– Через двадцать лет… – прошептал Илья.
– Так что раскрываю я тебе, Илюша, наши семейные секреты только для того, чтобы ты положение свое осознал хорошенько и чтобы знал, что за двери больницы наши с тобой проблемы никак выйти не могут. Сор из избы, сам знаешь…
– Так, что же – вы потомственный психиатр, а знания, накопленные предками, применить не можете. Сделайте, чтобы я вспомнил.
– Если бы потребовалось, Илюша, чтобы ты забыл, это мы сделали бы в два счета. А тем, чтобы вспомнил, раньше не занимались – не требовалось. Поэтому мы будем пользоваться новыми научными разработками.
– Могу я спросить, почему вы не взяли меня раньше, а следили так долго? Китайцев частями подбрасывали.
– Я могу тебе ответить: следили по моему требованию. Я должен был получше узнать тебя. Психиатрия – наука сложная. Чтобы понять пациента, нужно видеть его не только за решеткой, но и в среде обитания. Считай, что мы тогда уже работать начали. А путаница из ваших друзей, это не мое, это Китаец устроил. Он человек веселого нрава.
– Послушайте, неужели там такие уж несметные богатства? – спросил Илья, пожав плечами.
– Где? – Александр Лазаревич смотрел на него, явно не понимая.
– Ну, под землей, у чуди, раз из-за них столько хлопот.
– Там есть богатства? – насторожился психиатр. – Расскажи, что ты помнишь. Какие богатства? Сейчас мы сделаем тебе укольчик…
Он полез в стол.
– Нет, подождите, это я только предполагаю, что там должны быть богатства, саркофаг Гомера, мне Малюта говорил.
– Ах, вот оно что. – Александр Лазаревич задвинул ящик стола и ухмыльнулся. – Да, молодой человек, там богатства и власть. Над всей страной и, быть может, даже над миром. А Малюта слышал звон… Итак, я приятно провел время в беседе с тобой – лечение начнем прямо сейчас. Ты, Илюша, не бойся. Мы тебя беречь будем.
Он нажал кнопку, вмонтированную в ножку стола. Дверь открылась, вошел Чукча.
– Проводи в процедурную.
Александр Лазаревич роста оказался среднего и фигуру имел комически нескладную: нелепо длинные руки, очень узкие плечи, размер же ботинок был не меньше сорок пятого.
Оказалось, что из кабинета маленькая дверца рядом с вешалкой, на которой висели белые халаты, вела в другую комнату, которая имела табличку "процедурная".
В ней было множество аппаратуры, компьютер, красивое ложе в центре помещения привлекло особое внимание Ильи, предположившего, что сюда его положат для исследования. Так и случилось. Чукча, при докторе бывший с Ильей очень предупредительным и даже ласковым, пристегнул ему руки и ноги специальными, предусмотренными для этой цели ремнями.
– Больно не будет, – говорил Александр Лазаревич, щелкая тумблером. – Если только самую малость.
Он прилепил к телу Ильи и к голове какие-то присоски с проводочками. Дверь открылась, вошел еще один человек в белом халате. Он тоже был, как и Александр Лазаревич, рыжий и такой же нескладный, да и лицо лошадиной формы, только помоложе.
– Уже начали? – спросил он, подходя к компьютеру.
– Это доктор нашего отделения – Михаил Александрович Пинчер, – представил Александр Лазаревич.
"Знакомая фамилия, где-то я ее уже слышал", – подумал Илья. Ему было и интересно, и страшно. Он внимательно следил за действиями врачей.
Конечно, будь у него выбор, он бы ни за что не согласился на эти исследования. Но выбора ему не предоставили. Оставалось только смириться с положением узника, а там будет видно!..
Чукча стоял в сторонке, чтобы не мешать.
"Зачем нам Чукча?" – подумал Илья. Новый доктор сделал в вену Илье укол. Закружилась голова, стало вдруг легко и приятно, страх улетучился, захотелось поговорить, рассказать кому-нибудь все, что наболело, раскрыть душу… Хотел сказать им, что все они прекрасные, светлые люди и он всех их любит, просто они запутались… Да, в сущности, и Китаец наверняка человек очень хороший!..
Александр Лазаревич внимательно посмотрел на просветлевшие глаза Ильи. Илья хотел заговорить… Сказать все это!..
– Начали, – вместо него сказал Александр Лазаревич и нажал красную кнопку.
В ту же секунду тело Ильи подбросило. Боль была нестерпимой, она достигла самых отдаленных уголков его организма… но мгновенно прошла. Илья не успел даже понять, что случилось. Находясь в одурманенном состоянии, он имел замедленную реакцию. Дальше удары шли один за другим, тело Ильи выгибало в лютых мучениях. Он дико орал, выл, извивался…
Илья сидел на кровати, тупо глядя на лежащего перед ним Кирилла. Когда и как он попал в палату, он не знал, не помнил. Воспоминания о процедурной были смутными. Запомнился разговор с врачом и все то, что было до двери процедурной, но вот дальше… дальше все тонуло в какой-то мути… только ощущение чего-то гадкого и отвратительно неприятного, как бывает, когда просыпаешься после ужасного сна и стараешься вспомнить, что там было, но не можешь…
Илья потер лоб.
– И давно я тут сижу? – спросил он у отдыхающего Кирилла.
– А ты чего, не помнишь?
– Да не очень, – признался Илья.
– Часа полтора. Тебя, чего там, наркотой какой-то шмыгают? Ты с такой довольной физиономией пришел, что я тебе позавидовал. Может, я в следующий раз вместо тебя?
– А что, здесь девочка какая-то есть? Я, когда выходил, видел девочку.
– Это, наверное, дочка заведующего отделением, – ответил Кирилл.
Илья чувствовал внутреннюю опустошенность: что-то с ним случилось, но он не мог понять что. Он поднялся и вышел в коридор.
Около туалета возник стихийный несанкционированный митинг обиженных вкладчиков, но Харя быстро разогнал его по углам. Илья остановился возле двери, ведущей в первую палату, и стал смотреть на безумных людей за решеткой.
Что могло объединять его с ними? Какая тайна? Ведь доктор сказал, что все они когда-то побывали под землей у чуди. Обычные человеческие лица. Если бы, конечно, не печать безумия, были бы совершенно обыкновенными людьми. Что объединяет всех их – цвет волос, рост, возраст?.. Почему на них пал жребий? Почему именно их чудь выбрала для ритуала, в чем их вина? И вот все они безумны. Один только Илья пока что по эту сторону решетки. Пока!.. От этой мысли становилось жутко. Еще только вчера, когда Илью привезли, ему казалось, что он достиг низа, последней ступени, оказавшись в психбольнице. Казалось бы, куда ниже? Ан нет! Вот она, эта ступенечка, этот приступочек. Вот только шажочек один сделать в безумие, и тут с удовольствием помогут. Возьмут нежно под ручку и – раз… И ты в безумии. У них громадный опыт по борьбе с инакомыслящими в советское время, теперь – на службе у мафии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
