошмаров кричала от бессилия перед судьбой. Она знала, что не отступится от своей ненависти к людям, не даст себя вновь победить, никому не позволит убить себя, а значит, так и будет страдать. Лишь Смерти и только сейчас, она позволила бы увести себя, но сестра её не могла убивать по собственной воле. Карнэ будет страдать, тосковать по своей любви, и она понимала это, ведь выбрала такой путь сама.
– Но нет же! – вскричала она и ещё глубже вонзила ногти в свои плечи. – Нет! Ведь я на свободе! Моя прежняя власть и сила возвращается ко мне! Скоро будет гореть земля, люди, коль выживет, кто из них, будут поклоняться мне. Я не должна страдать из-за любви! Из-за неё мне плохо…
Богиня кошмаров, Воплощение тьмы, обхватив себя руками, сжавшись в комок, замерла на мраморном полу. Свет с высокого окна, под которым находилась Карнэ, не касался её.
У богини кошмаров вздрагивали плечи от беззвучных рыданий. Волосы чёрными спиралями разбросались по спине и укрыли её, как покрывалом. Белые пальцы Карнэ были выпачканы её же собственной тёмной кровью. И на губах богини появилась безумная улыбка.
