Появление ветеринара придало мерину новых сил. Он напрягся, повернулся сначала на бок, потом на живот и со стоном встал на ноги, скаля желтые зубы в жуткой гримасе.
С минуту он стоял, весь дрожа и переступая копытами, потом ноги подогнулись и он тяжело рухнул на бок.
Снаружи тем временем мало-помалу светлело.
— Не входи пока, — обратился Колин к Ариадне и прошел в стойло.
Скоро недоуздок был уже на голове Грома, и ветеринар мягко, но настойчиво потянул за него, пытаясь заставить лошадь подняться.
— Надо встать, старина. Я знаю, знаю, что тебе больно, но встать придется, иначе…
Понимая, что это и в самом деле важно, Гром перекатился на живот и заерзал ногами, но подняться не сумел, а лежать на животе было невозможно, и он снова завалился на бок.
— Ариадна, скорее! Помогай!
Девушка подоспела с другой стороны, подталкивая мерина то в плечо, то в круп, в то время как Колин тянул за недоуздок. Наконец их усилия увенчались успехом. Мерин поднялся, качаясь из стороны в сторону.
— Что случилось, Колин? — спросила Ариадна, с состраданием глядя на несчастное животное. — Еще вчера с ним было все в порядке…
Ветеринар уже успел бросить взгляд в кормушку, где лежали крошки и мелкие кусочки пирогов, остатки липкой начинки, над которыми роились мухи.
, — Загляни в его кормушку, — мрачно посоветовал он и достал из нагрудного кармана часы, чтобы измерить лошади пульс.
Вместо нормальных сорока он насчитал шестьдесят пять.
Гром снова издал жалобный стон и начал ложиться, Колин грубо рванул за недоуздок, зная: если мерин ляжет, еще раз поднять его уже никакими силами не удастся, а лежать при коликах означало верную смерть.
Двери открылись, и появились конюхи, присматривающие за лошадьми на конюшне Максвелла. При виде того, как личный грум лорда Уэйбурна возится с жалкой клячей, лица их вытянулись. Постепенно они подтянулись к стойлу Грома, чтобы предложить помощь и вволю посмотреть на происходящее. Колин поднял голову от бока мерина и оглядел зевак.
— Где ваш хозяин? — спросил он резко.
— Он уже полчаса как отправился осматривать трассу забега, — ответил кто-то.
— Что ты выяснил? — робко спросила Ариадна, разрываясь между желанием знать и страхом помешать Колину делать свое дело.
— Я прослушал ему брюхо. Ничего не слышно. Это плохо.
— Он умрет?
— Нет, если я смогу помочь.
Однако он видел, что слизистая носа и рта мерина не розовая, а ярко-красная и что пот так и катится с него. Состояние четвероногого пациента вселяло тревогу, но по крайней мере было ясно, что причиной колик на сей раз стал не запор, а чудовищная доза мучного.
— Ты уже знаешь, что с ним?
— Он объелся пирогами, — с упреком ответил Колин и, не глядя на нее, принялся рыться в сундучке. — Теперь вся эта масса свежеиспеченного теста бродит у него в желудке.
Спустя некоторое время начнется страшный понос.
— А потом?
Колин не ответил.
Среди зевак распространилось известие, что лошадь намеренно обкормили мучным Один из младших конюхов, парнишка с простодушным лицом, выступил вперед.
— Но, сэр! — заявил он с негодованием — Кому такое в голову могло прийти? Ведь коняга совсем безобидная, к тому же гроша ломаного не стоит!
— Нет, стоит, нет, стоит! — воскликнула Ариадна, вздергивая подбородком. — Для нас он очень дорог, понятно вам всем?
Колин заметил, что она плачет, и понял отчего Помимо жалости, это был и стыд за прежнее пренебрежение к старому доброму мерину, В толпе грумов и конюхов начался ропот, какое-то время они переговаривались вполголоса, потом тот же парнишка снова обратился к Колину:
— И все же странно, сэр, не правда ли? Кому на руку было это злое дело? Мы не понимаем…
Ноги Грома снова подкосились, и парень поспешил поддержать его.
— Кому-то нужно, чтобы забег не состоялся, — гневно объяснил Колин.
— При чем тут забег? Он не бежит!
— А при том, что этот бедный старикан отдаленно напоминает Шареб-эр-реха. В темноте вполне можно ошибиться. Отравить пытались другую лошадь.
Не вдаваясь в подробности, Колин велел Ариадне водить мерина взад-вперед по проходу, чтобы не дать ему лечь, а сам порылся в сундучке и достал оттуда свернутый кольцом кусок гибкой трубки. Катетеры были новшеством, многие их вообще никогда не видели. Изготовляли их из толстых и упругих кишок, пропитывая специальным составом.
В толпе снова поднялся ропот. Грумы принялись толкаться локтями, чтобы подступить поближе.
— Что это? Что за змея такая?
— Это желудочный катетер, — не оглядываясь, ответил Колин. — Сама лошадь в таком состоянии пить не станет, а влаги потребуется много. Принесите кто-нибудь ведерко!
День за окошком конюшни разгорался, уже запели первые птицы. Двери были нараспашку, так как добровольные помощники бегали туда-сюда, доставляя ветеринару все необходимое.
Колину не следовало заглядывать в свои записи, чтобы вспомнить состав микстуры, он знал его наизусть, как и большинство рецептов.
Две унции скипидара, два желтка куриных яиц… хорошо размешать, до полного растворения… так, немного сердечного из этой склянки и из этой… пинта красного вина… кварта воды, чтобы восполнить потерю жидкости на брожение…
Ариадна не без страха следила за тем, как он тщательно перемешивает в ведерке отвратительное по цвету пойло. Она решилась положить руки ему на плечи. Колин повернулся, коротко улыбнулся ей и вернулся к своему занятию.
— Зачем это?
— Чтобы помочь содержимому желудка проскочить через кишечник. Чем скорее все это произойдет, тем больше шансов спасти его.
Колин поднялся. Очевидно, конюшие и грумы уже успели обменяться мнениями на его счет, потому что старший конюх неожиданно произнес:
— Вы ведь не грум, сэр? Вернее, не простой грум?
— Нет, — рассеянно ответил тот, раскручивая катетер.
— Он ветеринар, — с гордостью пояснила Ариадна.
— Кто?
— Доктор для животных.
В этот момент на конюшне появился Тристан. Вид у него был заспанный, но при виде толпы у стойла и своего «личного грума» со странным устройством в руках он ускорил шаг. Собравшиеся не замедлили посвятить вновь прибывшего в смысл происходящего. Ариадна тоже добавила кое-какие подробности.
— Наверняка дело рук Максвелла, — возмутился молодой человек, понизив голос, чтобы слышали только Колин и Ариадна. — Богом клянусь, это его гнусная затея…
— С ним разберемся потом, — перебил ветеринар. — Пока надо лошадь спасать.
Старый мерин еще был на ногах благодаря усилиям Ариадны, которая раз за разом водила его по проходу между стойлами. Как ни худо ему было. Гром повернулся и потер лоб о плечо Колина, как бы безмолвно соглашаясь на все, что тот сочтет нужным с ним сделать.
