Ипполит Бернгейм предложил находящемуся в гипносомнамбулизме больному Ш. выпить бутылку зейдлицкой воды, чтобы избавиться от запора. Больной Ш. тотчас же берет воображаемую бутылку, наливает ее содержимое в воображаемый стакан и выпивает подряд один за другим три или четыре стакана. При этом недовольно бурчит, что напиток горький.
В последующие несколько дней больной испытывает реальные результаты воображаемого слабительного.
В другом опыте Бернгейм спрашивает у больной Мари Г.: «Вы вставали ночью?» — «Нет». Бернгейм внушает: «Вы вставали четыре раза и ходили в туалет. Отправившись в четвертый раз, упали и ушибли себе нос. Когда вы выйдете из гипносомнамбулизма, никто не будет в состоянии убедить вас в обратном».
Как только она открыла глаза, Бернгейм спросил: «Как вы себя чувствуете?» — «Хорошо. Но этой ночью у меня был понос, я вставала четыре раза, даже упала и ушибла себе нос». — «Это вам снилось. Ведь раньше вы не наблюдали за собой ничего подобного, и никто не видел, чтобы вы куда-то ходили». Мари Г. упорно настаивала на своих словах: ей ничего не снилось и она прекрасно помнит, что вставала.
Аналогичные эксперименты ставил барон Крафт-Эбинг. Он показал, что внушением можно вызвать стул с точностью до минуты и, наоборот, парализовать действие слабительного. Предложив Ирме порцию касторового масла, достаточную, чтобы тут же прослабило, он внушил ей, что это произойдет лишь спустя 48 часов. Все в точности так и вышло. В такой же мере эффективно действовало внушение на вызов рвоты и ее купирование (Крафт-Эбинг, 1888).
Ипполит Бернгейм внушил одной даме, что после выхода из гипносомнамбулизма она будет видеть портрет мужа в течение 24 часов. Внушение реализовалось в полной мере. Примечательно, однако, то, что она отдавала себе отчет, что портрета физически нет. В следующем опыте Бернгейм внушил своему пациенту, что тот найдет у своей кровати даму, которая поднесет ему корзинку с земляникой и получит от него благодарность. После чего он будет есть землянику. Спустя полчаса, разбуженный, он идет к своей кровати, говоря: «Здравствуйте, сударыня. Весьма вам благодарен». Целует ее руку и, желая вызвать зависть, показывает Бернгейму взглядом на воображаемую корзинку земляники. Бернгейм спрашивает: «А где дама?» — «Она ушла вот по этому коридору».
Пациент ест землянику, осторожно отправляя в рот ягоду за ягодой и брезгливо отбрасывает приклеившиеся к пальцам стебельки. Время от времени он так реально вытирает руки, что у наблюдающих за ним докторов появляется оскомина. Бернгейма так умилил вид этого больного, наслаждающегося витаминной продукцией, что он далее внушил ему съесть фиктивные вишни, персики, виноград и пр.
Леопольд Каспер приводит экстраординарный случай, рассказанный ему Ф. О. Тиссье: «Проводя эксперименты с постсомнамбулическим внушением, я запрограммировал пальцы испытуемого: „Ваш указательный палец на правой руке будет означать воздержание, а на левой — половое желание. После дегипнотизации прикосновение к тому и другому пальцу вызовет соответствующую реакцию“. Однажды я забыл снять это внушение. В последующие 24 часа испытуемый предавался мастурбации, и у него периодически наступала эякуляция» (Tissie, 1890, р. 162).
Доктор Тиссье за работой.
Если предыдущий случай претендует на исключительность, то следующий вполне рядовой. Однажды, находясь на гастролях в подмосковном городе Дубна, наше внимание привлекла находящаяся на сцене экстравагантно одетая женщина. Она играла внушенную ей роль Аллы Пугачевой. Спору нет, Пугачева выглядела в ее дубненской трактовке оригинально. Это была причудливая смесь эстрадной звезды и провинциалки. Зрители веселились от души.
Она всем понравилась. Совершенно неожиданно мне пришла в голову озорная мысль, выходящая за рамки моей обычной практики. Я внушил ей, что завтра, после ночного пробуждения, она ощутит неукротимое желание приехать на следующий концерт Гипнотического театра, который должен состояться в д/к Московского института стали и сплавов. Внушить-то я внушил, но из-за суеты напрочь забыл об этом. Каково же было мое удивление, когда на следующий день, в самый разгар представления, я заметил среди нескольких десятков танцующих на сцене знакомую белую кофту с голубым бантом на груди. О, ужас, это была вчерашняя «Пугачева».
Не особенно доверяя тому, что причиной ее появления было внушение, я прямо на сцене спросил, предварительно выведя ее из сомнамбулизма: «А что вы здесь делаете?» — «Как что? — робко возмутилась она. — Вы же меня запрограммировали на то, чтобы я приехала».
— «И что же?» — прикинулся я непонятливым. «А то, — вскипела она, — проснувшись утром, я почувствовала непреодолимое желание увидеть вас. Придя на работу, решила отпроситься, так как ехать в Москву на электричке часа четыре». Ожидая развязки, зрители затаили дыхание. «Вас отпустили?» — «Представьте себе — нет. Я разнервничалась и разругалась с начальством. Отчаявшись получить отгул, написала заявление об увольнении». Слушая ее, я все больше понимал, что моя шутка приобрела зловещий оттенок. Я чувствовал вину. Она продолжала: «Не дожидаясь резолюции, я собралась в дорогу. Дома, как назло, меня ждал сюрприз: сын вернулся из школы, избитый сверстниками. Увидев в нем очередное препятствие, я даже не пожалела его, чего ранее со мной не бывало, а отослала к бабушке. Какая-то неведомая сила вдруг вырвалась наружу и приказывала: ступай. И вот, преодолев все препятствия, я здесь».
Комментарии, как говорится, излишни. Здесь сила постсомнамбулического внушения вполне очевидна. Однако неизвестно, как повела бы себя «Пугачева» при внушении другого характера и будь это внушение отсрочено на месяц. Могла бы она противостоять ему? Однажды создатель аутогенной тренировки профессор И. Г. Шульц, демонстрируя в 1924 году студентам феномены гипноза, положил девятнадцатилетнему юноше на тыльную часть руки монету и внушил, что она раскалена. Он рассчитывал, что если пузырь и не появится, то хотя бы кожа покраснеет. Но опыт не удался. Шульц говорит, что он мог предположить все что угодно, но не то, что произошло далее. Молодой человек сообщил ему через две недели, что каждое утро на тыльной стороне руки у него появляется безболезненный волдырь, который исчезает через пару часов (Шульц, 1926).
Отсроченные на длительный срок внушения
Рассмотрим постсомнамбулические внушения, рассчитанные на длительный период. Бернгейм рассказал, как приказал С. посетить его по истечении 13 дней в десять часов утра. На тринадцатый день он явился ровно в срок, проделав три километра от дома до госпиталя (Бернгейм, 1887, т. 1).
Профессор Бони 29 июня 1885 года сообщил Обществу физиологической психологии о внушении, которое осуществилось спустя 172 дня. «14 июля 1884 года в Париже, пополудни, усыпив свою постоянную испытуемую г-жу А. Е. я внушил: „Вы увидите меня 1 января 1885 года в 10 часов утра. Я приду, чтобы поздравить вас с Новым годом, после этого я исчезну“. В назначенный день я находился в Париже, а г-жа А. Е. в своем доме в Нанси. Из рассказа ее подруги, а также других лиц стало известно, что 1 января в 10 часов утра в дверь А. Е. постучали. „Входите!“ — пригласила она. В комнату вошел пышущий здоровьем я, доктор Бони. Улыбнувшись, я поздравил ее с Новым годом. После чего, ни слова не говоря, поспешно откланялся, как будто опаздывал на поезд. При этом она заметила, что я был в летнем костюме (в том самом, в котором делал внушение), и только это удивило ее, учитывая, что была зима».
Когда она рассказывала своей подруге и д-ру Льебо эту историю, они заметили, что Бони находился в это время в Париже и не мог прийти к ней 1 января. Но она продолжала настаивать, что видела меня, и даже теперь, несмотря на мои уверения, убеждена, что я был у нее.
Последние два случая, которые мы приведем ниже, уникальны и только благодаря высокому авторитету ученых, которые их описали, не вызывают сомнений. Жюль Льежуа сообщает о постсомнамбулическом внушении, исполнение которого было отсрочено на 365 дней. Внушение, сделанное 12 октября 1885 года утром, в десять минут одиннадцатого, должно было осуществиться 12 октября 1886 года в тот же самый час. Льежуа в клинике Льебо внушил Паулю М. следующее: «Год спустя в это же время вам вздумается прийти к г-ну Льебо утром и сказать ему, что ваши глаза в течение всего года не вызывали нареканий, что вы считаете своим долгом поблагодарить за это его и г-на Льежуа. Вы выразите им обоим свои чувства и попросите позволения обнять их, на что они охотно согласятся. После этого вы увидите, что в кабинет доктора входят собака и ученая обезьяна, причем последняя будет сидеть на собаке верхом. Они будут проделывать различные штучки, которые заставят вас смеяться. Пять минут спустя вы увидите, что войдет цыган с прирученным медведем. Этот человек будет счастлив, найдя свою собаку и обезьяну, которых он считал потерянными, и, для того чтобы доставить обществу удовольствие, он заставит плясать своего медведя».
