Он знал, что меня разговорить проще, чем Диму. Знал с самого начала. Поэтому и делал это. Думал, что я скажу. И я была близка к этому. Ревела, глотала слезы и слышала прерывистые слова Димы, который повторял:
- Все будет хорошо, не плачь… Я люблю тебя, все будет хорошо.
- Хватит! – закричала я, не выдерживая. – Хватит! Умоляю!
Андрей снова сделал знак охранникам, и они остановились. Дима шумно выдохнул. Его лицо было в крови, но в глазах по-прежнему сияла ярость и сила. Он не собирался сдаваться.
- Ты решилась нам все рассказать? – ласково спросил отчим и отпустил меня. – Правильно решение, дорогая падчерица. Абсолютно правильное!
- Как и я, она ничего не знает, - громко сказал Дима, снова ловя мой взгляд.
«Молчи, прошу, молчи», - читалось в его глазах. Боже, что же делать? Как спасти Диму? Как?!
Моя взгляд метнулся в сторону двери, ведущей в подвал, и я вдруг увидела… маму. Ее лицо, изрезанное тенями. Мама стояла за дверью и смотрела на меня большими глазами, полными ужаса. Откуда она взялась здесь, я не знала. Просто смотрела на нее, а она – на меня.
- Мама! Мамочка! Помоги! – громко закричала я против воли, как в детстве, когда нам страшно и мы зовем самого близкого, самого родного человека, который есть на свете. Свою маму.
Андрей даже и подумать не мог, что я обращаюсь к маме. Решил, что мне просто страшно.
- Мама! – еще громче закричала я, заходясь в слезах, и он с силой тряхнул меня, велев заткнуться.
А мама… Мама исчезла.
Мама предала меня в последний раз. Бросила.
Я считала себя взрослой. Уверенной и сильной. Самостоятельной. Большой Полиной, которая сама может решать все вопросы. Которой не нужна чья-то помощь и забота. Но я была неправа. Внутри меня все так же жила другая Полина – маленькая и напуганная.
Полина, которая лишилась отца и наполовину лишилась и мать, которая погрязла в своем горе. Полина, которая сидела в углу, сложив руки на коленках, потому что не знала, что делать. Полина, которая боялась заплакать, потому что это могла услышать мама. Полина, которая рвала цветы, чтобы принести папе на могилу. Маленькая и беззащитная Полина, которую предали. Мама не пришла, чтобы защитить ее. Бросила. Разлюбила.
Ребенок без любви матери остается один на один с пустотой. Кого-то эта пустота поглощает, кого-то разрывает на части, а кто-то сам становится пустым.
Я заплакала навзрыд. Завыла, как раненный зверь. И Андрей брезгливо оттолкнул меня в сторону. Я кинулась к Диме, но охранники не дали мге даже коснуться его – отбросили, и я упала на пол. Дима дернулся, будто хотел броситься ко мне и поднять, но его не выпустили. И он только плотнее сомкнул челюсти.
- Отпусти ее, она ничего не знает, - выдавил он, облизывая окровавленные губы. – Слышишь? Или тебе нравится ее мучить?
- Ты считаешь меня идиотом? Мы оба знаем, что девка в курсе, – раздраженно сказал Андрей. – Знаете, дорогие мои, я абсолютно офисный сотрудник. Мне не нравится решать вопросы подобным способом. Я ненавижу насилие. Да-да, я его противник! Но вы вынуждаете меня так поступать! Вы вынуждаете меня идти против собственных принципов. И мне это очень не нравится. Как и вы, я заложник ситуации. Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Сейчас я поменяю вас местами. Теперь ты будешь смотреть, мой юный друг.
- Я тебя убью, если хоть пальцем ее тронешь! – выкрикнул Дима.
- А может быть, ты сам никогда не выйдешь из этого подвала? – усмехнулся отчим. – Ребята, подержите нашего гостя в стороне. Пора заняться моей падчерицей.
Неспешной походкой направился один из охранников, а я в страхе попятилась к стене, инстинктивно выставив вперед руки. Но дотронуться до меня он не успел.
- Не трогай мою дочь! – раздался голос мамы, непривычно громкий и твердый.
Отчим от неожиданности замер. А я перевела взгляд на дверь. Мама стояла на пороге и держала в вытянутой руке пистолет, направленный на него. Я не знала, откуда она взяла оружие. И не знала, умела ли она стрелять. Но знала другое – мама меня не бросила. Она вернулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Охрана тотчас навела на нее свое оружие, но Андрей раздраженно велел им спрятать стволы. И повернулся к маме.
- Дана? – изумленно спросил Андрей, забыв и обо мне, и о Диме. – Ты что тут делаешь? Я же сказал тебе сидеть в квартире.
- Отпусти мою дочь, - повторила мама. Я видела, как она тяжело дышит, и знала, что ей страшно – понимала по глазам. Но отчего-то вдруг почувствовала легкость. Маленькая Полина внутри меня больше не рыдала от страха, ведь мама снова была с ней. А взрослая Полина не могла в это поверить.
- Дана, положи пистолет. Ты ведь можешь совершить что-то непоправимое, - нежно проворковал Андрей, шаг за шагом осторожно приближаясь к маме.
- Я уже совершила непоправимое. Когда встретила тебя, - ответила она. – Полина, иди ко мне. А ты не смей приближаться. Стой, где стоишь!
- Ты ведь не умеешь стрелять, - усмехнулся Андрей.
- Умею. Меня муж научил, - дрожащим голосом возразила мама.
- Я твой муж, идиотка. Быстро положила оружие и ушла! Или я твою дочурку пристрелю, поняла меня? – закричал отчим в ярости.
- Хватит мне указывать, Андрей. Отпусти мою дочь и этого парня. Иначе, клянусь, я в тебя выстрелю, - прошептала мама и еще крепче сжала оружие.
Глава 63. Раны на сердце
- Мама, уходи! – выкрикнула я в отчаянии. – Он ненормальный!
Но она и не думала уходить. Глянула на меня больными глазами и улыбнулась.
- Все будет хорошо, Полинкин! – дрожащим голосом крикнула она, пытаясь меня подбодрить, и от этого защемило сердце. Моя мама пришла меня спасать, моя мама со мной! Маленькая Полина больше не одна!
- Прекрати играть в спасительницу, Дана, - вкрадчиво произнес Андрей. – Просто опусти оружие. Отдай его мне, обними, попроси прощения, и я обо всем забуду. Обещаю. Я на все согласен ради любимой жены.
- Я сказала – отпусти мою дочь и этого парня! – закричала мама. – Иначе я тебя застрелю! Понял? Не имеешь права трогать Полину! Ты и так ее у меня отнял! Запрещал видеться, шантажировал, обещал сына забрать! Я терпела! Все эти годы терпела! Но больше не буду. Ты чудовище!
Ее слова разлетались на осколки и каждое из них било по мне рикошетом. Запрещал общаться? Шантажировал сыном?
- У меня плохие новости, ты любишь чудовище, Дана, - ответил отчим, продолжая приближаться к маме медленно и неотвратимо, точно хищник к жертве.
- Нет, Андрей! Я тебя давно не люблю. Ты все разрушил! Не подходи! Не подходи, говорю! Я тебя убью!
- Ну же, давай, выстрели в меня, дорогая. В своего любимого мужа. В отца своего сына. Убей меня, раз тебе так этого хочется. Только как ты потом будешь смотреть в глаза ребенку? Как расскажешь, что застрелила его родного отца?
Как и всегда, он знал, на что давить. Проклятый манипулятор!
- Отпусти мою дочь, и я навсегда останусь с тобой. Будешь делать все, что хочешь. Или я выстрелю. Я на все пойду, чтобы ее защитить, - твердо повторила мама, вздернув подбородок. И я вдруг поняла – ей больше нечего терять. Она сделает это, чтобы защитить меня.
- Мама! – выкрикнула я.
- Прости меня, Полинкин! Я тебя очень люблю. Всегда любила. - Она улыбнулась мне с прежней теплотой и заботой. И нажала на спусковой крючок.
Я зажмурилась, но… Ничего не произошло. Пистолет оказался незаряженным и, думаю, Андрей это знал с самого начала. Он кинулся на опешившую маму, выбил пистолет и скрутил руки. Она закричала, пыталась вырваться, но отчим был в разы сильнее. Отчим легко удерживал маму, и на его лице играла самодовольная усмешка.
- Отпусти ее! – закричала я. – Отпусти маму!
Я попыталась броситься к нему, но охранники не дали мне это сделать – отшвырнули назад. А Андрей даже не слышал меня – он полностью переключился на маму. Его отношение к ней было слишком болезненным.
- Я доверил тебе пароль от сейфа, дорогая, а ты взяла мое оружие, - сказал Андрей, развернув маму к себе лицом и грубо удерживая. – Думала, я не пойму, что ты держишь мой незаряженный пистолет? Муж ее научил! – и он громко расхохотался. – Я твой муж, дура! Я! Забудь ты уже об этом придурке! Боже, почему даже после смерти он продолжает стоять между нами? Посмотри на меня, Дана! Посмотри на меня! Чем я хуже? Я ведь любил тебя больше. Все тебе дал! Любовь, деньги! Неужели тебе мало?
