И прежде чем я вышел, колесики уже завертелись.
Как думают многие, порох в ружьях взрывается. В общем, это неверно, просто он быстро горит, и давление пороховых газов выбрасывает пулю из патрона, гонит ее по стволу, а взрывается лишь детонатор, когда по нему бьет игла. С обычной для нашего семейства предусмотрительностью я годами изучал горючие вещества и взрывчатки. Ружейный порох не горит в Янтарном Королевстве, и мое разочарование умерялось лишь сознанием того, что и моим родственничкам огнестрельное оружие в Амбере ни к чему. Уже много позже, с визитом туда, обнаружил я замечательные свойства красного порошка, когда выбросил в камин тряпку с пригоршней его — тогда я полировал для Дейрдре браслет. К счастью, порошка оказалось немного, а в комнате я был один.
В Амбере красный порошок оказался превосходным детонатором — взрывался прямо в контейнере. А если добавить достаточное количество инертного материала — прекрасно горел.
Эти наблюдения пришлось приберечь для себя — быть может, однажды они вдруг окажутся полезными, если придется выяснить там кое-какие отношения. К несчастью, наша стычка с Эриком произошла раньше, чем мне удалось реализовать этот план, а посему сам факт просто канул на дно моей памяти. Потом, когда мое положение наконец прояснилось, судьба свела меня с Блейзом, готовившим нападение на Амбер. Во мне он, конечно, не нуждался, но взял с собой — боюсь, лишь затем, чтобы приглядеть за мной. Если бы я помог ему ружьями, он стал бы непобедим и во мне не было бы никакой нужды. И что еще более важно, если бы мы овладели Амбером, возникла бы двусмысленная ситуация: войска по большей части были его, и офицеры с немалой охотой подчинились бы ему же. Тогда мне потребовалось бы бросить на весы нечто, способное изменить положение в свою пользу. Скажем, несколько бомб и автоматов.
Если бы я пришел в себя хотя бы на месяц раньше, все было бы совсем по-другому. Я бы уже сидел себе в Амбере, и не было бы нужды жариться, мерзнуть и обдираться в кровь, не упуская из головы предстоящую адову скачку обратно и узел проблем, что ожидает меня по прибытии.
Я выплюнул песок, чтобы не поперхнуться от хохота. Клянусь пеклом, у каждого из нас свое «если».
Лучше обдумывать то, что еще предстоит, чем то, что уже свершилось. И мне, и Эрику…
Но я не забыл того дня, Эрик. На мне были цепи, и меня заставили стать на колени перед троном. Я ведь успел уже, насмехаясь над тобой, возложить корону себе на голову и был избит за это. Во второй раз, когда корона попала в мои руки, я просто швырнул ею в тебя. Но ты поймал ее и улыбнулся. Я был рад, что она осталась цела, раз уж не удалось хотя бы подбить тебе глаз. Прекрасная вещь… с семью остриями, изумруды такие, что затмевают алмазы. И два громадных рубина на висках. Ты короновался в тот же самый день, в спешке, но с надменной пышностью. И когда отзвуки слов «Да здравствует король!» затихли, ты шепнул мне кое-что. Я помню каждое слово: «Твои глаза видели сейчас самое прекрасное зрелище из тех, которые им суждено видеть», — сказал ты. А потом приказал: «Стража! Уведите Корвина в кузницу, и пусть выжгут его глаза! Чтобы запомнил он все, что видел сегодня, последний раз видел своими глазами! А потом пусть ввергнут его во тьму глубочайшей темницы под замком, и да забудется его имя!»
— Теперь ты правишь в Амбере, — сказал я громко, — но глаза мои вновь видят, и я ничего не забыл, и мое имя не забыто.
Впрочем, нет, подумал я. Царствуй, Эрик, хоть штаны сшей из своего титула. Стены Амбера высоки и прочны. Оставайся за ними. Окружи себя кольцом ненадежных клинков. Словно муравей, сооружаешь ты крепость свою из пыли. Ибо знаешь: пока я жив, никогда тебе не быть в безопасности, а я обещал вернуться. И я вернусь, Эрик. Привезу с собой ружья из Авалона и в щепы разобью твои ворота и перебью телохранителей, а там все и произойдет, быстренько, пока твои люди не ринулись на помощь. В прошлый раз мне досталось лишь несколько капель твоей крови. Теперь мне потребуется вся.
Обратившись лицом к восходящему солнцу, я подумал о Бенедикте, Джулиане и Джерарде. Какая может быть связь между ними? Мне претит любая комбинация, в которой заинтересован Джулиан. С Джерардом все в порядке. Я смог даже уснуть в лагере, когда понял, что с ним-то и связывался Бенедикт. Но если сейчас он объединится с Джулианом, мне есть о чем беспокоиться. Сильнее Эрика меня ненавидит лишь Джулиан. И если ему известно, где я нахожусь, опасность становилась нешуточной. Я еще не был готов к бою…
Бенедикт наверняка сумеет найти какое-нибудь моральное оправдание для предательства. В конце концов, он знал, чего я добиваюсь, знал, что Амберу грозит усобица. И я понимал его, даже сочувствовал его убеждениям. Он был всецело поглощен сохранением государства. В отличие от Джулиана он был все-таки человек принципа, ссориться с ним не хотелось. Оставалось только надеяться, что все произойдет быстро и безболезненно, все равно как вырвать зуб под наркозом, а потом оба мы, естественно, вновь окажемся на одной стороне. Зная теперь Дару, я бы хотел — для ее же собственной пользы, — чтобы все произошло именно так.
Бенедикт рассказал мне слишком немного, а потому я не мог быть спокойным. Я даже не мог проверить, действительно ли он пробыл в лагере всю эту неделю или на самом деле совместно с Амбером подстраивал мне ловушку, готовил мою погибель. Следовало торопиться, хотя и хотелось мне побыть еще в Авалоне.
Я завидовал Ганелону — в кабаке он или в борделе, на охоте, за кружкой, со шлюхой или занят мордобоем. Он-то явился домой. А не оставить ли его за этими занятиями, хоть он и собирался биться вместе со мною за Амбер?.. Впрочем, нет. Если я исчезну, им займутся… Допросят — с пристрастием, если этим займется Джулиан, а потом в лучшем случае просто выкинут, и будет он отверженным в родной земле. При удачном стечении обстоятельств снова, естественно, примется за разбой, а уже в третий раз это не сойдет ему с рук. Да, придется выполнять обещание. Ганелон отправится со мной, если еще не передумал. Если же он изменил свои намерения, пусть… Я даже позавидовал ему: стать разбойником в Авалоне…
И мне бы хотелось задержаться здесь подольше, съездить с Дарой в горы, побродить по полям и лесам, поплавать по рекам. Я подумал о девушке. Теперь я знал о ее существовании, и это меняло дело. Но ненамного. Все-таки, несмотря на все наши свары и козни, королевское семейство очень взаимосвязано, мы всегда с нетерпением ждем вестей друг о друге, следим за положением всех остальных в вечно меняющейся картине. Желание выслушать новые сплетни, вне сомнения, остановило в нашей семье не один смертельный удар. Иногда наша семейка представляется мне компанией подлых старух, занятой чем-то средним между отдыхом и скачкой с препятствиями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
