Вернемся лучше к духу. Итак, на его зов никто не откликнулся.
«Почему же Танский монах до сих пор не пришел? – раздумывал он, – ведь он был не более чем в трех ли отсюда. Неужели они сократили путь и прошли стороной?»
Он встряхнулся, освободился от веревок и на огненном луче взвился вверх, чтобы осмотреться. В этот момент Великий Мудрец обернулся и, убедившись в том, что тут действует злой дух, подбежал к Трипитаке, стащил его с коня и крикнул:
– Братья! Осторожнее! Дух снова появился!
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн в один момент приготовились защищать своего учителя. А волшебник, оглядев все кругом, не переставал удивляться.
– Ведь я только что видел этого монаха на коне. Зачем же они снова скрыли его от меня? Ну, сейчас я все узнаю. Прежде всего надо покончить с тем из них, который обладает волшебной силой провидения. Тогда я без труда поймаю монаха. Иначе все мои старания окажутся напрасными.
Он снова спустился на облаке вниз, проделал такое же превращение, как и в первый раз, повис на ветке сосны и стал дожидаться паломников. Только на этот раз он находился не более, чем на половину ли от них.
Между тем, заметив, что красное облако, как и в первый раз, рассеялось, Сунь У-кун попросил учителя сесть на коня и ехать дальше.
– Да ведь ты только что сказал, что волшебник снова появился, – возразил Трипитака, – как же я могу ехать дальше?
– Все же я думаю, что он появился здесь случайно, – сказал Сунь У-кун, – и не осмелится тревожить вас.
– Вот несчастная обезьяна, – рассердился Трипитака, – ты, что же, издеваться надо мной вздумал? Когда есть дух, ты говоришь, что ничего нет. Когда все спокойно, – начинаешь запугивать нас. Шумишь, шумишь, а толку мало. Ни с чем не считаешься, хватаешь меня за ноги, стаскиваешь с коня, а теперь болтаешь всякую ерунду. Хорошо еще, что ты не выдернул мне ногу. Да ведь это же… просто не знаю, как и назвать.
– Вы не бранитесь, учитель, – произнес Сунь У-кун. – Предположим, что я повредил бы вам руку или ногу, вас ведь можно было бы вылечить. А вот если бы волшебник утащил вас, что стали бы мы делать?
Эти слова окончательно вывели Трипитаку из терпения. Глаза у него округлились от злости, и он хотел уже читать заклинание о сжатии обруча, но Ша-сэн отговорил его. Успокоившись, Трипитака сел на коня и поехал дальше.
Однако не успел он усесться в седле, как снова услышал крик: «Учитель, спасите!» Перед глазами Трипитаки, на сосне, совершенно голый, висел мальчик. Трипитака остановил коня.
– Что за жестокая, бессердечная обезьяна! – возмутился он. – В ней нет ни капли доброты. Все ее помыслы только и устремлены на то, чтобы творить зло. Ведь говорил я, что кричит человек, так этот негодяй всячески старался уверить меня в том, что это злой дух. Взгляни теперь сам, кто, потвоему, висит на дереве?
Сунь У-кун стоял, опустив голову, не решаясь что-нибудь предпринять или хотя бы возразить, так как боялся, что Трипитака снова начнет читать заклинание о сжатии обруча. Молчал он и тогда, когда Трипитака подъехал к дереву.
– Ты откуда? – спросил Трипитака, указывая на мальчика кнутом, – и почему висишь на дереве? Скажи, что случилось, я помогу тебе.
Бедный Трипитака! Перед ним был злой дух. Но откуда мог он знать это? Ведь он был простым смертным. А дух, обрадовавшись, что Трипитака заговорил с ним, со слезами на глазах сказал:
– Учитель, к западу от этой горы есть горный поток Сухой сосны. По ту сторону его расположено селение. Там я и живу. Фамилия моего покойного дедушки Хун. Он накопил много денег, нажил добра, и за это его прозвали богачоммиллионером. Потом он умер, и после смерти все его состояние досталось моему отцу. Ну, а отец стал кутить, и богатство его начало понемногу уменьшаться, поэтому его и прозвали Хун-стотысячник. Он завязал обширные знакомства и начал раздавать деньги в долг в надежде нажиться на процентах. Кто мог знать, что эти бродяги не только не заплатят ему процентов, но и не вернут взятых взаймы денег. Таким образом, он не только не разбогател, но лишился еще своих собственных денег. После этого отец торжественно поклялся не давать больше взаймы ни одного фэня. Это поставило в безвыходное положение людей, нуждающихся в деньгах. Они организовали шайку и среди бела дня до нитки разграбили наш дом. Отца убили. А мать, красивую женщину, увели с собой, чтобы сделать ее женой своего главаря. Мать ни за что не хотела расставаться со мной. Дрожа от страха и горько плача, она прижала меня к своей груди, и мы последовали за разбойниками. Так мы и очутились на этой горе. Разбойники хотели убить меня, и лишь благодаря мольбам матери я остался жив. Меня связали и подвесили на дерево, чтобы я умер здесь от голода или холода. Куда разбойники увели мать, не знаю. Вот уже три дня и три ночи я нахожусь здесь. И за это время не видел ни одного человека. Не знаю даже, в каком перерождении я совершил заслуги, за что мне выпало счастье встретиться с вами, почтенный учитель. Если вы пожалеете меня, спасете и вернете домой, я жизнь свою не пожалею отдать за вас. Пусть даже желтый песок покроет мое лицо, я и тогда не забуду милости, оказанной вами.
Трипитака принял все сказанное за правду и приказал Чжу Ба-цзе освободить мальчика от веревок. Дурень, тоже ничего не понимавший, хотел приняться за дело, но Сунь У-кун не стерпел и крикнул:
– Ах ты, низкая тварь! Здесь ведь есть такие, которые знают тебя! Перестань обманывать людей! Если все ваше имущество разграблено, как ты говоришь, отца твоего убили, а мать увели, кому мы передадим тебя? И как отблагодаришь ты нас за свое спасение? Твои слова очень не похожи на правду.
Дух струсил. Он понял, что Великий Мудрец обладает большими способностями, и решил не забывать об этом. Однако весь дрожа, со слезами на глазах, он продолжал:
– Учитель! Я действительно лишился родителей и имущество наше разграблено, однако у нас осталась земля и живы все родственники.
– Какие же у тебя есть родственники? – спросил Сунь У-кун.
– Дед, отец моей матери, живет к югу от горы, – сказал на это дух. – Тетка, сестра отца, – на северной стороне. Ли-сы, дядя, брат матери, живет в верховьях потока. Дядя по отцу, Хун-сань живет в лесу. Кроме того, недалеко от нашего селения живут мои двоюродные дяди и двоюродные братья. Если только вы спасете меня, учитель, вы сможете навестить нас и повидать всех моих родственников. Я расскажу им, что вы спасли меня, они заложат часть земли и щедро отблагодарят вас.
Тут в разговор вмешался Чжу Ба-цзе, который сказал Сунь У-куну:
– Дорогой брат! Ведь это ребенок, что ты пристаешь к нему с расспросами? Ну да, их ограбили, но не могли же разбойники унести с собой дом и землю. Если он расскажет своим родственникам о том, что мы спасли его, то какие бы у нас ни были огромные желудки, нам не съесть даже того, что стоят десять му земли. Конечно, надо спасти его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
