Встретил я своего начальника, обсудили программу пребывания. Тот был вроде доволен, только по поводу культурной части программы сказал: "Чтобы никакой порнухи, сам знаешь, у нас строго". Я ему, конечно, ответил, мол, ни боже мой, знамо дело, но на всякий случай тут же перезвонил своему китайцу. Тот мне так же ответил, мол, ни боже мой, знамо дело, но только по-английски.
Тем же вечерком, после деловых переговоров, отправились мы в кафешантан "Пляс Вандом", так сказать узким кругом, я, замминистра и
"дружественный" китаец со значком на лацкане. Подзакусили под хороший вискарь, а тут и представление начинается. Сценка там небольшая, а от неё в зал узкий подиум с пятачком, у которого мы в качестве почётных гостей и разместились.
Грянула музыка, и выходит на пятачок без всякого предварительного представления баскетбольного роста факир, ну, чалма с рубином, халат до пят и всё такое. Публика затихла, ждёт, а тот руки на груди скрестил, глаза закатил и замер, паузу держит. И тут, вот-те фокус, полы халата зашевелились и выползает из щёлочки устрашающих размеров елда, другим словом и не назовёшь. Да такая, что сам Лука Мудищев позавидовал бы. Растёт, вздымается да кровью наливается, ужас просто. А в зале тишина и у всех рты пораскрыты.
И тут ба-бах прямо фонтан к потолку, выражаясь по научному, бурное семяизвержение, а сверху мелкими капельками на нас. Факир-то, поклонившись, гордо удалился под долгие аплодисменты, а замминистра, отряхиваясь, зверем смотрит на меня. Я – на китайца, а тот своё бормочет, мол, не порно это, а физиология. Я так и перевёл, а замминистра мне кулак кажет. Ну, слава богу тут кордебалет пристойный пошёл, выпили по бокалу, расслабились. Как оказалось, рано.
В конце представления выходит на тот же пятачок девчушка миленькая такая, из местных. Танцует вокруг какой-то корзины, а сама постепенно с себя всё стаскивает, в общем стриптиз. И тут из корзины вдруг выползает питон, не большой, не маленький, а так, с руку
Шварценеггера будет. Выполз, огляделся и – к девочке голенькой.
Забрался на неё, обвил у талии, а голова – глаза в глаза, и глазки такие холодные-холодные. Публика опять вся замерла, а этот гад открывает пасть и ну длинным своим язычком раздвоенным вылизывать у партнёрши грудь, там где самая эрогенная зона.
А та всё танцует и змеюку вниз тянет, потом и вовсе легла. А питон, не поверите, стал ей голову в вагину совать, туда-сюда. Ну, прямо половой акт на глазах у изумлённой публики. Благо, не долго это продолжалось. Девица в изнеможении откинулась, а питон-похабник напоследок голову вытянул и на пол уронил. Тут затемнение, туш музыкальный, опять бурные, долго не смолкающие аплодисменты. А как свет зажёгся, глянул я в страхе на начальника, сидит он туча-тучей и личико аж багровое. А китайский мой дружбан одно слово только и сказал: "Дрессировка".
Думал я, конец моей карьере, но, к счастью, обошлось, кое-как оправдался, сославшись на местные нравы. А вот китайцу это обошлось в ящик виски и кучу сувениров для подобревшего в конце концов замминистра. Иваном Тимофеевичем его звали, царствие ему небесное.
Спецназ
Вот наслышаны мы о спецназе и по телеку про него насмотрелись, а всё кажется, что это из другого мира и парни те из другого теста. И я так думал до той поры, как приобщился к этому миру. Давно это было, выдернули меня на страшно секретные сборы по линии ГРУ, то есть военной разведки. Был уже кое-какой опыт за плечами, пять лет работы в условиях военного времени во Вьетнаме и даже орденок с медалькой за это дело. За него, видно, и приобщили.
Собрали в основном бывших выпускников МГИМО и Института стран
Азии и Африки (я из последних). Все – офицеры запаса после военной кафедры, да вы сами знаете, какая там подготовка. Погрузили в вагончик и – в Литву, на лесную базу под городком Шяуляй. Нарядили нас там в солдатскую форму с офицерскими погонами и разбили на отделения с рычащим названием ГГР (группа глубокой разведки), а меня командиром взвода определили.
Быстро перезнакомились, оказалось, что в других группах – усатые и бородатые курды, бывшие боевики, нашедшие у нас в стране убежище, и "возвращенцы", дети русских реэмигрантов из Франции, приехавших в
Хрущёвскую "оттепель" на родину. Эти нашего быта не вытерпели и опять сбежали, но уже недалеко – в Прибалтику, дальше не пустили.
Каждому такому командиру, как я, приставили "наблюдателя" из кадровых офицеров, и началось.
Подготовка оказалась воздушно-десантная и диверсионная, проводилась на базе ВДВ. Народ там оказался серьёзный и тёртый. В
1968 г., когда наши партия и правительство решили несколько подправить ошибочный курс руководства братской Чехословакии, именно эти десантники первыми выбросились на пражский аэродром и обеспечили приём самолётов с основным военным контингентом.
Руководил нашей подготовкой по парашютному делу бравый майор.
Этот герой в одночасье сменил лейтенантские погоны на майорские после того, как его в ходе воздушного шоу на канате стравили из самолёта, а он, вытянувшись в воздухе во фрунт, отдал честь стоящему на трибуне министру обороны и своему начальнику, командующему ВДВ генералу Маргелову. А потом ещё, отцепившись от каната, приземлился с парашютом метров с 30, повторив воинское приветствие уже с земли.
А вот ас-пилот первого самолёта, с которого нас десантировали, наоборот, был понижен в звании за то, что на свой день рождения поднялся в воздух с друзьями-однополчанами и пока не был допит ящик с алкогольными напитками, не приземлился, несмотря на матерный рёв по рации комполка.
Да, так вот, стали нас, подучив маленько, сбрасывать и с малых самолётов, и с больших, и днём, и ночью, и во поле, и в лес. Страху натерпелись с этим парашютом, не передать. А меж прыжками учили, как мочить противника голыми руками, ножики метать, взрывать, что ни попадя, ну, и конечно, стрельбе из разного оружия. Но всё это воспринималось нами несерьёзно, как игра, детская забава, в общем хихоньки-хаханьки.
Но вот настал день заключительных учений. Объяснили задание: уничтожить ракетную установку в тылу предполагаемого противника и самостоятельно, любыми средствами, вернуться на базу. Это и была конечная цель подготовки. Короче, сбросили нас ночью с полным боевым снаряжением в чащу непроходимую, и потопали мы по карте, что мне одному как командиру выдали.
Долго не прошли, стал народ уставать, а иные ноги в кровь разбили, ботиночки-то выдали новые. Я – к "наблюдателю", мол, потеряем людей, надо темп умерить, а он "Вперёд, вперёд!" и дальше чуть не вприпрыжку, привычный, чёрт. А за ним и несколько из моих ребят увязались. Остальные – вповалку. Я им объясняю, что надо идти, никуда не денешься, а они меня хором – по известному адресу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
