— Ты можешь качать энергию из насосов, чтобы нагревать цистерны, — добавил Руди, — и греть таким образом воду.
— Да, но нам не удалось найти основной источник энергии.
— Он должен быть магически спрятан и изолирован, — пояснил Ингольд, вмешиваясь в обсуждение, которое угрожало перейти в чисто техническое русло. — Насосы могут работать по тому же принципу, что и лампочки. В старые добрые времена колдуны, вероятно, могли выделять сущность материалов и делать их способными сохранять что угодно — свет или другую энергию — неограниченное время.
Джил, казалось, задумалась:
— Ты имеешь в виду, что вся Угловая башня работает по принципу гигантской грелки для ног?
— Естественно.
— Фантастика, — произнес Руди, отходя, чтобы исследовать осколки стекла и металлических изделий, разбросанных на столе. Альда, взяв из рук Джил светящийся многогранник, нежно спросила:
— Ты знаешь, что это на самом деле означает? Это означает, что нет больше шараханья по темным коридорам... или беспокойства о месте у камина...
— Это значит, что я не ослепну, читая эти проклятые книги при свете крохотной свечки, вот что это значит, — Джил хотела взять со стола еще один кристаллический многогранник, когда вдруг застыла, замерев на полпути. — Что за черт?..
Лицо Руди, вернувшегося к ним, сияло от гордости. В руках его были соединенные в единое целое предметы, которые Альда принесла из лаборатории и очень похожие сейчас на изогнутую тяжеловесную винтовку.
— Что это? — Альда подошла со стороны дула с той беззаботностью, которую никогда не занимала концепция о роли оружия в ее жизни. Руди инстинктивно поднял дуло ружья вверх.
— Это, э-э... — в ее языке не было такого слова. — Это выстреливает предметы из дырочки на конце.
— Выстреливает что? — требовательно спросила Джил, подходя ближе, чтобы рассмотреть. Она коснулась большого стеклянного пузыря, вставленного в древко оружия. — Что за тип патронника?
Руди вгляделся в конструкцию.
— Не знаю, — ответил он, — но догадываюсь.
Он поставил винтовку у правого бока, как стрелок на параде.
— Это стреляет огнем. Какое же еще оружие вы бы могли применить против Тьмы?
— Это огнемет, — для этого слово в Восе нашлось.
— Да. Скорее всего он работает с помощью магии.
— Ты имеешь в виду, — Альда запнулась от удивления, — что этот огнемет может бить струей огня?
— С помощью направляющего его ствола, — задумчиво проговорил Ингольд, взяв оружие и неловко целясь. — Пламя достигает дальней цели гораздо дальше, чем под силу колдуну. Но чем оно заправляется?
— Не знаю, — с готовностью ответил Руди, голос его дрожал от возбуждения, — но если внизу есть лаборатории, у меня есть чертовское желание выяснить это. Ингольд, подумай об этом! Ты все время рассказывал мне о третьем эшелоне магии, о людях, которые почти не имеют силы. Факиры и заклинатели, люди, которые не развили свое умение потому, что Церковь неодобрительно к этому относилась, и поэтому были либо опытные колдуны, либо просто человеческая цивилизация, прикрывающая их. Но теперь все иначе. Держу пари, что мы можем создать отделение огнеметчиков из колдунов, находящихся здесь, и факиров, которых мы можем собрать в Угловой башне. Вот так, Ингольд! Мы вообще напрасно отправились в Кво! Ответ все время находился здесь!
— Если это ответ, — сухо произнес Вос, — то почему это не было использовано против Тьмы три тысячи лет назад?
Приструненный, Руди выглядел неуверенно и беспомощно.
Главный Судья Кво скрестил на груди свои костлявые руки, глаза его сверкнули во мраке:
— Ни в одном из наших исследованиях в Кво я не нашел ни одного упоминания об использовании этой штуки против Тьмы. Я убежден, что в руках у тебя сейчас находится лишь плод неудачного эксперимента.
— Или это никогда не работало, — неожиданно произнесла Альда. — Потому что Джил и я нашли много мест, например, лаборатории внизу или насосные комнаты, которые выглядели так, словно их покинули в спешке. Их просто закрыли и оставили.
— Но почему? — спросила Кара, которая стояла все время молча, наблюдая, как Кта складывал маленькие драгоценные камушки в коробочки на столе.
— Не знаю, — ответила Альда, — что-то случилось с инженерами-колдунами, строившими Угловую башню. Может, Церковь сослала их или уничтожила. Если это произошло неожиданно, они могли оставить огнеметы внизу и уже не вернуться, чтобы их доделать.
— Едва ли это разумно, — запротестовала Кара.
— Никто не заключал меня в подвалы под Карстом накануне нашествия Дарков, — едко заметил Ингольд. — Но мы имели дело с фанатиком.
Возникло неловкое молчание. Руди прокашлялся:
— Кх... Насколько вероятно, на твой взгляд, что это вновь повторится?
Глаза Ингольда злобно сверкнули:
— Боишься?
— Нет, то есть... да. То есть...
— Не бойся пока. Мы убедили Алвира в нашей полезности.
— Что? — воскликнул Руди. — Мы — вся магия, которая у него есть, и, считая присутствующих, это совсем не густо.
— Действительно, Руди, — сказал Ингольд, и эхо былой безмятежности и прежнего самообладания почувствовалось в его прищуренных глазах. — Для чего же еще существовал бы корпус колдунов? Военная разведка, конечно.
— Черт возьми, — прошептал Руди.
— Ингольд! — позвал из короткого коридора Менестрель Дакис. Остальные подхватили:
— Бог мой, Ингольд?
Послышался легкий шелест юбок, и в дверях появилась рыжая девочка-колдун с огромными глазами.
— Милорд Алвир здесь, — выдохнула она, — спрашивает леди Минальду.
Альда вздохнула, и Руди подумал, что она лишь немного пришла в себя, об этом говорила складка в уголке глаз.
Руди криво улыбнулся:
— Конечно, приятно быть дома, — как он и надеялся, ее это рассмешило.
— Лови, — крикнул Ингольд. Он бросил Руди молочного цвета многогранник, зажег другой и кинул его Альде, затем передал третий рыжей девочке. Светящийся ореол сопровождал их, пока они миновали дверь. Кара, Кта и Вос шли следом, и их длинные черные тени развевались позади. Наверху в общей комнате были слышны неразборчивые голоса. Смех перемежался с бранью Нэн и легкой танцевальной руладой лютни Дакиса. Ингольд подошел к столу, зажег четвертую лампу и подал ее Джил.
— Спасибо, — сказал он, — ты хорошо поработала.
Она взяла ее и, поскольку всего лишь раз держала его горячий посох, мягкое свечение полилось сквозь ее пальцы:
— Ингольд?
— Да, дитя?
— Я давно хотела спросить тебя об одной вещи.
— Что такое?
Она начала говорить, затем остановилась, смущенная и неспособная продолжать, ее тусклые, нетерпеливые глаза были необычно голубыми в свете лампы. То, что она должна была сказать, могло и быть и не быть ее истинным намерением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
