— Об этом мне ничего не известно. — На лице священника появилось озадаченное выражение.
— Вначале мне показалось, он имеет в виду кого-то из сотрудников фирмы. Потом я понял, что речь идет о женщине, с которой у моего отца давным-давно была любовная связь. Но на фирме нет ни одного сотрудника, который бы работал там еще с тех времен, когда ею руководил мой отец. Кроме Гвен, конечно. Но она так же вечна, как египетские пирамиды. Однако, насколько могу судить, Гвен не из тех женщин, кого интересуют мужчины. — Джарред, немного подумав, добавил: — Как вы думаете, что он хотел мне сказать?
— Люди делают признания по разным причинам. Скорее всего ваш отец просто хотел облегчить перед вами душу.
— Вы меня не поняли. Я сейчас спросил вас, есть ли среди сотрудников “Брайант индастриз” женщина, которая когда-то была любовницей моего отца?
— Тайна исповеди…
— Я понимаю, — едва сдерживаясь, перебил его Джарред. — Значит ли это, что вы отказываетесь мне помочь?
— Я просто не знаю, что вы желаете от меня услышать. Ваш отец беспокоился по многим причинам. Но в особенности из-за вас. Именно поэтому он и послал за вами.
— Так кто же все-таки хочет моей смерти? — в упор спросил Джарред.
— Может быть, вы понимаете слова вашего батюшки слишком буквально? К тому же стоит ли сейчас ломать над этим голову? Вполне возможно, ваш отец сам еще скажет вам все, что хотел. Не стоит терять надежду.
С этими словами он снова пожал Джарреду руку и ушел. Чувствуя себя странно умиротворенном, Джарред медленно двинулся назад к палате, где лежал его отец. Там он долго стоял, молча вглядываясь в знакомое с детства лицо человека, в душе которого, как оказалось, хранилось немало тайн.
Нола стояла у окна.
— Он ненадолго приходил в себя, — не оборачиваясь, бросила она. — Что-то пробормотал.
— Ты разобрала, что он говорил?
— Почти ничего. — Она с тяжелым вздохом обернулась. За последние недели мать, казалось, постарела чуть ли не на десять лет. — По-моему, что-то о Гвен.
— О Гвен?
Нола снова вздохнула:
— А что, это имеет какое-то значение?
— Вообще говоря, да.
Нола уже открыла было рот, чтобы возразить, потом, видимо, передумала. Вместо этого она бессильно махнула рукой, словно давая понять, что не желает спорить.
— Мне показалось, он хотел, чтобы ты поговорил с Гвен. Я смогла разобрать только “Джарред”, “Гвен”, “Уилл” и “Сара”. Правда, не в этом порядке. Впрочем, не знаю. — Нола растерянно теребила колье. — Может быть, он просто волнуется о ней. В те годы, когда он руководил фирмой, она как-никак была его правой рукой.
Погрузившись в свои мысли, Джарред молча сел возле постели. В комнате повисло молчание. “Итак, у меня будет ребенок, — думал он. — Не только Келси, но и ребенок”. Эта мысль приводила его в трепет. И в то же самое время делала его странно уязвимым. Неужели счастье вошло в его жизнь только для того, чтобы его безжалостно отняли, даже не дав насладиться им?!
Келси считала, что со смертью Коннора все закончилось, но она ошибалась. Изменилось только то, что теперь они были мертвы оба: и Коннор, и Ченс. А тайна, изнутри разъедавшая его фирму, так и оставалась тайной. И он, увы, даже сейчас знал об этом не больше, чем в тот день, когда впервые пришел в себя после аварии.
“Если не считать того, что мой отец говорил с кем-то обо мне”.
Джарред вспомнил тот давний разговор, и по спине его поползли мурашки. Сейчас он постарался вновь воскресить в памяти каждое слово, каждый звук, интонацию… вспомнить все, чему он тогда стал свидетелем. Отцовский голос, встревоженный, испуганный, слегка дрожащий… А та женщина? Как она тогда сказала?..
“… Забудь об этом. На такое счастье и надеяться глупо… ” Злоба… да, в ее голосе определенно звучала злоба. И страх. Совсем сбитый с толку, Джарред помассировал шею. Что-то определенно знакомое было в этом голосе. Ну, может быть, не в самом голосе, но в интонациях…
И вдруг в его мозгу словно что-то щелкнуло. Он вспомнил, как Келси описывала того жалкого наркомана. Перепуганный насмерть и в то же время озлобленный, он был похож на загнанную в угол крысу. Типичный параноик. Теперь все разом встало на свои места. Джарред больше уже не сомневался: с кем бы тогда ни говорил Джонатан, этот человек тоже прочно сидел на игле.
— В пятницу твой день рождения. — Голос Нолы из другого конца комнаты прозвучал настолько неожиданно, что Джарред вздрогнул. — Мне бы хотелось, чтобы вы с Келси пришли к нам на обед, — сдавленно прошептала она.
Поскольку до сих пор было неясно, что будет с отцом, Джарред хотел было возразить, что, дескать, глупо сейчас планировать такие вещи. Потом посмотрел на мать и передумал.
— Ладно, — коротко бросил она. По выражению ее лица Джарред догадался, что Нола понимает все не хуже его самого.
Джарред подошел к матери и молча поцеловал ее. Такое выражение чувств было настолько несвойственно ему, что Нола только тихо заплакала.
Келси слышала, как одна за другой хлопнули дверь гаража, потом дверца машины и, наконец, входная дверь, и вся напряглась, ожидая, что сейчас услышит его шаги. Закутавшись по самые плечи в одеяло, она с нетерпением ждала, когда он войдет. Время, казалось, тянулось бесконечно. Наконец Джарред переступил порог спальни и сразу прошел в ванную. Потом он забрался в постель и обнял жену.
— Как ты? — с тревогой спросила она.
— Ничего не говори, — пробормотал Джарред, уткнувшись носом в ее теплый затылок. Келси почувствовала у себя на шее его дыхание. — Просто дотронься до меня.
Келси охотно выполнила его просьбу. У нее точно камень с души свалился, когда она догадалась, что Джарреду не меньше, чем ей самой, хочется заняться любовью. Тесно прижавшись к мужу, она закинула на него обнаженную ногу. И ничуть не удивилась, когда горячие ладони Джарреда тут же стянули с нее кокетливый клочок атласа, который именовался ночной сорочкой. Губы его прижались к ямочке у основания ее шеи, язык Джарреда нетерпеливо коснулся ее кожи раз, другой, словно не решаясь двинуться дальше.
Руки мужа скользнули вниз, легли на ее живот, и вдруг он замер. Келси без труда догадалась, о чем он думает.
— Я так счастлива, что ты рад этому…
— Да… просто я хочу, чтобы ты была в безопасности.
— Я и в безопасности — когда с тобой!
Его губы двинулись вниз, к ее груди. В поцелуях Джарреда были и нежность, и нетерпение, и еще что-то, чему Келси даже не могла подобрать названия. Она просто подсознательно чувствовала, что в нем происходит нечто такое, чего она не понимает. Но тут Джарред скользнул ниже, и все мысли разом вылетели у нее из головы. С губ Келси слетел хриплый стон, все ее тело содрогнулось, а потом выгнулось дугой — она просто изнемогала от желания почувствовать жалящее прикосновение его языка.
