не желаю начинать свою семейную жизнь со скандала. С ругани. Не приемлю этого!
— Нум, — я осторожно коснулась его щеки пальчиками.
— Это неправильно, Лиля. Ты не глубокий ментальный инвалид!
Его лицо исказила гримаса злости.
— Мама всегда пыталась оградить меня от остальных.
Сама не понимала, почему защищала ее сейчас. Наверное, потому что знала - она меня любит и желает лучшего. Просто это ее "лучшее" для меня таковым уже не является.
— Я себя никогда таким древним не ощущал, — выдохнул он. Под его маской ледяного спокойствия клокотал вулкан эмоций. — Безопасный я для тебя друг! — он стиснул челюсти. — Как только в голову подобное пришло!
— Очень опасный, — шепнула я. — Такой опасный, что пальчики на ногах поджимаются. И не старый, а в самый раз. Никогда не заглядывалась на ровесников. Неинтересны. Им придется принять нас, Нум. Иначе…
— Скандал, да, — он как-то обреченно кивнул. — Ты не в том состоянии, чтобы расшатывать нервную систему. Да и мама твоя… Я пытаюсь списать её слова на расшалившиеся гормоны. Хоть у Эвана хватило ума отдернуть её, сжав локоток. Но и его желание отодвинуть меня в сторону и встать между нами мне не нравится. Какой-то тупик.
— Нужно время, — шепнула я, пристраивая голову на его плече.
Мы шли дальше. Миновали каюты. Поднялись по лестнице на верхний ярус. Я пыталась запомнить дорогу и ещё отчётливо понимала, что где-то Кирроси прав — на своей старой коляске я здесь особо и не покатаюсь. Остаётся надеяться, что мне подойдёт его магнитная доска.
— Проблема в том, моя девочка, что я не желаю ждать, — после некоторого молчания признал Нум. — Совсем не желаю. Или они в ближайшие дни меняют своё мнение насчёт моей неподходящей тебе кандидатуры и не пытаются снова припрятать тебя в чуланчик, или…
— Скандал, — обреченно произнесла.
Он закивал и тяжело вздохнул.
— Нет, я сразу понимал, что легко не будет. Что именно тебя они будут охранять и беречь. Но чтобы вот так в открытую заявлять, что место твое в четырёх стенах, а мне ткнуть на возраст.
— Нум, а сколько тебе лет? — мне стало по-настоящему любопытно.
— А это имеет значение? Лиля, красивая ты моя, у оршей и людей разное летоисчисление. Орши живут дольше. Так что разница приемлемая. Это только повод указать на место, которое они отвели мне рядом с тобой. Безопасный друг, — он произнёс это с такой злостью, что стало чуточку смешно.
А ещё рядом с ним я вновь чувствовала себя легко и свободно. Без этой тяжести в груди. Без страха быть обузой.
— А у меня для тебя отведено совсем иное место, Нум.
— Хм… — уголки его губ приподнялись. — И какое же?
— Ну-у-у, — мои пальчики прошлись по вороту его кителя на шее. — Как насчёт любимого мужчины? Рекомендую! Уверена, тебе понравится.
Он наконец улыбнулся.
— Ты совсем не переносишь, когда тебе перечат, да? Нум?
— Да. Меня это жутко раздражает. Воспитывали так, что моё слово закон. А вот гибкости не научили. Этим у нас в семье никто не страдает. Самое смешное, что я прекрасно понимаю твою маму. Она мне сильно бабушку напоминает. В нашей семье, Лиля, есть инвалид. И я сейчас не про физическое здоровье, а про ментальное. Мама Лэксара и Кирроси. Вот она как раз и вынуждена сидеть в четырёх стенах дома под постоянным пристальным вниманием бабушки. Но не потому, что нам так хочется. Нет. Она просто не в состоянии позаботиться о себе в отличие от тебя. У неё нет и малейшей возможности вести нормальную жизнь. Она откатилась до состояния ребёнка и уже никогда не выберется из него. И это боль всей семьи. И поэтому то, что сегодня услышали Лэксар и Кир от тэу Розы, слишком их задело. Считай, что у тебя появились помимо меня ещё два серьёзных защитника. А то и все четыре. Маэр с Лукером тоже так просто это не проглотят. Потому что нельзя так. Материнская любовь должна заканчиваться там, где начинается право на свободную личную жизнь ребёнка. Мы так долго вытягивали тэу Илиши. Цеплялись за любую возможность сделать её хоть немного самостоятельнее. Заново учили её простым вещам. Есть, заплетать волосы, одеваться. А ты самостоятельна, Лиля. Ты имеешь шанс на полноценную жизнь, и страхи матери не должны быть препятствием на пути к ней. Она должна отпустить твою руку и отойти в сторону.
Подойдя к отсеку, Нум, удерживая меня, активировал замок. Металлические двери разъехались, запуская нас.
— Сегодня спишь в медицинской капсуле, красавица моя, — он усадил меня на мягкий гелевый матрас.
— Будешь обследовать? — я скривилась.
— Буду, — выдохнув, он обнял меня и прижал к себе. — Нет, ну назвать меня стариком! Как ей эта мысль вообще в голову пришла.
— А мне всё нравится, — шепнула я. — Особенно то, что ты во мне калеку не видишь. И принеси мои вещи. Папа наверняка их забрал в их с мамой каюту.
— Угу, — поцеловав меня в волосы, он отодвинулся. — Ты ложись. Укрывайся, — он вытащил из бокового ящика мягкий плед. — А я сейчас схожу к Кирроси за креслом и доской, а на обратном пути заберу твои сумки.
Кивнув, я натянула на плечи одеяло, а после, увалившись набок, прикрыла глаза.
— Я быстро, — он снова коснулся поцелуем моих волос. — Никому не позволю отбирать у тебя право на самостоятельность. Даже твоим родителям. Отдыхай, красивая моя. Я скоро.
Глава 16
***
Повернувшись на другой бок, я прислушивалась к странным звукам. Через тяжёлый сон всё не могла понять, что же это. Открыв глаза, уставилась на высокий подсвеченный ночными лампами потолок.
Испугалась, не сообразив, где же я. Сев, подтянула к груди толстое тяжёлое одеяло и удивилась, потому как у меня точно такого не было. Большой отсек. Вся аппаратура подсвечивает огоньками датчиков.
И шум. Словно льётся вода, капли бьют по чему-то металлическому. Дождь?
Меня медленно отпустило, сон развеялся, и я вспомнила, что нахожусь на огромном корабле «Варьяр». Над головой что-то тихо запиликало. Присмотревшись, сообразила, что одна из трёх кривых на мониторе резко поползла вверх.
— Лиля, — услышав своё имя, вздрогнула.
Обернулась и нашла взглядом Нума. Он сидел в моём
