— Долго нам ещё ждать? — в очередной раз поинтересовался Александр у одного из автоматчиков. — Два часа стоим! У вашего начальства что, сончас?
— Стой и жди, — огрызнулся тот. — Начальство мне не докладывает! Ожидается прибытие конвоя с особо опасными преступниками. Ваши коллеги, кстати, тоже из МАГБ! — он смерил Александра презрительным взглядом. — Пока конвой не окажется на территории СИЗО, никто отсюда не выйдет, таков приказ! — Полицейский отвернулся, давая понять, что более отвечать на вопросы не намерен.
Александр скривился, но не стал накалять обстановку и, посмотрев на Марину, коротко развел руками, мол, подождем. Однако спустя пять минут на выходе появился какой-то важный полицейский чин, и остальные взяли под козырек.
— А это ещё кто?! — полицейский начальник ткнул рукой в Марину и Александра.
— Освобожденные под подписку о невыезде, ожидают прибытия конвоя… — начал было дежурный, но важный чин недовольно оборвал его на полуслове:
— Чего они ожидают?! Возможности контакта с террористами? Или возможности потом заявить, что видели, что кровожадная полиция пытает и издевается над несчастными преступниками из МАГБ?! Пусть убираются отсюда немедленно! Сержант! Выпустить!
— Но конвой уже у ворот! — возразил дежурный полицейский офицер, — там же у входа акция протеста!
— Пусть катятся! — начальник махнул рукой. — Сержант! Проводите подозреваемых на выход!
Автоматчики провели их по проходной и выдворили из СИЗО. Едва Марина с мужем вышли из дверей, они оказались посреди заполненной людьми улицы. Толпа, потрясая транспарантами «Нет воровству новорожденных!» и «Призвать к ответу не имеющих ничего святого!», свистя и улюлюкая, нехотя уступала дорогу конвою из полицейских машин и автозаков, подъезжающему к воротам СИЗО. Массивные ворота начали открываться, как вдруг совсем рядом Марина услышала крик:
— Это они!!! Это Акимовы! Люди! Охотников за новорожденными выпустили на свободу!
Толпа взревела, оттекая от автозаков, и бросилась к ним.
Корпуса «Матросской тишины» замаячили впереди, и сидящий за рулем сержант тихо чертыхнулся, окидывая взглядом толпу демонстрантов с плакатами, запрудившую подступы к СИЗО.
— Надеюсь, это действительно не по нашу душу, — буркнул он, сбрасывая скорость до минимальной и давя на клаксон спецсигнала. — Иначе у нас проблемы, до ворот не доедем и до утра!
— Да нет, — успокоил его Васильев, сидящий на месте старшего машины, — это бастуют против каких-то гадов, которые родили лига и пытаются теперь обменять его на чистого ребенка. Заявляют, что-де в роддоме им выдали уродца по ошибке, а их младенец был чистым. Вторые сутки пикетируют, ты что, сержант, спал на инструктаже?
— Да кто их знает, — недовольно скривился водитель. — Мало ли, кому в толпе что на ум взбредет! Отморозков нынче хватает.
— Это верно, — согласился Борис. — Ничего, справимся. — Он закрыл затемненный лицевой щиток и сдавил тангенту укрепленной в разгрузочном жилете радиостанции: — Всем приготовиться! Проходим через толпу! На провокации не реагировать! Поводов для конфликта не давать! В случае конфликта применяем только спецсредства!
Колонна медленно ползла к воротам СИЗО, треща звуковыми спецсигналами. Люди уступали дорогу с явной неохотой, толпа сверкала злыми взглядами, в борта полицейских грузовиков летели пустые пластиковые бутылки, одноразовые стаканчики, полиэтиленовые пакеты с объедками. Кто-то пытался стучать по дверям руками, кто-то пинал ногами колеса, но в целом людская масса явно не собиралась препятствовать колонне. Васильев позволил себе немного расслабиться. Стычки не будет. Отличать агрессивную толпу от недовольной он умел очень хорошо, и сейчас было ясно, что обойдется без побоища. Люди взвинчены и рассержены, но не находятся за той гранью возмущения, когда отказывают тормоза.
Головная полицейская машина достигла ворот, и те начали отворяться, открывая несколько десятков бойцов в шлем-сферах, вооруженных полноразмерными щитами и дубинками. Встречающая сторона разумно приняла меры, чтобы исключить возможность прорыва пикетирующих на территорию СИЗО. Ближайшие к воротам демонстранты, увидев ряды полицейских, вызывающе зашумели, но устраивать конфликт не стали. Внезапно поодаль раздался громкий крик. Кто-то, надрываясь от возмущения, что-то орал всем сразу. В следующую секунду толпа взревела, словно собираясь пойти на штурм автозаков, и Васильев мгновенно схватился за радиостанцию и электрошок. Что-то пошло не так! Сейчас начнется свалка! И людская масса действительно рванулась. Но не к полицейским машинам, а от них.
В первую секунду Борис подумал, что демонстранты всё-таки решились на прорыв внутрь СИЗО, но толпа устремилась не к открытым воротам, а вдоль них, к крыльцу проходной. Васильев быстрым движением обернулся, стремясь проследить направление живого потока, и успел заметить у проходной двух человек, мужчину и женщину. Женщина испуганно вскрикнула, мужчина рванул её за локоть, заталкивая себе за спину, и в следующий миг их захлестнуло толпой.
— Твою мать! — раздосадованно выдохнул Васильев. — Их там затопчут насмерть! — Он вновь вышел в эфир: — Колонне не останавливаться! Продолжать движение! Второй взвод — к машине! Все — ко мне! — Он рванул ручку, открывая дверь, и на ходу выпрыгнул из кабины.
Его бойцы сориентировались мгновенно. Через пять секунд небольшая фаланга омоновцев, ощетинившись малоразмерными щитами, распугивая людей резкими грозными криками, быстро пробивалась через орущую возмущенную толпу. Несколько особо горячих голов попытались бросаться на рослых бойцов, надежно упакованных в защитное снаряжение, но получили удары электрошоком и успокоились. Основная масса, увидев затемненные забрала шлем-сфер и мощные фигуры омоновцев, в драку не полезла, ограничившись руганью, пинками и плевками в спину.
К крыльцу прорвались быстро, но отбивать у разъяренной толпы попавшую под удар пару не пришлось. Столпившиеся у крыльца люди отхлынули в стороны, на их лицах явственно читался испуг и недоумение. Идущий в первом ряду фаланги Васильев двумя движениями растолкал мешающихся на пути демонстрантов и резко остановился, в последнюю секунду пытаясь не наступить на место преступления. Мужчина и женщина лежали у крыльца в быстро увеличивающейся луже крови. Судя по остекленевшему взгляду, женщина была уже мертва, тело мужчины подрагивало в агонии.
— Оцепление! — скомандовал Васильев, цепким взглядом просеивая толпу. — Ты! И ты! — Он ткнул дубинкой в двоих демонстрантов. — Ко мне! Дадите свидетельские показания! Попытка к бегству будет приравнена к соучастию в убийстве! — Он выпустил привязанную к руке дубинку, быстрыми движениями схватил обоих свидетелей и затолкал их внутрь оцепления, уже созданного вокруг места преступления его бойцами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
