С этим Себастьян согласился.
— И он огорчится, когда узнает, что вы затеяли.
— Если узнает, — поправила племянника Клементина. — Но, боюсь, он не узнает… и ты прав, огорчится, увидев, чем станет его сын… правда, уверяю, это огорчение продлится недолго. Он умрет.
— В страшных муках? — уточнил демон, которому все эти разговоры изрядно поднадоели.
— В муках. В страшных душевных муках, понимая, что породил чудовище…
…следовательно, физическая смерть Матеушу не грозила.
И он, восприняв известие весьма спокойно, лишь уточнил:
— Кого воскрешать собираетесь?
— Подумай. — С этою улыбкой, счастливой, но все одно испуганной, Клементина походила на безумицу. А безумицей она и была, колдовка, рожденная без дара. — Ты же знаешь историю.
— Что ж, полагаю, вариантов не так и много, либо Герберт Отчаянный, но с его духом вы побоитесь связываться… да и упокоили его давненько, либо Миндовг…
— Умный мальчик…
— Знаете, тетушка, — Матеуш потянулся, — мне вас немного жаль… так бездарно похоронить собственную жизнь… чего, спрашивается, ради? Кого ради?
Клементина молчала.
— Или вы и вправду надеетесь, что мой славный предок проникнется к вам благодарностью и позволит вступить в брак с… этим? Увольте. Чувство благодарности ему, судя по хроникам, было чуждо, а брак он и вовсе полагал лишним институтом. Кстати, дорогая тетушка, скажите, если вы были так нужны вашему благородному возлюбленному сами по себе, то почему он просто не сбежал с вами? Обвенчались бы в ближайшем храме, и никто, ни жрец, ни отец, не посмели бы сей брак разрушить. Конечно, отец вынужден был бы вас наказать за своеволие… скажем, конфисковал бы имущество, отослал бы в какую-нибудь деревеньку подальше… быть может, титула лишил бы… но ведь не важно! Главное, любовь, а с милым и в шалаше рай…
Она побледнела, а на щеках проступили красные яркие пятна.
— Вы ведь предлагали, а он отказался, да? Без титула и состояния вы ничего-то не значите… одна женщина из многих…
— Да что ты понимаешь?!
— Ничего, наверное. И не хочу понимать… из-за одного ублюдка, которому недостало или совести, или смелости, погибнут многие. Или вы не осознаете, чем обернется возвращение Миндовга? Или осознаете, но наивно тешите себя мыслью, что с ним управитесь? Дух вызванный, подчиненный… и послушный король на троне…
…в этих словах имелся свой резон, но… слишком сложно все для простой подмены, существовали ведь иные, куда более незаметные способы.
И что за интерес колдовке в том, прежнем, короле?
— Хватит, — оборвала Клементина. — Твоя судьба предрешена. Смирись.
— Так я вроде бы и не оказываю сопротивления. — Матеуш улыбался широко и радостно, будто бы всю жизнь мечтал столкнуться с духом безумного родственника. — Сижу вот. Развлекаю дам светскою беседой… видите, какой я ныне положительный?!
Клементину, похоже, эта положительность вовсе не радовала, а, напротив, внушала закономерные опасения. Она посмотрела на демона, который окончательно ушел в собственные мысли, должно быть перебирая все известные ему муки в поисках наиболее страшных.
Меж тем часы пробили полночь.
Нет, Себастьян не считал удары, но как-то сразу и вдруг понял: полночь. И то самое время, которого ожидали, пришло. И не только он понял. Красавицы, и до того сидевшие тихо, замерли, дышали и то через раз, не желая лишний раз внимание Клементины привлекать.
Она же погладила черный камень, который к этой ласке остался равнодушен. Из складок серой юбки появился кинжал, что характерно, тоже черный и вида самого зловещего, с клинком, изогнутым, словно язык пламени. Лезвие вспороло кожу Клементины, и на алтарь упали первые капли крови.
Касаясь камня, они вспыхивали и сгорали, а на боковинах алтаря вязью тьмы, свежими ранами ее проступали руны.
Копье смерти, устремленное вверх, к небесам, словно вызов.
И дорога, что разделяется на две…
Колесо перерождения.
Пламя, запертое в круге, отграниченное…
И пятая, рогатой короной Хельма заставившая демона преклонить колени.
Запах гнили сделался невыносим. Да и не только гнилью пахло, но тленом, кладбищем, смертью, которая была рядом. Близость ее заставляла дышать глубже, упиваясь самой этой возможностью, цепляясь за мгновения жизни.
Не страх.
Предвкушение.
— Что это, дорогая тетушка? — поинтересовался Матеуш, изрядно побелевший. Пусть и человек, но он всяко ощущал, сколь истончилась грань миров.
…с той, иной, стороны за Себастьяном наблюдали. Впрочем, не только за ним, но за всеми, и смотревший удивлялся тому, что эти нелепые существа-мотыльки, с жизнью их беспокойной, суетливой, еще не исчезли из мира.
Удивлялся и… радовался?
Себастьян слышал отголоски его радости, тяжеловесной и с душным запахом крови… слышал и надеялся, что грань не истончится настолько, дабы ощутить все эмоции того, кто пусть и проклятый, но все же был богом.
— Это, — Клементина прижала раскровавленную руку к камню, который пил, не умея напиться досыта, — это Исконный камень, правда, тут его больше знают как Хельмов.
Легенда? Алтарь, сотворенный самим Проклятым богом, от крови его? Способный если не вызвать Хельма в мир, то зачерпнуть исконной божественной силы…
…и вот что вывозили Хельмовы жрецы, вот за что откупались жизнями колдовок и младших служек…
…почему не в Хольм? Побоялись отдавать реликвию тем, кто слишком безумен даже для отмеченных Хельмом? Или же, напротив, побоялись, что не довезут? Война. Граница на замке. А алтарь не Вотанов крест, он поболе будет… и потому спрятали.
Хорошо, Хельмовы твари, спрятали.
На самом видном месте.
Как-то даже неудобно стало, что за этим самым, исконным и божественным, Себастьян спаржу ел. И шпинат. И кабачковые оладьи. Вот на месте бога Себастьян за оладьи точно оскорбился бы.
…забавный.
Не надо было думать о Хельме. Недаром говорят, что только помяни… и Себастьян не без труда, но выдержал тяжесть божественного взора. Его раздевали, сдирая слой за слоем… одежду, которая ныне самому казалась нелепой, кожу, мышцы… снимали, не пытаясь не причинять боли.
Себастьян терпел.
Вдруг оказалось, что он способен выдержать очень многое.
…забавный.
Хельм отвернулся. И Себастьян получил возможность дышать. Легкие горели. И сердце сбоило, грозя остановиться в любой момент. Но ничего, работало пока, и… наверное, если сам Проклятый назвал забавным, это комплимент?
— Алтарь имеется, — задумчиво произнес Матеуш. — И кого вы на него положить собираетесь, тетушка?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
