Глаза Мегги застлало алой пеленой ярости. Приподнявшись на локтях, не обращая внимания на острую боль, она прошипела:
— Не смей, ублюдок несчастный! Будь ты проклят, жалкий трус!
Но лорд Киппер проигнорировал ее и, немного послушав жалобные стоны Дженни, пренебрежительно бросил:
— До чего же вульгарна! Не мог же я позволить ей испортить Уильяму жизнь! Да и что это за брак? Бездарная пародия, ничего более!
Мегги заметила, что Дженни лежит на боку, свернувшись комочком. Маленькая, худенькая, светловолосая, с белой кожей. А кроме того, очень юная и хорошенькая. Но неестественно бледная. Простое муслиновое платьице задралось до колен, открывая шерстяные чулки и одну черную туфельку. Другая слетела с ноги и лежала чуть поодаль.
— Нет, — неспешно рассуждал он, словно разговаривая сам с собой, — я не мог позволить ей выйти за Уильяма. А ты, Мегги Шербрук, неужели не понимаешь? Не дочери торговца быть следующей графиней Ланкастер. Это ясно последнему глупцу. Что за горькая ирония! Томас сам толкнул меня на это, когда приказал Уильяму в воскресенье обвенчаться с ней. Мне пришлось что-то срочно предпринимать, и я предпринял. А вчера, когда твой муж начал этот проклятый допрос, Уильям почти догадался, в чем дело! Сразу стало ясно, что он дал остальным пищу для размышлений! Недолго оставалось ждать, пока все обрушится на мою голову, а разве можно было допустить такое?! Поэтому я в два счета постарался все уладить.
— И вы готовы убить троих совершенно невинных людей лишь для того, чтобы Уильям стал следующим графом Ланкастером? — уточнила Мегги. — Ад проклятый, какое вам дело до того, кто им будет? К вам это не имеет никакого отношения.
— Я считал, что ты умнее. Неужели еще не сообразила, что Уильям — мой сын?
Мегги долго молчала, прежде чем спокойно кивнуть.
— До чего же вы, должно быть, радовались, когда Дженни забеременела от него. И не она одна. Он ухитрился совратить и мою знакомую в Гленклоуз-он-Роуэн. Довольны, что он пошел в вас хотя бы своим распутством? Отец и сын… яблочко от яблони. Интересно, вы ненавидите всех женщин, которых обесчестили?
— Не мели чушь! Женщины есть женщины. И предназначаются для того, чтобы ими пользовались и наслаждались, Все они глупые создания, вернее, почти все. Что же до моего сына… Да, Уильям обожает совращать женщин и в этом похож на меня. Впрочем, если честно, все мужчины таковы. Некоторые из нас настоящие мастера обольщения, другим это искусство не дается. К сожалению, Уильям принадлежит к последним. Он не обладает ни моим обаянием, ни умом. Но я научу его. Со временем он наверняка будет совершенствоваться, особенно когда узнает, кто его настоящий отец, который так много ему дал. Да, как только Уильям поймет, что старый граф Ланкастер был одержим в своей ненависти к женщинам, считал их потаскухами, неспособными родить сына от него, а не от другого мужчины, обязательно поблагодарит меня и благословит судьбу, давшую ему в родители такого человека, как я, а не жалкого полубезумного старикашку! Тот сам посеял семена собственного краха. Говорят, его отец был таким же.
— Но очевидно, он был прав, не доверяя Либби, не так ли?
— Ему не стоило этого делать. Она никогда не давала ему причин для этого. О нашей короткой связи никто не знал. В результате на свет появился Уильям. Нет, Титус Малком был глупцом и безумцем. Хорошо еще, что я сумел поселить Либби и Уильяма в Пендрагоне, когда он вышвырнул их вон. Все эти годы я приглядывал за ними. Думаю, Уильям будет так счастлив, узнав правду, что бросится мне на шею.
При этой мысли лорд Киппер заранее заулыбался, и на мгновение его глаза потеплели.
— Я решил пригласить его немного пожить в моем доме, чтобы завершить образование.
— Но отцом Томаса все-таки был граф Ланкастер?
Лорд Киппер пожал плечами. Глаза снова остекленели, как у дохлой рыбы.
— Я точно знаю, что Мэдлин один раз изменила ему. Но кто был отцом Томаса, муж или любовник? Это мне не известно. Да и совершенно все равно. А вот Уильям всему научится от меня, своего настоящего отца. Он еще очень молод. И не разочарует меня.
— А если разочарует? Вы и его убьете?
— Заткнись, глупая девчонка! Ты изображаешь меня каким-то чудовищем, но ведь это вовсе не так! Просто я хочу, чтобы мой сын получил все, что ему полагается по праву. Я так давно мечтал об этом! Как только он станет графом Ланкастером, я женюсь на Либби и усыновлю Уильяма, с тем чтобы после смерти передать ему мой титул и земли. И никто никогда не узнает, что он незаконнорожденный. Это будет нашим маленьким фамильным секретом.
— Интересно, Уильям, подобно вам, своему отцу, тоже лишен всякой порядочности?
Он ринулся к ней с поднятым кулаком, но тут же опомнился.
— Твое мнение абсолютно не играет роли. Говори что хочешь! Я просто делаю то, что велит долг, не больше и не меньше. Кстати, как оказалось, вовсе не так уж плохо, что Томас встретил тебя и влюбился, ах, какая же это глупость, верно? Такой вещи, как любовь, просто не существует в нашем благословенном мире. Но все это не важно. Главное, ты принесла ему великолепное приданое, а это означает, что Уильям и его наследники станут еще богаче.
— Я готова побиться об заклад, что Томас уже успел определить, кто стоит за всем этим, и в эту минуту вас разыскивает.
— Нет, ошибаешься, прошло слишком мало времени. Но нужно торопиться. Я буду скорбеть о твоей смерти, Мегги, можешь на это рассчитывать. Но необходимо действовать со всей поспешностью. Плохо, конечно, что ты умрешь, но в перспективе это не так уж важно.
Мегги отчаянно затрясла головой, и он заметил, как сильно она бледна. Настолько, что уже кажется трупом. Какая жалость! Но что поделаешь?!
— Послушай меня, — начал он, — нельзя было допустить, чтобы у тебя появился ребенок, а ведь последнему дураку понятно, что, поскольку вы оба сгораете от взаимного вожделения, иного исхода и ожидать невозможно. Подумать только, чтобы дочь викария оказалась такой развратницей! Да, дитя окончательно усложнит и запутает все дело. Ты должна отправиться на тот свет, Мегги, и эта простолюдинка с тобой. А Томас? Что же, я сам позабочусь о том, как убрать его без излишнего шума, раз у Бернарда не хватает на это храбрости. Возможно, я постараюсь, чтобы смерть его была легкой: перевернувшаяся коляска или что-то в этом роде. Вполне сойдет. Да, Бернард оказался трусом, и это после всего, что он наделал!
Говорить как можно больше… она должна непрерывно болтать, чтобы потянуть время!
— Так что же случилось с Марией на самом деле?
— А, я и забыл, что вы с Томасом оказались свидетелями нашей маленькой драмы. Именно мне пришлось подвесить Марию к потолку. После того, как этот идиот Бернард убил ее. В тот день она в ярости вывалила на его голову кучу оскорблений — не то чтобы он их не заслужил, каждое было не в бровь, а в глаз. Ленивый болван, ничтожество и дрянь. Но он ее задушил, а потом побоялся накинуть на шею петлю и повесить. Все ныл и закатывал истерики. Увидев, как во дворе остановился экипаж, я огрел Лича по голове и оставил в кухне на полу. Удивительно, но это оказались вы с Томасом. И тут же принялись обыскивать гостиницу. Признаюсь, я немало повеселился.
