– Круто, – вырвалось у меня. – Вечный пат!
– А что это?
– Ну, ни злодей, ни праведник – никто не проникнет сквозь двойную защиту!
– Да, – согласился он. – Но тебе и не надо проникать. Просто убей Ягеллана. С его смертью исчезнут и его черные заклятия.
– Гм, – сказал я. Посмотрел на сверкающую фигуру святого, сказал снова: – Гм… Как-то непривычно, что такая святая фигура нанимает киллера… но я повидал политиков, все понимаю. Допустим, мне удастся его убить, хотя не представляю как… А что дальше?
Тертуллиан ответил просто:
– А ничего. Поворачивайся и уходи. Доспехи все равно тебе не взять, даже если пройдешь Черное Слово. Ибо Святое Слово, увы, не заклятие – его пройти ты не в состоянии. Но придет время, и эти доспехи достанутся действительно достойному. Мир таков, Дик, что доспехи – едва ли не самое в нем важное. А если что и есть важнее, то только меч.
– Да, – ответил я горько. – Меч всегда важнее книги, а человек с ружжом главнее Эйнштейна.
– Пока да, – ответил он кротко. – Пока. Но даже сейчас… не совсем.
Свет померк, сквозь призрачную фигуру засияли звезды, Тертуллиан исчез.
Я перевел дыхание, руки крупно тряслись. Пошел оседлал коней, только тогда разбудил Сигизмунда и Гугола. Сигизмунд спросонья едва не свалился в костер, ребенок еще, поспать любит, но строит из себя железного Терминатора, Гугол пришел в себя быстрее, затоптал костер, сказал громко:
– А полночи прошло, прошло… Скоро рассвет!
– Недоволен, что поспал чуть дольше? – удивился я.
Глава 22
Кони хорошо шли по росистой траве, а когда взошло солнце, мы все, даже кони, все еще чувствовали себя свеженькими. День пришел солнечный, жаркий, но левая сторона долины по-прежнему оставалась в тени от огромной каменной стены. Я, как и все, был слишком озабочен поисками прячущихся врагов, смотрел, чтобы конь не переломал ноги о камни, их немало скатилось с гор, не ступил в одну из норок чертовых хомяков и сусликов, и не замечал каменной стены, вдоль которой едем. А когда посмотрел…
Дыхание вырвалось, будто конь лягнул под дых. Стена почти от самой земли и доверху – абсолютно гладкая, блестящая как зеркало, ровная, словно ее тщательно отшлифовали.
Невольно развернулся в седле, посмотрел на противоположную стену. В голове застучали молоточки. Стена – абсолютный двойник. Как будто горный хребет аккуратно разрезали вдоль исполинским лазерным лучом. Как циркулярная пила разрезает длинное бревно вдоль, так и здесь нечто невероятное разрезало горную цепь и отодвинуло половинки одна от другой примерно на полмили. Чувствуется, что с той стороны хребта – обычное нагромождение камней, но здесь…
Невольно вспомнилась легенда о Фархаде, что вот так же рассек горный хребет сверкающим мечом и раздвинул половинки, чтобы дать дорогу реке на поля бедных крестьян. Но от меча, тем более от меча таких размеров, остались бы грубые царапины, полосы, заусеницы, а здесь настолько все отшлифовано…
Я вздрогнул, дернулся так, что мои пальцы судорожно ухватились за луку седла. На правой стене мелькнул жутко огромный глаз, исчез, а через минуту я увидел исполинский размытый силуэт кузнечика, что сменился клубами желтой пыли. Я помалкивал – пусть Сигизмунд и Гугол не ломают головы, а сам все всматривался на скаку и наконец увидел скачущего всадника, в котором узнал себя! Всадник такого размера, что головой достиг бы верхушки Останкинской башни, а конь от морды и до хвоста длиной с Арбат. Что за феномен, не лазеры же в самом деле, как и не огненные мечи богатырей, но что это, что?.. Это совершили такие исполинские силы, что запросто могут скрутить пространство и время в узел, зашвырнуть меня обратно с той же легкостью, что и выдернули…
А впереди уже зеленеет лес, очень яркий, с изумрудной листвой, с неправдоподобно широкими листьями. Гугол заворчал, пощупал на поясе нож, а Сигизмунд со стуком надвинул забрало. Я ничего не понимал – лес как лес, вроде бы опасности не видно…
Кони перешли на рысь, затем на шаг. Деревья приблизились, сочные раздутые стволы, через каждые полтора метра со ствола торчат нелепые чепчики и рюшечки, такими они мне показались, а листья на самой вершине, как у всех деревьев, что растут в чаще…
Деревья казались полупрозрачными. Через тонкую кожу смутно видны темные струи, поднимаются вверх из глубин земли какие-то сгустки, утолщения, тонкие нити, словно внутри этих удивительных стволов натянута паутина. Больше всего эти стволы напоминали сочные стебли георгин или каких-то ухоженных нежных цветов, но такая структура возможна только у мелких растений, а для таких размеров не обойтись без прочного скелета. Ничего не понимаю.
Гугол вытаращил глаза, а Сигизмунд громко пробормотал молитву. Оглянулся на меня, в глазах возмущение.
– Ваша милость, как Господь попустил, что на свете столько порождений дьявола?
– Дьявола? – пробормотал я. – Я думал, всего лишь эволюция… Это же обыкновенные хвощ и плаун.
Спохватился, но слова уже сорвались с языка. Мое слабое знание ботаники сыграло злую шутку. Обыкновенный хвощ, который деревенский овощ, на самом деле достигал таких размеров только в какие-то там периоды или эры, когда бродили динозавры. Моя беда в том, что я дубы и березы видел так же, как и эти гигантские хвощи, в палеонтологическом атласе, совершенно забыл, сам дуб, что их разделяют сотни миллионов лет…
– Ну, – пробормотал я неуклюже, – они такие везде росли!.. Их еще динозавры жрали. Потом динозавры уменьшились до жаб и ящериц, а этот хвощ почему-то не уменьшился…
Сигизмунд сказал звонким голосом:
– Но здесь он уцелел. Будем прорубаться?
Деревья в самом деле стоят очень плотно. Даже пешему протиснуться непросто, а уж конный повиснет, как пес на заборе. Под стеночкой не пробраться, эти хвощи долину перегородили от стены до стены, а косогора, увы, просто нет.
– Погодите, – сказал я скромно. – Слово еще не сказал мой птенчик. Не каркнул.
Они подали коней назад, я достал молот, рукоять так и вползает в пальцы, размахнулся, держа взглядом ствол дерева напротив, с удовольствием швырнул.
Воздух знакомо и даже привычно затрещал, залопотал турбулентными завихрениями, даже послышались легкие хлопки, словно в пустоты врывался воздух. На лицах Сигизмунда и даже мирного Гугола я видел восторг и страх. Никто из них не видел даже выстрела из простого гранатомета, не говоря уже о старте ракет класса «земля – воздух», так что понять их можно…
Я едва успел проследить за молотом взглядом. Мгновенно переместившись через этот десяток шагов, он со страшной силой ударил в середину ствола. Я съежился, подсознательно ожидая, что молот пролетит весь лес насквозь, эта зелень взорвется облаком теплой воды и сока, во все стороны брызнут ошметки, а молот вернется в ладонь грязный, заляпанный жижей…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
