class="p1">Это стало последней каплей, после которой более нельзя было игнорировать очевидное. Она влюбилась. Гермиона Грейнджер влюбилась в Драко Малфоя. Господи боже. От этого признания голова шла кругом.
Гермиона развернулась на сто восемьдесят градусов и чуть ли не побежала в замок, игнорируя Драко, который остался позади, пытаясь до нее докричаться. Она не могла ответить: боялась сболтнуть лишнего. Казалось, что как только она попытается открыть рот, так сразу же начнет делиться с окружающим миром своим удивительным открытием: романтическими чувствами к Драко. Браво, ей таки удалось классифицировать их отношения. По крайней мере, со своей стороны. Однако теперь она боялась, что ее чувства могли оказаться невзаимными.
Вот ведь незадача: стоило одной проблеме разрешиться, как на горизонте тут же показалась новая. Это вообще когда-нибудь закончится?
Гермиона более-менее установила связь с реальностью, когда, поднимаясь по главной лестнице замка, заметила несколько шокированных студенток, неотрывно смотрящих ей за спину. Последовав их примеру, она обернулась, скрещиваясь взглядами с Драко, который отставал от нее ровно на один лестничный пролет. Или же намеренно сохранял дистанцию, позволяя ей собраться с мыслями. Как будто досконально знал их содержание.
Как будто и сам думал о том же.
Гермиона вновь взглянула на перешептывающихся студенток, которые так и не удостоили ее вниманием. Они были слишком заняты перемыванием косточек Драко, который впервые за последние недели показался на людях. Легенде о его борьбе с драконьей оспой пришел конец, потому как он не выглядел больным от слова совсем. Напротив, девушки чуть ли не в первую очередь отметили, что для переболевшего этой заразой человека он выглядел более чем превосходно. И Гермиона не могла с ними не согласиться: в этом черном классическом пальто Драко походил на настоящего падшего ангела, манящего ее поступиться своей невинностью.
«Мерлин, как ты вообще может думать об этом сейчас?», — резко отдернула она саму себя.
Поднявшись на нужный этаж, Гермиона назвала профессору Бартоломью пароль и зашла в гостиную. Но она не испытывала ни капли радости от возвращения в школу. И дело было не только в том, что ей не удалось добиться от мистера Аддерли полезной информации. Она боялась, что не сможет скрывать от Драко своих чувств, живя с ним по соседству. Если еще утром ей успешно удавалось прикидываться дурочкой и обманывать саму себя, то после его выходки делать этого более не представлялось возможности: она столкнулась с правдой лицом к лицу и не сможет забыть эту встречу при всем желании.
Она помогала ему, хотела целовать его, потому что влюбилась. Еще никогда неожиданное открытие так не пугало ее, как сейчас.
Как скоро она устанет хранить это признание глубоко внутри себя? А что, если Драко отвергнет ее, узнав правду? Как ее сердце отреагирует на это? Будет ли ему столь же безразлично, как в случае с Роном? Почему-то она очень в этом сомневалась.
Оставив пакет со свитером на кресле, Гермиона направилась к винтовой лестнице. Ей хотелось закрыться в ванной комнате и залезть под горячий душ. Настолько горячий, чтобы раскаленная лава, текущая из него, не оставила от нее ни единого живого места. Чтобы избавила от необходимости беспокоиться о будущем.
— Может, ты наконец остановишься и поговоришь со мной? — Драко аккуратно придержал ее за предплечье, лишая шанса на бегство.
— Отпусти, — взмолилась Гермиона. Ей было гораздо сложнее контролировать себя, когда он был рядом.
— Я отпущу тебя, но только после того, как объяснишь, почему ведешь себя как обиженное дитя. Если это из-за того, что я отправился в Уотфорд, то скажу сразу — игры в молчание не заставят меня раскаяться в содеянном, потому что я нисколько не жалею, что поступил именно так, а не стал отсиживаться в школе, считая минуты до твоего возвращения.
Гермиона сдавленно посмеялась, хотя озвученное Драко сравнение было самым ужасным из всех тех, что он мог привести: оно было слишком точным. Она и впрямь вела себя словно ребенок, закрывающий уши в надежде отгородиться от неугодных проблем. Но это была жалкая попытка, которой не суждено увенчаться успехом. Ее чувства никуда не денутся, потому что уже успели обратить на себя внимание и пустить корни.
— Что ты хочешь услышать? — после недолгой паузы заговорила Гермиона, все же поворачиваясь к Драко лицом. — Что я злюсь на тебя за то, что ты дал мне это кольцо, не потрудившись сообщить о своих намерениях использовать его для слежки? Да, это так, — Драко готов был ответить, но Гермиона вновь принялась говорить, боясь, что не сможет довести мысль до конца, если он скажет хотя бы слово. — Но еще больше я злюсь на саму себя, потому что стала лицемеркой.
Медленно убрав руку с ее предплечья, Драко непонимающе уставился на Гермиону, будто ожидал чего угодно, но точно не этого.
— Я скрываю правду от людей, при этом презираю подобное по отношению к себе, — произнесла Гермиона, вспоминая каждое лживое слово, что сказала Нарциссе за время их недавней встречи. Вскрытая рана подталкивала ее не останавливаться на достигнутом и говорить дальше. — Я советовала тебя перестать расценивать помощь окружающих как слабость, но сама почувствовала себя немощной девчонкой, когда выяснилось, что ты все это время был рядом, не позволяя мне осуществить план в одиночку. Это ужасно, — она тяжело вздохнула, рассеяно качая головой. — Мои слова полностью противоречат поступкам, понимаешь?
— Гермиона…
— Я так злюсь на тебя, потому что сама поступила бы точно так же, поменяйся мы ролями. И я тоже боюсь, что с тобой может что-то произойти, Драко, — припомнила она юноше его же слова, оброненные в заброшенном кабинете тем вечером. Тем вечером, что заставил ее задуматься над их отношениями и наконец прийти к осознанию, — поэтому веду себя так. Я не знаю, как относиться к возникшим по отношению к тебе чувствам, потому что никогда бы не подумала, что между нами может быть что-то, кроме ненависти или, на худой конец, безразличия. Но ты дорог мне. Гораздо больше, чем мой мозг может допустить.
Гермиона тут же сомкнула губы, поняв, что только что сказала. Она буквально призналась ему в любви, поддавшись душевному порыву, который сумел-таки развязать ей язык. Заведя разговор на эту тему, она по собственной воле ступила на минное поле, и теперь ее судьба целиком и полностью зависела от Драко. Его последующие слова либо активируют боеприпас, тем самым разрывая девичье тело в клочья, либо выведут ее из этой опасной зоны, позволяя сохранить жизнь.
Стоило Драко тяжело вздохнуть, как воздух в комнате заметно наэлектризовался. Казалось, что Гермиона по глупости
