— Гога, мне нужен магазин для АКМа и патронов шестьдесят, — сказал Алеша.
— Каких? — спросил Гога.
— Каких проще.
— Каких скажешь, таких и проще.
— Еще тысяч десять одолжи мне, я у Али возьму и верну. Мне лыжи надо купить, спальник… ну, понятно, всю байду, короче, чтобы до тофов дойти.
Гога кивнул.
— Это китаец! — вдруг возбужденно воскликнул Ник. — Это тот китаец!
— Тихо, не ори, — сказал Алеша и посмотрел в окно. — Говорит, что это тот китаец, что Коротича убил, — обратился он к Гоге.
— Говорил я тебе, что сука этот Буров, — внимательно глядя в окно, сказал Гога. — Сваливать надо по-тихому. Это тебе не менты. Это серьезные парни.
— Пошли, надо срочно уходить из города, — тихо сказал Нику Алеша.
— Сначала я должен увидеть Катю, — упрямо, явно не в первый раз сказал Ник.
— Слушай, Гога, устрой ему встречу с Катей. Он с самого утра кровь мою пьет, — попросил Алеша.
— Какая Катя?! Ему дырка в башке светит, — взволнованно сказал Гога, нервно осматривая зал. — Я машину к самому входу подгоню, а ты, когда будете выходить, его собой перекрой. Еще без пяти, они еще не напряглись…
— …Слушай, Толик, он мне такие бабки сделал! — возбужденно говорил Буров из московского ресторана по телефону, сидя рядом с Кохом. — Если хоть один волос с головы его упадет, вы все до конца жизни своей лопатами на субботниках копать будете. Он гений, понимаешь, а ты козел!
— Константин Васильевич, поздно уже… — перепуганно говорил Толик. — Уже все…
В надвинутой на глаза шапке, с поднятым воротником Ник быстро вышел вслед за Алешей и сел в машину. Машина сразу же отъехала.
— Мне нужно увидеть Катю, — сказал Ник.
— Слушай, подъезжай к школе, пусть поговорят в машине, — попросил Алеша.
— Ее наверняка пасут.
— Сколько уже нас не было… Я думаю, они расслабились, — сказал Алеша.
— Это менты расслабились, а эти не расслабляются, — неохотно сказал Гога.
— Поставь машину подальше. Если пасут, ты сразу увидишь. А он даже из машины выходить не будет.
— А ты?
— Не, я не поеду, — смутился Алеша. Ему до сих пор было стыдно. — Я пока лыжи куплю. Денег только дай мне.
Катя вела урок.
Гога осторожно заглянул, но она продолжала говорить, не замечая его.
— Екатерина Алексеевна, вас к телефону, срочно, — сказал он громко, стоя так, чтобы ученики не видели, кто позвал.
— Сомова, садись за учителя. Начинайте четвертую главу, — сказала она и пошла к двери.
Быстрым шагом Катя и Гога вышли из здания школы. Катя уверенно шла впереди. Она повернула на прилегающую улицу и зашла в подворотню.
Гога шел не спеша, лениво поглядывая по сторонам, а потом встал у входа в подворотню.
Машина стояла во дворе.
— Катя, я уже совсем не молод, у меня в Нью-Йорке жена и две взрослые дочери, но за этот месяц многое изменилось. Я перестал быть Ником Макгуаером. — Ник достал паспорт. — Теперь я Олег Карасюк… и ты очень нужна мне, Катя. У меня больше никого нет. Ты, Петя и Алеша — самые близкие мне люди. — Ник замолчал.
Катя тоже молчала.
— Как там бабушка? — спросила она.
— Она умерла четыре месяца назад. — Ник достал Деда Мороза и протянул ей. — Сегодня Рождество, — смущенно сказал он.
— Это у вас… У нас седьмого января. — Катя взяла подарок и заплакала.
Во двор вошел Гога. Он нервничал.
Ник заметил его.
— Нам надо ехать. За мной все охотятся. И менты, и киллеры. Сегодня мы уйдем из города, куда-то далеко в тайгу. Я хочу, чтобы ты… — Он осекся, пытаясь подобрать правильное слово.
— Возьмите Петю, — вдруг сказала она сквозь слезы.
Ник растерялся.
— Гога и Надя вам помогут. Помните мою подругу, от которой вы звонили в Нью-Йорк? — решительно сказала Катя и вышла из машины: — Гога, запомни телефон: 260013. Легко запомнить. Это Надя. Она поможет вам Петьку вытащить. Она все знает. Я хочу, чтобы он с Ником ушел. Не выдержит он. Сломают они его там.
Гога не был готов к такому повороту событий. Он озадаченно почесал ухо:
— Надо лыжи маленькие покупать…
Надя подошла к ограде интерната. Метрах в тридцати от нее на оборудованной площадке гуляли дети из младшей группы. Воспитатель вяло покачивался, сидя на качелях спиной к забору. Метрах в десяти от нее пробежали две девочки лет восьми-девяти.
— Девочка! — позвала Надя и, когда последняя остановилась, жестом подозвала ее.
Девочка подошла и встала в нескольких метрах от забора.
— Девочка, ты Петю Фельдмана знаешь? Светленький такой, молчун, — спросила Надя.
— Это еврей, который дерется все время? — спросила девочка.
— И с девочками?
— Со всеми. Его обзовешь, он сразу лезет.
— А вы не обзывайте.
— А он первый задирает!
— Позови его, пожалуйста. Только тихонько. Скажи, тетя Надя от мамы конфеты принесла, — сказала Надя.
— А нам дадите?
— Конечно.
Девочки убежали.
Скоро подбежал Петя.
— Привет, тетя Надя, — нерадостно сказал он.
— Я от мамы. Слушай внимательно, Петр — быстро сказала она. — Ты через забор перелезть сможешь?
— Я дырку знаю. — Глаза его загорелись.
— Возьми конфеты. Когда я уйду, всех угостишь, а к концу прогулки не спеша подойдешь к дырке, вылезешь и что есть силы побежишь за угол вон того красного здания. Там ждет Гога с машиной. Дверь будет открыта. Сразу прыгай внутрь, и воспитатель тебя не догонит. Понял?
— Фельдман! — закричал воспитатель и встал с качелей.
— Он в дырку не пролезет, козел жирный! — недобро сказал Петя.
— Все, я пошла. — Надя пожала его руку чуть ниже локтя, встала и быстро зашагала в противоположную от красного здания сторону.
Петя пошел в сторону площадки, на ходу раскрывая пакет.
Гога сидел за рулем и нервничал, поглядывая на часы. Двигатель работал. Когда он услышал отчаянные крики воспитателя, сразу включил первую передачу.
Из-за угла с бешеной скоростью вылетел Петя и ввалился на заднее сиденье.
— Круто! — радостно воскликнул он.
— Дверь! — сказал Гога и, услышав хлопок, сорвался с места.
— Жирный к воротам побежал, — возбужденно сказал Петя. Он еще тяжело дышал.
— Не успеет, — сказал Гога и повернул за угол.
Стемнело. Экипированные, как заправские туристы-рыбаки, с лыжами, в теплых спортивных костюмах, они садились в поезд Иркутск — Новосибирск. Гога провожал.
— Когда Нижнеудинск? — спросил Алеша.
— Утром рано. В пять двадцать, кажется. Там расписание на стенке. — Проводница была молодая, еще доброжелательная. — Куда мальца-то по такому морозу?
— Ничего, он у нас закаленный, — похлопал Алеша Петю по шапке. — И не такое видал.
— Я на Крещение с мамой в проруби купался, — похвастал Петя.
— Ух ты какой! — засмеялась она. — Шестое купе.
— Вас как зовут? — спросил Гога.
— Галя.
— Галя, я четвертым должен был ехать, но меня шеф не отпустил. Решили билет не сдавать, пусть с комфортом проедут. Вы уж не подсаживайте никого, ладно? Пацану такой праздник, в школу три дня не ходить!
— А мне чё… билет есть — место занято! — бодро сказала Галя.
— Спасибо, Галя. — Гога улыбнулся. — Вы очень красивая.
За окном мелькали деревья.
Галя разносила чай, когда зашли омоновцы.
— Добрый вечер, приятного аппетита. Проверка документов, — отдал честь офицер. — Куда следуем?
— В Нижнеудинск, к дядьке на рыбалку. Ежегодная акция, так сказать. — Алеша передал паспорта.
Ник набил рот и усиленно жевал, запивая чаем.
— А на ребенка? — спросил офицер.
— Забыла мамаша, когда собирала… Да мы на четыре дня всего. Восемь лет парню, какие документы? А что случилось-то?
— Неспокойно в регионе, — сказал офицер, возвращая паспорта. — А распивать в поезде не надо. — Он строго кивнул на бутылку на столе.
