Его сшибли на колени и начали бить. Верней, планомерно и слаженно убивать. Устраивать «нелепый случай» с горожанином, сдуру полезшим разнимать пьяную драку…
А сознание ещё продолжало работать, и в нём крутилась единственная мысль: Даша. Неужели ОНИ захватили Дашу и выпытали у неё, когда и по какой дороге она его ждёт?
Рефлексы тренированного тела всё же позволили Плещееву продержаться под ударами несколько лишних секунд, оказавшихся стратегическими. В схватку, ставшую избиением, вмешалась некая третья сила. Глаза открыть из-за крови и стёкол эгидовец физически не мог, но, судя по звукам, действовала эта сила с решимостью потревоженной стихии. И, кажется, настолько же беспощадно. Женщина, только что отрабатывавшая на Плещееве удары ногами, первая завизжала от боли. Потом визг перешёл в утробное мычание, жутко звучавшее из уст человеческого существа. Её подельники попытались оказать сопротивление, но их постигла расправа столь же короткая и кромешно жестокая. Несостоявшиеся убийцы как будто споткнулись посередине атаки, и один замолчал сразу, а второй тихо, на одной ноте, завыл. Сергей Петрович почувствовал крепкие руки, перевернувшие его кверху лицом.
– Ну? – спросил не слишком запыхавшийся мужской голос. – Живой, что ли?
«Местами», – хотел ответить Плещеев, но расквашенные губы не сумели выдавить внятного слова. Он попытался опереться оземь ладонью и ахнул от боли. Кажется, правую руку ему отделали капитально. Может, даже сломали.
– Так, – буркнул мужчина. Взял Плещеева под микитки и аккуратно поставил его на ноги. Он уступал эгидовцу ростом, но силу имел завидную. Плещеев зашатался и кое-как устоял, тяжело навалившись ему на плечо. Левому глазу меньше досталось от удара дубинкой, и Сергей Петрович решился чуть-чуть его приоткрыть. Под веко немедленно затекла кровь, вдобавок без очков он подробностей не различал, только общие контуры, но и этого хватило вполне. Женщина всё так же мычала и силилась куда-то ползти, мотая низко опущенной головой. Волосы закрывали ей лицо и мели по дороге, и было не вполне ясно, может ли она двигать ногами. Один из «пьяниц» катался по земле, судорожно зажав ладонями пах. Второй неподвижно лежал возле забора подстанции. Его голова и плечи покоились в пыльной траве, а ноги были закинуты на сетку, глубоко прогнувшуюся от удара. Правая штанина зацепилась за лопнувшую проволочину, и человек казался подвешенным, как перевёрнутое распятие.
– Ты глазами-то не шибко моргай, – проворчала «третья сила», деловито увлекая Плещеева вперёд. – Погоди, сперва посмотрю, что там у тебя…
Они как раз пересекали полосу света от всё ещё включённых фар «девятки», так что глаз захлопнулся сам собой, а Плещеев, не выдержав, заскрипел зубами, как от ожога.
– Ладно, ладно, – мужчина крепче обхватил его поперёк тела. – Всё в порядке. Топай давай, пока ещё какой комитет по встрече не набежал…
До «девятки», которую Сергей Петрович вроде бы оставил в двух шагах от места мнимой драки, оказалось нескончаемо далеко. Но вот наконец его прислонили к знакомому боку машины, и он вслепую зашарил здоровой рукой в поисках дверцы. «Даша!» – зацикленно билось в голове. Он должен добраться к ней и выяснить, всё ли благополучно. Он должен. Должен. ДОЛЖЕН…
Незнакомец между тем выключил фары, заглушил двигатель и запер автомобиль.
– Мне… ехать… – просипел Плещеев в отчаянии.
– Ехать? – усмехнулась темнота. – Это куда ж ты собрался?
– Даша… они её… – выдавил Плещеев и начал сползать. Его опять подхватили, безжалостно отодрали от «девятки» и снова потащили куда-то.
– Даша, значит, – хмыкнул невидимый незнакомец. Потом стал серьёзен: – Валяй, Сергей Петрович. Выкладывай, как на духу.
В этот момент Плещееву было не до изумления по поводу странной осведомлённости чужака. Зато сработал некий инстинкт, указавший ему, что неожиданное вмешательство всё же не было частью ИХ плана, а стало быть, человеку, почти нёсшему его на себе, следует довериться. Так он и поступил, и где-то на середине довольно бессвязных объяснений его левая рука, беспомощно вытянутая вперёд, нащупала тёплый капот автомобиля. Откуда здесь взялся ещё один автомобиль?..
– Козёл ты, Плещеев, – с нескрываемым отвращением сказал голос из темноты. – Едучий козёл. Юбочник. Знал бы, не то что заступаться бы не полез, а ещё всыпал бы. Такая жена дома ждёт, а он об чужие подушки лысину протирает. Тьфу!.. Телефон хоть у твоей пассии есть?..
Потом Сергей Петрович полулежал на откинутом сиденье «Нивы», пытаясь поудобней устроить нещадно болевшую голову и временами мучительно вздрагивая на рытвинах, которые час назад вовсе бы не заметил. «Нива» была совершенно новенькая, ещё как следует не раскатавшаяся и малость дубоватая на ходу. Зато водитель попался классный. Он гнал машину, словно заправский раллист. То есть как бы расслабленно, как бы рассеянно и очень спокойно. Но при этом через весь город с узкостями и пробками – за полчаса.
Они возвращались в Питер кружным путём, через Вартемяки. Наверное, незнакомец не просто хохмил насчёт «комитета по встрече». Выбравшись из Токсова, он остановился и сноровисто промыл Плещееву лицо дистиллированной водой из бутылочки. Он светил себе маленьким, но очень ярким фонариком, и Сергей Петрович сжимался от боли: глаза ему заливал жидкий огонь.
– И везёт вам, звездострадателям… – ворчал мужчина, с треском раскупоривая бинт из автомобильной аптечки. – Нет бы на всю жизнь разукрасить, чтобы знал, как налево таскаться… Пожалела, наверное… Тебя ведь из органов тоже через баб официально попёрли?
Плещеев смолчал, но про себя сделал вывод: этот человек оказался у озера совсем не случайно. И знает он про него, Сергея Плещеева, ВСЁ. Может, даже и о том, чем «Эгида» в действительности занимается…
КТО ОН ТАКОЙ?..
А тот нажимал слабо светившиеся кнопочки сотового телефона:
– Дашенька? Добрый вечер, дорогая моя… Вы уж извините, я от имени Сергея Петровича вас беспокою… Да, он очень хотел к вам сегодня приехать, но, к сожалению, не получается… Нет-нет, ничего не случилось… просто, знаете, форс-мажорные обстоятельства… Да, по работе… Хорошо, обязательно передам. И ещё, Дашенька, чисто на всякий случай… Я бы вам очень посоветовал как следует запереться и до утра никого в дом не пускать. А если придут и скажут, что от Сергея Петровича, сразу звоните в милицию и двери ни в коем случае не открывайте… Да, я так и знал, что вы девушка храбрая… Спокойной ночи, Дашенька. И не расстраивайтесь, я вас умоляю. Не последний день на свете живём…
Прижал пальцем отбой и непререкаемо заявил эгидовскому начальнику:
– Одна. Никто за волосы не держал. Я бы услышал. Плещеев ему поверил. И прошептал:
– Зачем ты… это делаешь?
– А погода хорошая, вот и делаю, – издевательски фыркнул владелец машины. Потом смилостивился и добавил: – Твоя Дашенька самые добрые пожелания тебе передаёт.
И поддал газу, обгоняя пустой автобус, сонно тащившийся по дороге.
Правый глаз Плещеева медленно горел под повязкой: ушиб и порезы заплывали тугой болезненной опухолью. Левому было позволено выглядывать в щёлку между бинтами. Больше всего Сергею Петровичу хотелось расслабиться и отплыть в блаженное небытие. И очнуться уже потом, когда кончится эта гонка по ночному шоссе… бесконечные ухабы и тряска, от которой желудок вот-вот поднимется к горлу…
Левый тоже порывался заплыть и сомкнуться навеки, но Плещеев раз за разом делал над собой усилие, упрямо расклеивая ресницы. Он всё пытался рассмотреть своего спутника, насколько это было возможно в слабых отсветах с приборной доски. Получалось плоховато: он кое-как различал только профиль да кисти рук на руле. А когда появлялся встречный автомобиль, Сергей Петрович едва успевал заметить, как вспыхивал серебром короткий ёжик волос. И глаз тут же захлопывался сам собой, не вынося резкого света.
Его спутник всё больше помалкивал, и Плещеев начал-таки замученно сползать в подобие полусна. Голос хозяина «Нивы» заставил его встрепенуться:
– Осиновая Роща… ГАИ скоро.
– Тебе там… – пробормотал Плещеев. Договорить окончание фразы – «светиться, наверное, ни к чему» – оказалось задачей для него непосильной, однако седой понял с полуслова.
– Прорвёмся, – пообещал он с ухмылкой. Он не стал дожидаться, пока обитатели типового стеклянного домика засекут плещеевские бинты и пожелают выяснить, что к чему. Едва выкатившись на спуск, с которого уже виден был пункт, «Нива» тревожно замигала фарами, а потом посигналила и, подъехав, притормозила. Водитель выпрыгнул наружу и, не закрыв дверцы, побежал навстречу полному усатому инспектору, спустившемуся по лесенке:
– Ребята, выручайте! Где в Питере глазная травма ближайшая?..
– На Литейном, двадцать пять. Круглосуточная… А что такое случилось? – последовал закономерный вопрос.
