Глаза Джека похотливо блеснули: он явно воспринял ее слова как приглашение. Держа в одной руке бокал, он сел и протянул ей другую.
– Иди ко мне!
– Спасибо, я постою, – ответила она. – То, что я хочу сказать, не займет много времени.
– О-о-о! Мой сладенький медвежонок злится.
Взрыв гнева перехватил ей горло.
– Я не знаю никакого сладенького медвежонка, Джек. Здесь есть только Сью-Би из Вейлина, штат Техас.
– Иди сюда, мармеладочка! – Он выпятил нижнюю губу и похлопал по кушетке рядом с собой. – Иди сюда, поговори с папочкой.
– Джек, я хочу у тебя кое-что спросить. С какой стати ты заявился? Потому что сейчас мне платят за это? Да, это должно было тебя завести. Решил поживиться на дармовщину? Так мадам платит тебе все эти годы за твои советы?
– Нет, милая! Я скучал по тебе. И когда мадам Клео рассказывала мне...
– Хватит врать! – Сью-Би безуспешно пыталась овладеть собой. – Профессиональные проститутки возбуждают тебя, правда?
– Да, конечно! – Джек пожал плечами. – А что здесь такого?
– Ничего, если только это не связано со мной. – Она начала ходить по комнате. – Послушай, Джек, я ведь была безумно влюблена в тебя. Ты причинил мне боль. Теперь я не хочу иметь с тобой дела. Могу себе представить, как ты возбудился, узнав, что малышка Сью-Би Слайд теперь продает все то, чему ты ее научил. Ты ведь считал, что стоит тебе прийти сюда – и я перед тобой расстелюсь, не так ли? Но меня не волнуешь ни ты сам, ни твое извращенное либидо.
Джек ударил себя по колену рукой и рассмеялся:
– Ну, ты прямо доктор Фрейд! Где это ты узнала о либидо – в школе, куда тебя посылала мадам?
– Возможно, – спокойно ответила Сью-Би. – Я узнала также о Канте и Гегеле, о Шелли и Китсе, о Дизраэли и о Крымской войне. У меня сейчас нет настроения обсуждать мировые проблемы, но, поверь мне, я могу поговорить о чем угодно – от скандала с «иран-контрас» до вероятности землетрясения в Перу.
– Сью-Би, иди сюда, – снова начал он. – Разве мы не можем просто провести вечерок вместе, как в добрые старые времена? Давай начнем с того, на чем остановились...
– С того, на чем остановились? – Теперь Сью-Би стояла прямо напротив Джека, наклонившись к нему. – Чтобы ты опять обращался со мной, как с дурочкой, опять лгал мне? Хватит, Джек, а то я прямо умру от восторга.
Неожиданно его лицо побагровело от ярости.
– Да кто ты такая? – заорал он. – Ты же проститутка, черт побери! Ты трахаешься за деньги!
– Сущая правда! За деньги, но не за цветы! – Она слегка толкнула ногой одну из ваз. – За деньги, но не за обещания! За деньги, но не за вранье! А теперь иди, у меня много дел.
– И с кем же из этих шишек ты будешь там трахаться? Как я слышал, у тебя особое назначение?
– Понятия не имею, – ответила она. – Но надеюсь, что он тебя знает, так что я смогу ему рассказать, что женилка у тебя меньше большого пальца.
Пошатываясь, Джек встал и потянулся к ширинке.
– Ты знаешь, что это неправда, – он нащупывал застежку-молнию. – Дай-ка, я освежу твою память.
Сью-Би как будто снова оказалась в маленьком вагончике в Вейлине. Она увидела перед собой лицо Громилы.
Схватив с журнального столика нож для разрезания конвертов, Сью-Би направила его на ширинку Джека.
– Попробуй только, и у тебя не будет и его, – спокойно сказала она. – Мне не впервые отрезать одну из этих сморщенных штучек.
Она уперлась коленями в край журнального столика и еще больше наклонилась к Джеку:
– Я ведь могу напугать тебя до смерти. Как ты отнесешься к внезапному сердечному приступу? Я это могу устроить. Попытайся меня трахнуть – и тебе придется покинуть этот дом в мешке для трупов. Ты видел когда-нибудь сердечный приступ? Если долго нет помощи, язык становится черным. А я спешить с этим не стану, поверь. Займусь пока своими ногтями и буду наблюдать. Боль, говорят, невероятная. Сильнее, чем при любой другой внезапной болезни. Иногда настолько сильная, что, если бы хватило сил, ты схватил бы этот нож и убил себя раньше, чем разорвется сердце.
Сью-Би отступила, чтобы пропустить Джека. Стукнув бокалом по столу, он пробрался между кушеткой и столиком и направился к выходу. Схватив свою куртку, которая висела на стуле, он распахнул дверь.
– Ты ненормальная! Ты абсолютно, совершенно ненормальная!
Через секунду дверь захлопнулась. Джек исчез.
– Черт побери! – вслух пожалела Сью-Би. – Мог бы и подольше остаться, чтобы услышать, как во время приступа человека охватывает такой страх, что он теряет над собой контроль и может обделаться. Я ведь только начала свой рассказ.
Черный «бентли» с непрозрачными стеклами медленно двигался по Сен-Дени. Наконец огромный автомобиль затормозил у дома № 42.
Шофер в ливрее вышел из машины, поднялся по ступеням и нажал кнопку звонка седьмой квартиры. Подождав, позвонил еще раз. Потом вернулся к машине, где его пассажир начал уже проявлять нетерпение.
– Извините, мистер Гарн. – Шофер приподнял фуражку. – Никто не отвечает.
– Позвоните консьержке, – раздался изнутри сердитый голос.
Шофер кивнул, вернулся к домофону и прочитал надпись на табличке: «Дексия Соланж, консьержка». После нескольких звонков из-за двери выглянула очень старая женщина со светло-рыжими волосами.
– Oui, – прокаркала она.
– Мне нужна мадемуазель Сандрина, – пробормотал шофер. – Она дома?
– Они уехали, – консьержка говорила уже по-английски.
– Кто это – они? – раздался требовательный голос.
Шофер обернулся, за ним стоял Гарн.
– Мадемуазель Сью-Би и мадемуазель Сандрина, – ответила старуха. – Уехали. За город. Большая машина. – Она замахала руками, что должно было изображать суматоху, сопутствовавшую отъезду девушек.
Гарн оттолкнул шофера и обращался теперь прямо к консьержке.
– Когда они уехали? Куда? – орал он, разделяя слова, как делают обычно люди, не говорящие по-французски, когда хотят, чтобы их поняли.
Дверь стала медленно закрываться, пока в щелке не остался один глаз, подкрашенный черной тушью.
– За город, больше ничего не знаю. Уходи! Уходи! – Она захлопнула дверь.
Шофер помог Гарну разместиться на заднем сиденье.
– Куда поедем, сэр?
Чертов Феликс, этот ублюдок! Будь он проклят вместе со своим чертовым праздником! Гарн в этом году, как обычно, получил приглашение, но отказался от него. Он не верил, что Сандрина отправится туда. Она уже почти пообещала ему, что не поедет, – и вот тебе, пожалуйста! Теперь, когда он как следует разозлился, голова его прояснилась, и он вынужден был признаться, что Сандрина, когда они в последний раз были вместе, ничего ему не обещала. Она только улыбалась, уперев подбородок чуть ниже его пупка, а потом начала кончиком языка выводить круги у него на лобке...
