– Как тебе мой цвет? - перевела разговор я в безопасное русло. - Нравится?
– А ты знаешь, ничего, - оценивающе оглядела мои медно-рыжие патлы подруга. - Только я все равно бы тебе рекомендовала…
– И так сойдет, - неожиданно заступился за меня металлист. - Мне нравится.
Что же! "Определенные плюсы в моем положении имеются", - решила я. - "По крайней мере, есть, кому за меня заступиться".
– Чаю налей, пожалуйста, - очаровательно улыбнулась я "бой-френду".
Происходящее начинало меня забавлять.
* * *
Танька еще какое-то время умилялась, но как-то вяло, а потом ее улыбка постепенно сошла на нет. Лицо подруги приобрело выражение сорокалетней дамы, груженой непосильными заботами. А потом "даму" сменила потерянность пятилетнего ребенка, оставшегося без обоих родителей. И я хороша - даже ведь не поинтересовалась у человека, что она на Урале-то потеряла? А ведь, пока мы жили в блоке, я от нее только и слышала, что о желании во что бы то ни стало остаться в Москве.
– Как ты сама-то? - спросила я, тронув подругу за рукав. - А то все про меня, да про меня, а я ведь даже не знаю, как у тебя дела.
В ответ Танька разрыдалась. Горько и безутешно, как вышеупомянутый пятилетний ребенок. Но меня поразило вовсе не это. А то, что непосредственная моя подруга автоматически заглушила звук огромной подушкой, которая лежала рядом с ней. А я-то удивилась сперва, зачем в мизерной кухне хрущебы находится сей предмет домашнего обихода, занимающий чуть ли не целый квадратный метр. Оглянувшись на встревоженно-вопросительного металлиста ("Чего это она?" "А я знаю?"), я подсела к подруге, обняла ее за изрядно похудевшие плечи, попыталась вспомнить эмпатов-Матвеичей. Танька успокоилась только через минут десять.
– Родители у меня в аварию попали, - глухо сказала она. - Папа скончался через два дня в реанимации, а мама - спустя час после него.
Боже!
Теперь мне стало понятно, чего это она так внезапно сорвалась с места. Господи, так еще и недели ведь не прошло! Или прошла неделя? Когда она в первый раз позвонила Жозефине? И почему мне на ум лезут эти глупые вопросы?
Я не знала, что делать. У меня самой отец умер несколько лет тому назад, и я еще помнила, что в этой ситуации любые слова скорее вредны, чем бесполезны. Как раздражали меня соболезнующие. А подчас вызывали ярость. А тут не один родитель отправился в мир иной, а сразу оба. Удивительно еще, как это она мне сумела обрадоваться, да еще и умиляться "моему счастью" так долго. Я теперь даже была благодарна металлисту за его наглое вранье - ведь оно подарило несчастной Таньке столько минут жизненно необходимого ей позитива!
Пока я размышляла о бедах, свалившихся на Таньку, в коридоре раздался шлепкий топоток, и в дверях образовался мелкий белобрысый Димка, братишка моей подруги. В его синих глазах не было ни испуга, ни несчастья.
– Тань, я проснулся! А скоро папа с мамой вернутся? - с места в карьер захныкал братик. - Когда у них этот отпуск кончится? И почему они мне не сказали, что уедут?
"Сколько ему годков-то исполнилось?", - думала я, глядя на сорванца. - "Совсем большой уже стал, я его карапузом помню…"
– Скоро уже, скоро, потерпи, совсем немного осталось! - постаралась напустить на себя веселость Танька. - Вы мне лучше скажите, юноша, - мастерски сменила тему она. - Вы все уроки выучили?
"Юноша" сразу подобрался, стал деловито рассказывать, как он решил сложную задачу о двух ведрах, трех мальчиках, и шести килограммах груш. Сам!
Я с тоской смотрела на эту сцену, понимая, что парень не маленький, не забудет родителей и за год. Так что тяни, не тяни, а правду сказать все равно придется. Но как? Боже, ну почему у меня так мало жизненного опыта? Может, им из Екатеринбурга все же куда-нибудь убраться, обстановку сменить?
Я повернулась к металлисту. У того на лице тоже была отображена усиленная работа мысли - небось, озадачился не меньше моего. У меня вдруг появилась надежда: вдруг он меня намного старше, и знает, что делать? И, собственно, сколько ему лет-то? Казалось, что около тридцати. А вдруг больше? Вон, Жозефина на семнадцать выглядит. А самой уже двадцать восемь…
– Пойдем-ка, выйдем, - приобнял меня за плечи товарищ. - Мы на пару минут, - пояснил он дернувшейся было Таньке. - Скоро будем.
– О! - только сейчас обратил на нас внимание мальчишка. - Тань, у нас гости?
– Да, знакомьтесь, юноша, это моя подруга из университета, Лиса. А это Илья.
– А меня Дима зовут, - важно сказал мальчишка. - А у вас мотоцикл есть? - загорелись его глаза.
– Он у меня на байках помешан, и всем, что с ними связано, - смутилась Танька. - Пропустите гостей, юноша.
– Отчего же, у меня есть мотоцикл, - сел на корточки металлист. - А тебе какие нравятся? Спортивные? Или чопперы?
Димка тут же оживился, начал сыпать малопонятными терминами, смешно взмахивая при этом длинной челкой, постоянно лезшей в глаза. Я перевела взгляд на Таньку. С той можно было писать картину маслом под названием "Что делать?"
Или, нет, все же "Что делать?!!!"
* * *
– Ну, подруга моя э-э-э, боевая, что скажешь? - осведомился металлист, едва за Танькой, поведшей Димку в секцию дзюдо, закрылась дверь. - И, ответь мне, наконец, на вопрос, как тебе это удается?
– Что именно? - непонимающе воззрилась на металлиста я. - Ты о чем?
– О твоей потрясающей, ни с чем не сравнимой способности влипать в неприятности, - с каким-то даже удовольствием в голосе ответил металлист.
– Можно подумать, это я была смертником в той машине, что вылетела ночью на встречку при глухом повороте, из-за которой погибли Танькины предки! - вмиг вызверилась я. - Да что ты вообще о себе возомнил?! То врешь нагло, и я не знаю, куда себя со стыда девать. То теперь обвиняешь не пойми в чем?
Меня понесло.
Но, все же я не до конца потеряла над собой контроль, потому что, во-первых, не стала швыряться фаерболами в квартире пострадавшей подруги. А во-вторых, в процессе ответа у меня подспудно зрела уверенность, что Илюха сейчас встанет, повернется спиной, и уйдет, куда глаза глядят. Навсегда. Потому что боевые товарищи, не умеющие себя держать в руках, никому не нужны. И это будет к лучшему, потому что после подобного безобразия уже мне будет стыдно смотреть в его наглые, карие, подчас практически черные,…
Но он, как выяснилось, не ушел. Отнюдь.
– Ой! Ты чего делаешь? - опешила я. - А ну-ка, отпусти меня немедленно! И нечего тут цирк бесплатный устраивать, все равно зрителей нет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
