Зря она подходит так близко, потому что мне все еще сносит крышу от этой девушки. Хочется развернуться, перехватить ее руку, а лучше обе, притянуть Ди к себе и поцеловать, а потом…
Вот только она испугается и решит, что ее принуждают. Не ответит взаимностью, это уж точно.
Поэтому так и стою над раковиной, покрепче хватаюсь за ее края, чтобы не поддаться соблазну, и жду, когда девушка отойдет.
— Не кружится, — говорю. — Иди спать, со мной все хорошо.
Ладонь исчезает. Выдыхаю, только когда убеждаюсь, что Ди вышла из ванной комнаты.
Опускаю взгляд на штаны. Надеюсь, не заметила?
* * *
На часах пять утра, лег я в два — три часа сна, уже отлично.
Когда выхожу из ванной, свет по-прежнему горит, но Дилайла лежит под одеялом, на боку, спиной ко мне. Стараюсь не шуметь, чтобы не разбудить, беру чистые вещи и возвращаюсь в ванную переодеться.
Оказавшись снова в комнате, тушу большой свет и включаю настольную лампу. До подъема еще два часа — уйма времени, которое можно провести с пользой.
— Не будешь ложиться? — доносится с кровати, когда я уже расположился на полу у стола с одной из недоделанных "лап" робота.
— Не-а, — отзываюсь. — Лучше сделаю что-нибудь полезное.
Ди больше ничего не говорит, и я полагаю, что она снова заснула. Вожусь с "лапой" в полной тишине, жалея только о том, что стараниями Изабеллы на моем коммуникаторе стерта вся музыка, а скачать новую на Пандоре неоткуда.
— Лаки, так нельзя.
— А? — удивленно поднимаю голову, я был уверен, что Дилайла спит. — Что нельзя? — переспрашиваю.
Я сижу на полу в кругу света, льющегося со стола. В той части комнаты, где расположена кровать, темно, поэтому силуэт девушки удается различить не сразу, приходится вглядываться.
— Ты чего не спишь? — задаю следующий вопрос, еще не получив ответа на первый, когда вижу, что Ди сидит на постели, обняв руками колени.
— И я об этом: почему ты не спишь? У тебя уже кровь носом идет от переутомления. Так нельзя.
— Нормально все со мной, — заверяю с улыбкой (все-таки приятно, что беспокоится). — Подумаешь, кровь.
— Тебе нужно отдохнуть, — настаивает.
В ее словах есть доля истины, поспать подольше мне бы не помешало, но нужно еще слишком многое успеть.
— Ди, — говорю мягко, — после недели без сна я чувствую себя в десять раз лучше, чем после суток ничего неделания. Я с ума схожу, когда мне нечем занять руки или голову. Так что все нормально.
Глаза привыкают, вижу, как она ложится на бок, подпирает согнутой в локте рукой голову, смотрит в мою сторону. Кажется, кто-то тоже передумал спать. Ну ладно, я не против, поболтаем.
— То есть ты и дома живешь в таком режиме?
Дома меня бы придушили за такой режим. Морган душила бы, а Рикардо держал, чтобы не рыпался.
Улыбаюсь при этой мысли. К черту прошлый сон. Миранда из того кошмара совсем не похожа на настоящую.
— Дома я сплю часов по восемь, — признаюсь. — Но тоже не всегда ночью. Если меня что-то увлекает, то не останавливаюсь, пока не закончу, — смеюсь сам над собой. — А увлекаюсь я часто.
Но Ди по-прежнему серьезна.
— Ты за две недели ни разу не спал больше четырех часов.
Засекала, что ли?
— Ерунда, — отмахиваюсь, — вернусь домой, отосплюсь. Ну, или, наоборот, привыкну спать всего несколько часов, и у меня будет еще больше времени на подвиги, — подмигиваю в темноту и возвращаюсь к разложенным на полу деталям. — Вот что, — говорю. — Если ты не хочешь спать, одевайся и иди сюда, подержишь кое-что, а то неудобно.
— Ладно, иду, — легко соглашается девушка, откидывает одеяло, встает с кровати.
Поспешно отвожу глаза, не подглядываю. Что я, маньяк какой-нибудь?
Дилайла быстро надевает свой черный комбинезон и подходит ко мне, опускается на колени напротив.
— Что держать?
Какой-то подозрительный энтузиазм. Неужто так моя кровь впечатлила? Странно, когда на прошлой неделе я пропорол себе руку отверткой, кровища хлестала что надо, но Ди отнеслась к этому совершенно спокойно.
— Вот тут, — протягиваю ей "лапу". — Ага, вот так, чтобы свет падал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Может, тогда включим основной свет? — порывается встать.
— Не-а, — останавливаю. — Сиди уже. Мне все видно.
Ди не спорит, послушно держит железку, пока я пытаюсь приделать к ней нужную деталь.
Минут десять вожусь в полной тишине. Откладываю один ключ, тянусь к другому и тут ловлю на себе изучающий взгляд.
— Что? — спрашиваю с усмешкой.
У Ди розовеют щеки, будто ее поймали с поличным. Отводит глаза, но продолжает крепко держать "лапу" — молодец, можно, не боясь, брать в напарники.
— Думала, что в нашу первую встречу мне бы и в голову не пришло, что ты такой.
— Э-э… — тяну, как полный кретин. — Ненормальный, что ли?
Девушка смеется, но детали в ее руках не двигаются. Ух ты.
— Я думала, ты самоуверенный богатенький сынок, — признается.
Хмыкаю, достаю-таки ключ, продолжаю работать.
— Вообще-то, я очень даже уверенный в себе, и семья у меня богатая. Ну, и сынок, ясное дело. Не дочка же? Так что попадание по всем трем пунктам.
— Ты понял, о чем я, — поднимаю глаза, вижу смущение на ее лице. Конечно, понял — о том, что я пустоголовый избалованный мальчик, цель которого забраться к ней под юбку, вернее, на тот момент под бежевую форму абитуриента. — А когда увидела, как на тебя пялятся те блондинка и рыжая, окончательно уверилась в своей правоте.
Ого, даже цвет волос запомнила. Я вообще уже забыл о тех девчонках. Лиза и… как там ее? Шила? Шайла? Да, кажется, Шайла.
Бросаю на девушку хитрый взгляд.
— Это что-то вроде извинения?
— Не знаю, — пожимает одним плечом, второй рукой крепко держит железо. — Наверное.
— Забудь, — отмахиваюсь. — Я необидчивый.
— Ты — хороший.
Замираю с ключом в руке. Нет, ну это уже фотофиниш какой-то. Девушка, которая мне нравится, говорит мне, что я хороший. Еще бы почесала за ушком и дала котлету. Я Хрящу тоже часто говорю: "Хороший мой, ах ты наглая черная морда".
— Что? — теперь не понимает Ди.
— Ничего, — отвечаю и отворачиваюсь, потому что понимаю, что, как дурак, пялюсь на ее губы.
Не хороший я, иначе бы не мечтал раздеть ее и уложить в постель прямо сейчас. Девушку с психотравмой после черт-те скольких уже попыток изнасилования, ага.
"Хорошесть" из меня так и прет.
* * *
— Завтра приедет госпожа Корденец, — "радует" меня за завтраком Изабелла, сидит напротив, внимательно следит за моей реакцией.
Ком встает в горле, с трудом не давлюсь. Умеет же испортить аппетит.
— Эта бабуська, — бурчит брат.
— Гай, — немедленно возмущается Изабелла. — Как не стыдно. Госпожа Корденец — уважаемая женщина. И она еще далеко не стара.
— Кто ж тогда "далеко"?.. — начинает мальчик, но быстро замолкает под убийственным взглядом матери.
Согласен с ним целиком и полностью.
— Зачем она приедет? — спрашиваю.
— Как — зачем? — в глазах Изабеллы искреннее удивление моим вопросом. — Посмотреть, как идет работа, разумеется.
Фото и письменного отчета ей явно мало…
— Прошла всего лишь половина обговоренного срока, — напоминаю. — Что она хочет увидеть?
— Алекс, — обрывает Изабелла. — Она приедет, и точка. Госпоже Корденец виднее, где и когда ей стоит быть, — потом замечает, как от ее резкого тона у меня каменеет лицо, и пытается сгладить ситуацию улыбкой: — Кроме того, она едет по большей части ко мне. Заглянет, конечно, на склад, но затем мы засядем с ней в моем кабинете. Не волнуйся, мы не будем тебе мешать.
— Хорошо, — говорю, больше мне сказать нечего. Вспышка гнева Изабеллы только лишний раз напомнила, что расслабляться не стоит.
Всякий раз, когда мне начинает казаться, что с ней можно нормально общаться и глубоко внутри начальницы сектора наркокорпорации все еще есть живая чувствующая женщина, она выкидывает что-то в этом роде. "Ты мой сын, верь мне", — твердит ежедневно, как мантру. А после таких речей, чувствуешь себя вещью.
