К сожалению, китайская сторона целиком и полностью отвергла наш меморандум, назвав наши предложения попыткой достижения «полу-независимости» и «скрытой независимости» и потому сочтя их неприемлемыми. Более того, китайская сторона обвиняет нас в «этнических чистках», поскольку в нашем меморандуме содержится призыв к признанию права автономных регионов «регулировать проживание, размещение и занятость или экономическую деятельность лиц, желающих переехать в тибетские регионы из других частей КНР».
В нашем меморандуме ясно указывается, что у нас нет намерения изгнать представителей не-тибетской национальности. Мы обеспокоены намеренным массовым переселением лиц преимущественно ханьской, но также и других национальностей во многие тибетские регионы, что в действительности выбрасывает коренное население Тибета на задворки общества и представляет угрозу для его хрупкой окружающей среды. Существенные демографические изменения, которые становятся следствием массовой миграции, приведут к ассимиляции, а не к интеграции представителей тибетской национальности в КНР. Следствием этого станет постепенное уничтожение отличительной культуры и самобытности тибетского народа.
Ситуация с народами Маньчжурии, Внутренней Монголии и Восточного Туркестана в составе КНР – яркий пример разрушительных последствий массового переселения представителей доминирующей ханьской национальности в места проживания этнических меньшинств. Сегодня язык, письменность и культура маньчжурского народа перестали существовать. Во Внутренней Монголии сегодня из 24-миллионного населения коренное монгольское население составляет лишь 20%.
Хотя некоторые китайские чиновники жестко настаивают на противоположном, вы можете ясно видеть по представленному вам меморандуму, что мы со всей искренностью постарались учесть озабоченность китайского правительства вопросами суверенитета и территориальной целостности КНР. Меморандум говорит сам за себя. Я буду рад выслушать ваши комментарии и предложения.
Пользуясь этим случаем, я хотел бы призвать Европейский Союз и Парламент использовать ваши возможности, не щадя усилий, чтобы убедить китайское руководство решить тибетский вопрос посредством честных переговоров ради общего блага тибетского и китайского народов.
В то время, как я твердо выступаю против насилия как средства ведения нашей борьбы, мы, безусловно, имеем право рассмотреть все прочие доступные нам варианты политических решений. Придерживаясь духа демократии, я созвал Чрезвычайное совещание тибетцев в изгнании для обсуждения состояния, в котором находится тибетский народ и тибетский вопрос, а также дальнейшего курса нашего движения. Это совещание состоялось в Дхарамсале с 17 по 22 ноября. Неспособность китайского руководства принять наши инициативы в позитивном ключе подтвердило опасения многих тибетцев о том, что китайское правительство ни в коей мере не заинтересовано в достижении какого бы то ни было взаимоприемлемого решения. Многие тибетцы по-прежнему считают, что китайское руководство нацелено на насильственную и полную ассимиляцию и поглощение Тибета Китаем. Руководствуясь этими опасениями, они призывают к полной независимости Тибета. Другие отстаивают право на самоопределение и проведение референдума в Тибете. Несмотря на эти разные точки зрения, делегаты Чрезвычайного совещания единогласно предоставили мне право принять решение, выбрав наилучший подход в соответствии с ситуацией на данный момент времени и изменениями, которые имеют место в Тибете, Китае и мире в целом. Я изучу предложения, высказанные приблизительно 600 лидерами и делегатами от тибетских сообществ в разных странах мира и в том числе те мнения, которые мы смогли получить от представительного подбора тибетцев в Тибете.
Я твердо верю в демократию. По этой причине я неуклонно призываю тибетцев следовать процессам демократизации. На сегодняшний день сообщество тибетцев в изгнании - одно из немногих сообществ беженцев, которые сумели укрепить все три оплота демократии: законодательную, исполнительную и судебную ветви власти. В 2001 году мы сделали большой шаг в процессе демократизации, избрав председателя Кашага (кабинета) Тибетской администрации в изгнании посредством всенародного голосования.
Я всегда говорил, что в конечном итоге будущее Тибета должен определить тибетский народ. Как сказал Пандит Неру, первый премьер-министр Индии, выступая в Индийском парламенте 7 декабря 1950 года: «Последнее слово о судьбе Тибета должно оставаться за народом Тибета и ни за кем больше».
У тибетского вопроса есть много аспектов и потенциальных последствий, которые выходят за пределы судьбы шести миллионов тибетцев. Тибет расположен между Индией и Китаем. Веками Тибет служил мирной буферной зоной, разделяющей эти две самые густонаселенные страны на земле. Однако в 1962 году, всего лишь через несколько лет после так называемого «мирного освобождения Тибета» мир стал свидетелем первой в истории войны между двумя гигантами Азии. Это отчетливо указывает на важность справедливого и мирного урегулирования тибетского вопроса для укрепления долговременного и подлинного доверия и дружбы между двумя наиболее сильными государствами Азии. Тибетский вопрос также связан с хрупкой окружающей средой Тибета, которая, по заключению ученых, оказывает влияние на большую часть территории Азии, где проживают миллиарды. Тибетское нагорье – источник многих величайших рек Азии. Ледники Тибета – самые крупные ледяные массивы за пределами двух полюсов. Некоторые специалисты в области охраны окружающей среды сегодня называют Тибет «третьим полюсом». И, если нынешняя тенденция к потеплению продолжится, то река Инд может пересохнуть в ближайшие 15-20 лет. Более того, в основе культурного наследия Тибета лежат буддийские принципы – сострадание и ненасилие. И потому это наследие имеет значимость не только для шести миллионов тибетцев, но также для более чем 13 миллионов буддистов, проживающих в гималайском регионе, Монголии, российских республиках Калмыкии и Бурятии, а также китайских сестер и братьев, которые придерживаются той же культуры, обладающей потенциалом способствовать миру и гармонии на планете.
Я всегда придерживался принципа: «Надейся на лучшее, готовься к худшему». Опираясь на этот принцип, я наставлял тибетцев в изгнании прилагать более настойчивые усилия для воспитания подрастающего поколения тибетцев, усиления роли культурных и религиозных институтов в изгнании с целью сохранения нашего богатого культурного наследия и расширения и укрепления демократических институтов и гражданского общества в сообществе тибетских беженцев. Одна из главных задач сообщества в изгнании заключается в том, чтобы сохранять наше культурное наследие там, где мы свободны предпринимать такие усилия, и служить свободным голосом плененного народа Тибета. Задачи и трудности, с которыми мы сталкиваемся, ужасают. Поскольку мы являемся сообществом беженцев, то, естественно, наши ресурсы ограничены. Нам, тибетцам, также необходимо признать реальное положение вещей и понять, что наше изгнание может растянуться на долгие годы. Я потому признателен Европейскому Союзу за содействие в наших образовательных и культурных проектах.
У меня нет сомнений в том, что принципиальное и последовательное взаимодействие Европейского парламента с Китаем окажет влияние на процесс перемен, которые уже происходят в Китае. В целом страна движется в сторону большей открытости, свободы, демократии и уважения к правам человека. Рано или поздно Китаю придется последовать всеобщей мировой тенденции. В этом контексте я хотел бы воздать почести Европейскому парламенту за присуждение престижной премии Сахарова китайскому борцу за права человека Ху Цзя. Это очень важный сигнал, прозвучавший в момент, когда все мы наблюдаем за стремительным продвижением Китая. Обретя новый статус, Китай готов взять на себя важную лидирующую роль на мировой арене. Но для того, чтобы в полной мере играть эту роль, Китаю жизненно необходима открытость, прозрачность, правовое регулирование, а также свобода мысли и распространения информации. Вне всякого сомнения, позиция членов международного сообщества в отношении Китая и выбранная ими политика повлияют на направление курса перемен, происходящих в Китае, а также на события и развитие внутри страны.
В противовес прежней чрезвычайно жесткой политики китайского правительства в отношении Тибета, среди китайского народа – в особенности среди информированных и образованных слоев китайского общества – по счастью, растет понимание и сочувствие к судьбе тибетского народа. Хотя моя вера в китайское руководство в том, что касается Тибета, тает день ото дня, моя вера в китайский народ остается неколебимой. И потому я советую тибетскому народу прилагать совместные усилия для того, чтобы достучаться до китайских сердец. Китайская интеллигенция выступила с открытой критикой жестокого подавления китайским правительством демонстраций тибетцев, имевших место в марте этого года, и призывала к сдержанности и диалогу для разрешения проблем Тибета. Китайские юристы выступили с публичным предложением представлять в суде арестованных тибетских демонстрантов. Сегодня китайские братья и сестры проявляют все больше понимания, симпатии, поддержки и солидарности в связи с той трудной ситуацией, в которой оказались тибетцы, и их законными требованиями и чаяниями. Это вселяет огромную надежду. Пользуясь этой возможностью, я хочу поблагодарить отважных китайских братьев и сестер за проявленную солидарность.
