ребрами заиграл в его руке.
Нехорошко Турнос (а это был именно он) принялся настукивать им направо и налево, отчего манчьжурские бойцы оседали на дно «окопчика» один за другим. Десятник добрался до поверженного атамана и протянул руку.
— Вставай, ужо! — хмуро рыкнул Кузнецов доглядчик.
Дурной внезапно развеселился и даже нервически захихикал.
— Ну, всё, Нехорошко! Сам меня спас. Теперь уж не серчай! — вовсю иронизировал он, подымаясь с колен.
Теперь, оглядевшись, Санька видел, что бой шел уже по всему «окопчику». «Тяжелая пехота» все-таки пришла. И казаки Турноса, и дауры Барагана рубились кость в кость с нападающими, постепенно оттесняя тех, хотя, и были в меньшинстве.
— Выбейте их наружу! — взмолился Санька. — Кровь из носу, но выбейте!
Сам же принялся искать свою пищаль.
— Заряжайте! Заряжайте скорее! — командовал он всем стрелкам, которые попадались ему на глаза.
— А мне нечем! — в сердцах выкрикнул Гераська, едва не бросив пищаль оземь. — Всё! Два заряда было и шабаш…
Атаман хотел было, обернувшись, с укором глянуть на Нехорошко, да тот уже вовсю рубился рядом со своими. Сорвал с перевязи один деревянный пенальчик и протянул расстроенному зверолову. Теперь и у него пороху оставалось на один выстрел. Было бы куда засыпать…
Пищаль, по счастью, нашлась. Морщась от боли, Санька наскоро ее снарядил, попутно собирая рассыпавшихся стрелков. Бой за окопчик еще шел, и атаман пищальников покуда придерживал. Всё равно, оружие у них такое, что при ближнем выстреле поровну побьет и своих, и чужих.
— Индига! Соломдига! — окликнул он братьев-дючеров. — Там, правее, Аратан лежит. Раненый, — Дурной изо всех сил убеждал себя, что это именно так. — Отнесите его за вторую линию укреплений. Погодите! Как исполните, сделайте вот еще что…
…Самое удивительное, что, начиная с первого выстрела, бой шел всего-то минут 20. Ну, полчаса! А всё тело уверяло, что вкалывает ратным трудом уже несколько часов. Но Дурной старательно анализировал ситуацию. И видел, что к вражеским отрядам даже ближайшая помощь не подошла. Тут, под берегом и тысячи нету, все пешие, как попало вооруженные. Так что у его тяжелой пехоты вполне был шанс выполнить приказ атамана.
Едва «окопчик» окончательно отбили, Дурной тут же повел вперед своих стрелков. Уже не такой мощный отряд, но полсотни пищалей все-таки удалось забить порохом и свинцом.
— Огонь! — скомандовал Известь, и слитный залп снес всю переднюю линию атакующих.
Такой расстрел практически в лоб имел для воинов Минандали катастрофические последствия. В ужасе уцелевшие отпрянули, оставив под бруствером десятки и десятки людей. Кто-то корчился от боли, кто-то уже не шевелился.
А Дурной, кинув взгляд на открывшуюся панораму, наконец, невольно улыбнулся. Так как весь лед Амура усеяли диковинные мухи, коих, конечно же, не могло быть в такую пору.
Это были бирары.
Оленные тунгусы оказались не ахти какими воинами — сразу понятно было. Обычные таежные пастухи и охотники. Никаких доспехов, из оружия — ножи, топорики да маломощные луки для битья мелкого зверя. Сами кузнечным ремеслом они не владели, так что железные изделия у них водились по минимуму, только самое необходимое. И понятно, что использовать тунгусов в прямом бою глупо. И жестоко.
В итоге, едва обжившись в распадочке, бирарам велели отселиться. Заодно, придумав для них отдельную задачу, где тунгусы смогут проявить себя максимально эффективно. Весь отряд ушел на левый берег. А перед сражением Санька услал к ним Ивашку — для общего руководства. И вот сейчас, убедившись, что обоз остался без присмотра, что все маньчжуры (или кто они там) ввязались в схватку, бирары выкатили на лед и рванули по реке.
Грабить караван.
Амур, конечно, река великая, но в этих местах он не особо широк. Хорошо если метров 400. Но и этот отрезок надо преодолеть. И вот полсотни оленьих упряжек мчались наперегонки по кривому льду реки. Бирары весело шлепали тонкими шестами своих олешек, представляя, как набьют нарты бесценными богатствами богдойцев. Конечно, потом придется поделиться с даурами и лоча…
Этот план придумал как раз Ивашка «Делон». Чтобы, так сказать, в случае неудачного сражения и вынужденного отступления в леса всё равно не остаться без барыша.
«Они сразу сокроются в лесах на дальнем береге, кто этих лесовиков там сыщет! — пояснял идею Ивашка. — А потом я их выведу к Темноводному. Даст бог, и вы подойдете».
Конечно, на краткий миг Дурнова кольнула нехорошая мысль о том, что «Делон» в общую победу не верит, хочет и себя спасти, и «при бабках» остаться. Но, в целом, мысль выглядела здраво. Не только из-за грабежа. Удары с разных сторон заставят маньчжуров растеряться. Они не поймут, куда идти, кого бить.
Бирары ударили максимально удачно. Обозное войско так увлеклось дракой на правом берегу, что вообще не видело ничего, что творилось за спиной. Таежники лихо подкатили к арбам, расстреляли из луков малочисленную стражу и принялись быстро перекладывать к себе тюки, корзины и ящики. Санька понадеялся на «Делона», которому в первую голову велено было искать порох.
Скопившиеся под бруствером сотни маньчжуро-дючеров только-только начинали понимать, что их грабят. Только-только кто-то попытался организовать отряд для защиты обоза. Времени для отхода хватало за глаза. Да только нельзя забывать, что здесь в схватку вступила совсем небольшая часть армии Минандали. Хорошо, если пятая часть — весь ее арьергард. И прямо сейчас с низовий подходили новые отряды, которые не могли не заметить, как за их спинами началось сражение.
Шли тяжело, в лицо врагу бил омерзительный ледяной ветер, а на берег всё сильнее наваливалась вечерняя темнота. Но они шли — многочисленная пехота, снаряженная заметно лучше большинства из тех, что сейчас топтались перед «окопчиком».
Вот они-то и вышли прямиком на мародерствующих бираров.
Глава 69
— Не увлекайтесь! — в полный голос крикнул Дурной, прекрасно понимая, что в шуме боя и при таком ветре его не услышат. — Уходите!
Кто-то заметил врага и принялся погонять олешек, но некоторые из оленеводов буквально ослепли от валяющегося под ногами богатства. И попали под слаженный удар сначала пеших латников с низовий, а затем их накрыли воины с берега. Нескольких бираров перемололи походя. Многосотенная масса забурлила вокруг выпотрошенных телег, не зная, что делать дальше. Где-то далеко, ниже по течению темнели еще большие сгустки войск, тоже не понимающие: идти ли им в бой или не надо.
И ровно в этот самый момент — на берег выкатили конники Галинги! Полторы сотни или чуть больше — да на многократно превосходящего их врага!
— Что… Как… Кто приказал? — растерянно бормотал Дурной, глядя, как рушится очередная его
