Душа убийц черна, как сажа,
Коротким был их приговор:
И с тридцать пятого этажа
Ее бросают под мотор.
А поутру она вновь улыбалась
Перед окошком своим, как всегда,
Ее рука над цветком изгибалась,
И струилась из лейки вода...
Блим-блом...
68. НЕУДАЧИ В ЦЕСИСЕ
Прокурор Республики Ян Валдемарович Крауш был сильно не в духе. Его теория о том, будто для облегчения кашля необходимо курить, была разгромлена не только врачами, но и его собственным печальным опытом. Врачей поддержала прокурорша, дама строгая и решительная. Параграф семейной сметы, предусматривающий покупку папирос, был закрыт. Ян Валдемарович мучился. Ему казалось, что в горле першит и тогда, когда нет кашля, и что кашель стал чаще и приступы его продолжительней. Крауш в третий раз начинал чтение лежавшей перед ним бумаги и не мог вникнуть в ее смысл. Когда, наконец, ему стало ясно, чего от него хотят, он раздраженно приказал вызвать Грачьяна. Ворчливо и с подковыркой, как говаривал, когда сердился, он "позволил себе осведомиться" о мотивах, заставивших Грачика снова выступить с ходатайством об освобождении из-под стражи вторично арестованного Мартына Залиня.
- Субъект, который однажды скрылся без реальной угрозы ареста, хрипло говорил Ян Валдемарович, - теперь, когда стала ясна его подсудность, скроется наверняка. - Тут рука прокурора по привычке пошарила по столу в поисках папирос. Не найдя их, он растерянно оглядел стол и ухватил карандаш, которым и принялся отстукивать на стекле точки и запятые своей речи. Грачик попробовал доказать, что у Залиня, добровольно явившегося властям, нет оснований бежать. Больше того: Залинь хочет отсидеться в предварительном заключении, страшась столкновения с Винде. Залинь его боится. Далее, Грачику кажется, что важная улика - узел палача на веревке, принесенной Залинем, дает в руки следствия след одного из главных виновников убийства Круминьша. Дело Залиня - Винда - это часть дела Круминьша.
Ян Валдемарович некоторое время молча смотрел на Грачика.
- А у вас есть еще уверенность в том, что вы распутаете дело Круминьша? - спросил он.
Грачик оторопел: каким образом подобная мысль могла родиться у прокурора? Право, не сиди напротив него столь уважаемое лицо, Грачик рассмеялся бы! Но, по-видимому, Ян Валдемарович тут же сам пожалел о сказанном. Он попытался сгладить впечатление, обещав подумать над предложением Грачика.
- Залинь нужен мне теперь же, - возразил Грачик. - Нам с ним необходимо побывать в Цесисе.
- Мы перешлем его в Цесис, - ответил Крауш.
Грачик едва не стукнул ребром ладони по столу прокурора, но вовремя сдержался:
- Это не годится! Мы должны побывать там так, чтобы никто об этом не знал. Мы сами выберем время, сами туда доедем, как будет удобней.
...Грачику казалось, что найти в Цесисе дом, где жил Винд, не представится сложным делом. Если Мартын и не покажет дорогу, какою пришел в дом к Винду из-за того, что был в тот вечер пьян, то, может быть, вспомнит путь своего бегства оттуда на станцию. Однако на деле эта задача оказалась трудно выполнимой. Деревья облетели, вокруг домов не пестрели больше приметные цветники, и Залинь уверял, будто физиономия города изменилась, он его не узнает. Вторую ночь бродили они по Цесису, не приблизившись к цели. Проделывать же эту работу днем не представлялось возможным, чтобы не быть замеченными Винде. Цесисские работники предложили Грачику свой план обнаружения Винда: Залиню несколько раз появиться в столовой, где он познакомился с Виндом. Если Винд туда больше и не приходит, то, может быть, у него есть там знакомые. Не святым же духом он узнал о приходе Залиня в прошлый раз! Значит, появление Залиня будет отмечено. После этого Винд едва ли станет отсиживаться в своем убежище и поищет встречи с Залинем. А если вспугнутый Винд попробует скрыться, он будет взят.
И вот верзила Залинь, дрожа от страха, явился в столовую. Раз, другой и третий он усаживался за столик и принюхивался к пище, боясь всего и всех, проглатывая для вида несколько кусков. С еще большим страхом он запивал их стаканом пива, которого в других обстоятельствах мог бы выпить целую бочку. Но Винд не появлялся.
На помощь им пришла одна из официанток столовой. Она узнала Залиня и подошла к нему с вопросом, почему давно не видно его приятеля Винда.
- Уж не заболел ли он опять? - спросила она. - Прошлый раз, когда он был болен, я дважды носила ему обед домой. Может быть, нужно сделать это и теперь?
И тут, к удивлению и радости Грачика, нерастерявшийся Залинь ответил официантке:
- О, я был бы вам очень благодарен!
- Спросите заведующего, если он разрешит, я сейчас же и снесу, сказала услужливая девушка.
Через десять минут, сопровождаемая Залинем, девушка привела его к дому, все ставни которого были закрыты, и остановилась у крыльца:
- Боже мой! Почему же вы держите его в темноте?
- У него температура, и он не выносит света, - опять нашелся Залинь. Он взял у нее судок. - Через часок я сам принесу его, - и, щедро дав на чай, отпустил официантку.
К разочарованию Грачика, дом оказался пустым. По показаниям соседей хозяева дома выехали на юг, пустив в дом какого-то рижанина. Кажется, этого рижанина действительно звали Винд. Вчера соседи мельком видели его выходящим из дома. Это было все, что удалось узнать Грачику. Собаки вились вокруг крыльца, бросались то в одну, то в другую сторону и возвращались. След Винда никуда не вел.
- Опытный черт! - не выдержал агент, сопровождавший собак. - Сумел замести след. Если бы не сегодняшний дождь, мы, наверно, обнаружили бы и средство, которым он посыпал свои следы.
Винд исчез. Грачику больше нечего было делать в Цесисе. Он велел взять билеты себе и Залиню на ближайший поезд до Риги. Таким поездом оказался таллинский. Открывалась приятная возможность проспать несколько часов в мягком вагоне после бесплодной ночной беготни по Цесису.
69. ПОКОЙНИКИ ВСТАЮТ, ЧТОБЫ ДЕЛАТЬ ДОКЛАДЫ
- Здравствуйте, - крикнул буфетчик прошедшему мимо столовой и сделавшему вид, будто не узнает его, Винду. Впрочем, и самого-то Винда буфетчик узнал не сразу. Куда девалась борода, где усы соломенного цвета? Буфетчик уже повернулся было уйти с крыльца, где грелся на солнышке, когда Винд остановился и, обернувшись, вежливо приподнял шляпу. Его лицо выражало недоумение, и буфетчик понял, что обознался: этот человек был темным шатеном, а Винд - блондин, да еще какой блондин, словно его всего вымыли в молоке пополам с перекисью водорода. От смущения - черты незнакомца были все же схожи с чертами Винда - буфетчик рассмеялся. Несмотря на парадоксальность, этот защитный рефлекс очень распространен. Бывает, что, едва спасшись из-под колес проносящегося автомобиля, человек смущенно засмеется. Буфетчик не был исключением. Глядя на незнакомца, он улыбался:
- А я ведь принял вас за Винда, - добродушно заявил он, - и собирался вам сказать, что к нам заходил Залинь... Вот как бывает на свете!.. Эдакое сходство!.. Уж вы извините. Буфетчик хотел еще крикнуть этому человеку, что Винду снова понесли обед, но вовремя сообразил, что случайному прохожему нет никакого дела до болезни и аппетита какого-то Винда и промолчал.
Прохожий снова приподнял шляпу и молча поклонился. Он не спеша скрылся за домом. Буфетчик уже не мог видеть выражения его лица, когда, завернув за угол, прохожий остановился и, в третий раз сняв шляпу, отер пот со лба. Это был Квэп. Он уже со вчерашнего дня заметил на своей улице людей, слишком непринужденно прогуливавшихся мимо его дома. Квэп знал цену этому чересчур независимому виду прохожих. И что означало появление в Цесисе Залиня? Было оно связано с прогулками любопытных вокруг дома Винда, или парень действительно хотел с ним встретиться? Тут нужно было не семь, а семью семь раз отмерить, прежде чем на что-нибудь решиться. Прикидывая так и эдак, Квэп сделал вывод, что жизни в Цесисе пришел конец. Однако он не мог уехать, не завершив дело, однажды уже сорванное Залинем. Это дело, вновь тщательно продуманное и подготовленное, было залогом возможности оставаться в Советском Союзе, выполнить то, что ему поручено, и живым выбраться за пределы ненавистной страны.
Зайдя на почту, Квэп купил листок бумаги и конверт. Несколько слов, которые он пошлет буфетчику с первым попавшимся мальчиком, убедят буфетчика и всех, кто к нему обратится, - будь то Залинь или кто иной, - в том, что послезавтра Квэп будет еще здесь.
"Любезный товарищ, мне показалось, что я видел на улице Цесиса Мартына Залинь. Очень прошу вас, если оный Залинь зайдет в буфет, передать ему, что я непременно буду у вас послезавтра вечером - к ужину. Прошу Залиня ждать меня. Мне необходимо с ним переговорить". Подумав, размашисто подписал: "С коммунистическим почтением ваш покорный слуга Альберт Винд".
Теперь всякий поверит тому, что до вечера указанного дня Винд останется в Цесисе. Кто догадается, что утром того дня он сядет в поезд и исчезнет, раз навсегда разделавшись с именем Винда.
