Много было тогда людей – и не только в украинском футболе или руководителях «Днепра» – страстно желавших ему помочь и сделать таким образом новым рекордсменом. Мне для понимания хватило последней в том сезоне игры с московским «Торпедо». И мое сомнение тогда разделило большое количество компетентных в нашей области людей…
– Вы имеете в виду мнение, что многолетний симоняновский рекорд пал под совместным стахановским напором Протасова и шефа «Днепра» Емеца?
– Именно. Как в те времена поговаривали, стране был нужен новый герой, и страна его получила. Но мне во всей этой истории куда более важно то, как случившееся воспринял Никита Павлович. А он и через много лет по этому поводу выражался так:
– Нет, я Протасова не упрекал. И по сей день не упрекаю. Он сам себе судья. Если Олег забивал эти голы, как он считает, правильно и честно, дай бог ему здоровья. Но его ведь подтягивали к рекорду… В том смысле, что не в личности дело, а в принципах.
Глава 24
Жизнь в полосочку. Красно-черно-белую
– Савелий Евсеевич! Давайте подробнее поговорим о том периоде в жизни Никиты Павловича, когда он тренировал сборную. Какое «наследство» досталось Симоняну, принявшему в 1976-м команду от Лобановского?
– Наследство оказалось, конечно, непростое. Ведь под его начало перешел коллектив, который не столько нуждался в срочном «капремонте», сколько находился в глубоком стрессе. Другой немаловажный негативный фактор – прямо-таки кабальное для команды расписание предварительного группового турнира чемпионата мира-1978. Изменить в нем что-либо уже не представлялось возможным. Еще при предыдущем руководстве график матчей был согласован с соперниками и утвержден ФИФА.
Так что весной 1977-го команде под руководством Симоняна предстояло за 25 дней сыграть четыре сложнейших матча. В этой свистопляске оставалось уповать на то, что выручат игроки киевского «Динамо» – базового клуба сборной. А их, только что прекрасно проявивших себя в розыгрыше Кубка обладателей еврокубков, да еще завоевавших Суперкубок, в распоряжении Симоняна оказалось шестеро – считай, основа команды.
– Но не следует забывать о возникшей проблеме. Ребята, приученные Лобановским к созданному им особому, основанному на сверхнагрузках тренировочному режиму, в сборной оказались под началом наставника, который исповедовал иной футбол.
Да и человеком, в отличие от жесткого Лобановского, Никита Павлович был другим – мягким, терпимым, чрезвычайно корректным в общении. Поэтому «на входе», так сказать, смена для приглашенных в сборную нового созыва киевлян получилась разительной. Как это отразилось на команде? Что в результате получилось «на выходе» – на футбольном поле?
– Действительно, тренерское кредо Симоняна расходилось с принципами работы Лобановского. Однажды по этому поводу они обменялись мнениями. В апреле 1977-го в Новогорске, где национальная команда проводила сбор перед игрой против футболистов Греции. Лобановский в ту пору оказался по делам в Москве. И заехал к нам, на базу, проведать ребят, а главное – переговорить с Симоняном, неформально обсудить тактику подготовки. В их диалоге Валерий Васильевич заметил:
– То, что вы наметили и теперь проводите в жизнь, мы проходили в «Динамо».
Симонян акцент в своей работе делал на нагрузки, которые были больше подвержены объему, нежели интенсивности занятий, много внимания уделял технической подготовке, сыгранности звеньев… Может, здесь сыграло роль то, что команда перешла к нагрузкам иного содержания, а Симонян как бы вернул их назад. Но остальные-то футболисты не тренировались у Лобановского. Значит, нуждались в нагрузках, которые давал Никита Павлович.
А теперь немного конкретики по поводу «выхода». Это я о чрезвычайно важной отборочной встрече.
ГРЕЦИЯ – СССР – 1:0 (0:0). 10 мая 1977 г. Отборочный матч XI чемпионата мира. Салоники. Стадион «Кафтанцоглион». 40 000 зрителей.
СССР: Дегтярев, Коньков, Матвиенко, Хинчагашвили, Байшаков, Трошкин, Буряк (Максименков, 65), Онищенко, Минаев (В. Федоров, 65), Кипиани, Блохин (к).
Гол: Папаиоанну (58).
Первый острый момент у ворот греков возник аж на 6-й минуте, когда Минаев вывел по левому флангу Матвиенко, а тот сделал острый прострел. Прошли еще две минуты, и отличный удар Конькова метров с двадцати достиг цели. Но по сигналу помощника главный арбитр гол отменил. Обидная для нас ситуация: казус с не всегда однозначной трактовкой пассивного офсайда (Онищенко). В итоге мы не по делу проиграли.
Характерная деталь: всего три гола провели футболисты сборной Греции в ворота сборной СССР за 12 лет наших встреч. И все три на счету Папаиоанну. Первый забил в 1965-м, последний – в 1977-м. Но если в прежние времена на гол пробивного грека наши отвечали тремя, а то и четырьмя мячами, то теперь – не смогли сквитать даже один.
Уступив сборной Греции, советская команда утратила шанс продолжать борьбу за путевку на мировое первенство. Осталась призрачная теоретическая возможность: если мы победим сборную Венгрии, а греки в Будапеште сведут матч вничью. В результате – надежда очень быстро рухнула.
– Интересно было бы получить ответ на вопрос: а не злоупотреблял ли кто-либо из игроков мягкостью, интеллигентностью Симоняна? Не вредили ли эти его черты делу?
– Кто-то, наверное, и пользовался. Но перечисленные вами свойства характера Никиты Павловича не столько вредили, сколько снимали остроту. А уж те, кто пошел от Лобановского, где в управлении командой доминировали куда более жесткие порядки, могли оценить это как никто. Да, Симонян был мягким тренером. Но таких случаев, как во времена Лобановского, когда полкоманды вдруг «взбрыкнула» или объявились недовольные, которые принялись вставлять палки в колеса, – такого при Никите Павловиче в принципе не могло случиться. А если бы такое имело место, это никак мимо меня не прошло бы. Ведь я наблюдал команду изнутри.
– Однако Симоняну приходилось управлять «пестрой» командой, в которой сходились игроки не только разных футбольных школ, но и национальностей. Последнее обстоятельство не создавало проблем?
– По-моему, тоже нет! Во всяком случае, Никита Павлович на это не сетовал. Куда больше внимания данному вопросу уделяли другие. Весной 1978-го, после товарищеского матча со сборной ФРГ, Симонян беседовал со знаменитым местным наставником Хельмутом Шеном. Поскольку я к тому времени немного «натренировался» на немецком, то по обычаю присутствовал при их разговоре в качестве переводчика. И поэтому точно воспроизведу, о чем шла речь.
ФРГ – СССР – 1:0 (0:0). 8 марта 1978 г. Франкфурт-на-Майне. «Вальдштадион». 54 000 зрителей.
СССР: Дегтярев, Коньков (к), Жупиков, Маховиков, Бубнов, Пригода, Буряк (Минаев, 75), В. Федоров (Чесноков, 75), Колотов, Веремеев (Бережной, 75), Блохин.
Гол: Рюссман (47).
Господин Шен, сочувствуя коллеге, безапелляционно заявил: «Ваши трудности в том, что за сборную СССР выступают представители разных наций». Со стороны, может, виднее! Но я по этой линии никаких осложнений, недопонимания не наблюдал. Ни у футболистов между собой, ни тем более у игроков с тренером. Скорее, наоборот. К Симоняну с одинаковой симпатией относились и представители столичных клубов, и ребята из киевского «Динамо», и группа грузинских футболистов во главе с Кипиани.
СССР – ВЕНГРИЯ – 2:2 (1:1).19 мая 1979 г. Отборочный матч IV чемпионата Европы. Тбилиси. Стадион «Динамо» им. В.И. Ленина. 75 000 зрителей.
СССР: Гонтарь, Бережной, Аджем, Маховиков, Бубнов, Дараселия, Мачаидзе, Коридзе (Кипиани, 70), Чесноков (Жупиков, 87), Шенгелия, Блохин (к).
Голы: Чесноков (23), Татар (33), Пустаи (63), Шенгелия (75).
Впрочем, нечто вроде конфликта с игроками у Никиты Павловича однажды имело место после ничьей с венграми. Он тогда, по-моему, впервые вышел из себя. Игра сложилась так, что Кипиани то ли вышел один на один с вратарем, то ли еще что, не суть важно, но мог забить гол. И тогда, скорее всего, это не только решило бы судьбу данного матча, но и открыло дорогу сборной СССР на первенство Европы. Но не случилось. Что поставило под большой вопрос наше дальнейшее продвижение по турнирной таблице. Обидно, сборная располагала хорошим, сбалансированным во всех звеньях составом. Да и обошлись без травмированных.
Словом, Никита Павлович сильно разозлился. И, учинив питомцам форменный разгон, в сердцах даже такую фразу бросил: ну, идите, получайте свои копейки! Ребятам такой разговор не понравился. Но в том-то и большое отличие Никиты Павловича от других коллег, что, быстро взяв себя в руки, свою излишнюю резкость дезавуировал. И даже, кажется, прилюдно перед ребятами извинился.
– Вы на правах старинного друга могли ему сделать замечание?
– Нет.
– Почему? Ведь с другими тренерами позволяли себе?
– С другими – когда считал, что это необходимо для пользы дела. Но с Никитой Павловичем подобная необходимость не возникала. Я, действительно, всегда тепло к нему относился. Поэтому остерегался лишний раз сделать неприятное, не желая «посыпать рану солью». Да он и так сильно переживал за дело, за команду, за неважный результат. А тут еще и наше скорое на упреки спортивное начальство… Вот уже сколько лет прошло, а я помню, как оно накинулось на Симоняна после ничьей с финнами, «убившей» последний шанс на успешный выход сборной из подгруппы.
