Фред мне не чужой.
– Эрику слишком легко все достается в жизни. Это должно измениться, иначе он так и останется самовлюбленным мальчишкой. В тот момент он даже не понимал, что это неправильно. Думал, что может делать все, что ему заблагорассудится. Теперь я буду его воспитывать.
– Тебя саму несколько месяцев воспитывали. И все же в ту ночь ты, будучи его женой, сопротивлялась. Конечно, он красив и хорош собой. Принц, о котором мечтают все девушки. Не какой-то старый лорд. Помнишь, как боялась этого? – Уилл с доброй улыбкой смотрел на нее. Однако перед ним сидела совершенно другая девушка, не та, что жила с ними в лесу. – Ты изменилась, Джо. Может, ты что-то слышала? Или узнала, кто твой ванпул?
– Я вижу только картинки из прошлого. Как Анункасан летел, держа меня в лапах, после того как достал из ямы… но сегодня я видела четырех человек. Их фигуры были размыты, но в одном из них я, кажется, узнала Анункасана. Остальных мне разглядеть не удалось. Потом вместо непонятного рычания шепот сказал: «Джоан Фонтегорн». Несколько раз повторил «Фонтегорн».
– Возможно, скоро ты узнаешь, кто он – твой ванпул. Но меня пугает это, Джо. Ты расправилась с теми варварами, как с маленькими детьми. Ни у кого из нас нет такой силы, только у проводников. Анункасану дает силу его посох; когда на нас нападали, он мог сразить им разом двадцать человек. Он тоже чувствует погоду, как и Араксан. Точнее, приближающие грозы и дождь. Как ты в день воскрешения.
– Хочешь сказать, я стала проводником?
– Проводниками рождаются. Или обретают силу в раннем возрасте, когда еще говорить-то не умеют. И насколько мне известно, Анункасан никого не лечил своей кровью, – добавил Уилл. – Я лишь пытаюсь понять, не опасна ли ты для других. Сила меняет людей, они становятся деспотичными, не могут управлять гневом, забывают о жалости. Прям как ты с варварами.
– Я не такая. И умею управлять гневом. – Джоан запнулась. – Гаррет тоже боится за мою силу.
– Видишь Эрика? Знаешь, почему он едет с опущенной головой? Ты без капли жалости изрубила много мужчин, сильных мужчин, словно те были игрушками. А теперь Эрик должен как-то объясняться перед своими людьми.
– Ты забываешь о том, где я выросла. Там не было места жалости, Уилл. Только ненависть к мужчинам. Я слышала это изо дня в день. Что мужчины – зло. Я всю жизнь мечтала отсечь головы как можно большему количеству варваров. Грезила об этом по ночам. Моим главным желанием, единственной целью было истреблять мужчин.
– Но меня ты никогда не презирала, – отозвался Уилл. – Пойми, я просто хочу помочь тебе справиться с тем грузом, что свалился на твои плечи.
– Я справлюсь. Мне больше ничего не страшно, нет страха умереть. Но поверь, мне жалко солдат, что пали в попытке нас защитить. – Джоан высматривала в окно Эрика, но тот уже отдалился и ехал вместе с Фредом.
Эрик приподнял голову, когда Фред с серьезным выражением лица подъехал к нему на лошади. Он не разговаривал с ним два дня. Тот, кто всегда выручал и веселил его.
– Не хочешь мне ничего объяснить? – спросил Фред. – Я уже два дня жду, когда ты поймешь, что я в смятении от случившегося.
Эрик потеребил пальцами медальон на груди. Он настолько глубоко ушел в раздумья, что совсем забыл про лучшего друга.
– Спрашивай, что хочешь знать.
– Что, черт возьми, твоя жена творит? – воскликнул Фред. – Да, она жила в лесу и всю жизнь училась сражаться, но откуда в такой мелкой бабе столько сил? Она едва до груди тебе достает, а рубила мужиков пополам, как куриц на ужин! И не хочешь объяснить, что именно пугало тебя в ее лице? Помнится, из-за этого ты не исполнил поручение отца – приехать с беременной женой. Но я видел, как она меняла вуаль, Эрик.
– Она всегда такой была, просто в ту ночь я перепил, и мне почудилось, что у нее один глаз, – пробормотал Эрик, понимая, что это самые глупые слова, что он когда-либо произносил.
Фред гневно смотрел на него.
– Что ты несешь? Всем известно, что ей медведь пол-лица разорвал.
– Только лишил глаза.
– Так это самозванка? Никакая не принцесса Медеуса?
– Фред, ты мне все равно не поверишь. Все сложнее, чем ты думаешь. Радуйся, что мы вообще живы.
– Если я не поверю, то кто поверит дома, когда ты привезешь непонятно кого?
– У меня есть платье, Фред. Оно докажет, что это настоящая принцесса. Ее лицо придется скрывать, как и всегда.
– Отсутствие глаза было лучшим доказательством.
– Слушай, она исцелилась! Я провидел это! – прошипел Эрик так, чтобы их не услышали.
– И что ты скажешь отцу?
– Просто снова спрячу ее лицо.
– Солдаты шепчутся, Эрик. Все уже пожалели, что ваша связь состоялась. Ты хотя бы заверши начатое, а потом избавься от нее, отпусти, пока правда не вскрылась. Одного наследника достаточно, чтобы мир между королевствами не разрушился.
– Я не собираюсь избавляться от нее, она мне нужна. Но в том, что она настоящая принцесса, можешь даже не сомневаться, – отозвался Эрик. – У меня в руках человек, который вернул ей лицо, значит, все узнают о том, что существует магия. Он под моей защитой. Хотя, наверное, у него есть защита посерьезнее меня.
– И кто же это сделал? Кто вернул ей глаз?
– Дружок Гаррета и Уильяма, которого вытащили из тюрьмы. Джоан дала обещание мужчине, спасшему ее в лесу, освободить его.
– И где же он? Этот заключенный?
– Под моим сиденьем в карете, там же, где и пес. Хотя что уж там, это и не пес вовсе, а Уильям. – Эрик нервно засмеялся от своих слов.
– Ты что, головой ударился, когда тебя с коня повалили? – Фред вдруг вспомнил, как пес защищал именно его, и по коже пробежали мурашки. Он помнил взгляд пса.
– Я же говорил, что ты не поверишь. По приезде Уилл и Араксан поживут с тобой, может, тогда поймешь, что я ничего не выдумал, – ответит Эрик. – Вы все должны быть благодарны за то, что Джоан спасла нас. Она рисковала собой, чтобы спасти оставшихся в живых, и тебя в том числе.
– Теперь ты защищаешь ее и рассказываешь нелепые сказки. Еще недавно ты презирал ее.
Эрик пожал плечами.
– Я больше не презираю ее. Она оказалась другой, понимаешь? Дикарка, да, но она совсем не ужасная. Не знаю, почему сразу этого не понял. Только после ее исцеления.
– Ладно, Эрик, я что-нибудь придумаю,
