не поняли, что Дадли никогда не займет ни первое, ни второе, ни даже третье место в государстве. Такому актеру, как он, вообще не место на политической сцене – в лучшем случае, он годится на роль статиста, но и она, пожалуй, слишком сложна для него.
– Оставьте ваши шуточки, милорд, – раздраженно сказал епископ. – Вы забываете, что главный действующий персонаж у нас – женщина, а значит, можно ожидать самых невероятных выходок, особенно когда дело касается любовных чувств.
– Вот именно потому, что главный персонаж у нас женщина, и дело касается любовных чувств, мы в точности можем угадать дальнейший ход пьесы. Если бы главным персонажем был мужчина, то возможны были бы какие угодно неожиданности – кто знает, что у мужчины в голове? – сэр Стивен взглянул на епископа и будто подмигнул ему. Епископ вздрогнул.
– Вы же понимаете, мой дорогой епископ, что в мужской голове могут возникнуть такие мысли, от которых сам сатана пришел бы в изумление, а может быть, сам Господь Бог, – продолжал сэр Стивен. – А прибавьте к этому честолюбие и амбиции, и вы получаете непредсказуемую игру со сплошными неожиданностями. У женщины – не то; ею движет желание простое, как ячменное зернышко – любить и быть любимой. Стоит лишь мелькнуть огоньку любви, и женщина мчится на его свет, как мотылек; стоит огню любви погаснуть, и женщина, подобно летучей мыши, мечется в ночной тьме.
Однако бывает и так, что огонь любви оказывается ложным. Если вы плавали по морям, то видели, конечно, обманные огни, которые разжигают разбойники на берегу, чтобы завлечь корабль в ловушку и поживиться добычей. Много таких ложных маяков горит и в нашей жизни, а женщинам особенно следует их остерегаться, учитывая непреодолимое женское стремление к огню.
Однако мало кто может сравниться с обманутой женщиной: ярость львицы, говорят, столь страшна, что никто из живущих на земле не устоит перед ней, но ярость обманутой женщины страшнее ярости львицы… Вы понимаете, о чем я толкую, ваше преосвященство? Ход нашей пьесы нетрудно предугадать: главный персонаж – женщина; она стремится к любви, но будет обманута. Что она сделает, по-вашему?
– Придет в ярость? – догадался заметно повеселевший епископ.
– Вы говорите о ее чувствах, а я спрашиваю о действиях. Она растерзает своего обидчика, а точнее, своих обидчиков, – вот что она сделает, не так ли? – заключил сэр Стивен с победной интонацией в голосе. – Другого просто не дано – это вечная история, которая вновь и вновь повторяется в жизни.
– Я вас понял, милорд. Но как вы убедите королеву, что она попала на свет ложного маяка?
– Мы с вами умные люди, ваше преосвященство. Мы не зря поставили на Роберта Дадли – это темная лошадка, но тем такая лошадка и хороша: никому не известно, чего от нее ждать, а вдруг она придет первой? Мы с вами сорвали неплохой куш, ваше преосвященство: через темную лошадку мы вышли на заговорщиков. Они пытались связаться с Дадли, – быстро произнес сэр Стивен, приблизившись к епископу и глядя прямо ему в глаза.
– Что?! Как? Не может быть! – растерялся епископ Эдмунд. – Но почему мои люди мне не доложили?
Немезида, богиня отмщения.
Гравюра А. Дюрера.
– Человек, искавший встречи с Дадли, был очень осторожен, вот ваши люди и не доглядели. Но мои не упустили его; слежка дала отличный результат – теперь мы знаем имена тех, кто участвует в заговоре, и даже планы злоумышленников нам известны.
– Боже мой, но откуда?.. Как вам это удалось? Неужели ваши люди лучше моих? – разволновался епископ. – У вас, что, есть своя тайная полиция?
– Конечно, есть, – легко признался сэр Стивен. – Я лорд-канцлер, мне положено раньше других узнавать важные новости. Ну, ну, ну, не расстраивайтесь так, мой дорогой епископ – в конце концов, мы с вами в одной упряжке и вместе тащим воз государственного управления!
– Но почему вы скрывали от меня? Почему никогда не говорили о своей личной тайной полиции?
– А зачем? Какое это имеет отношение к нашим делам? – бесхитростно заметил сэр Стивен. – К тому же, я говорил, – возможно, не напрямую, но говорил, – вы просто не обращали внимание… Оставим это, ваше преосвященство, – поговорим о том, что делать дальше… Итак, заговор существует. Заговорщики хотят захватить ее величество, когда она выедет из дворца, и заставить ее отречься в пользу принцессы Елизаветы. Предупредить их о выезде королевы должен Дадли, – понимаете, какая интересная пьеса получается? У меня есть свидетель, который сам участвует в заговоре и дал соответствующие показания.
– Свидетель? Господи, когда вы успели? – пробормотал окончательно расстроенный епископ.
– Я знал этого человека и раньше. Когда мне сказали, что видели этого человека среди заговорщиков, я сразу же приказал, чтобы его доставили ко мне, – усмехнулся сэр Стивен. – Наша беседа была короткой, но содержательной, и в итоге он во всем признался… Есть и второе доказательство: письмо главаря заговорщиков – того самого, что так настойчиво искал встречи с Дадли. Не застав его, этот джентльмен отставил для него записку. Видите, как удачно все складывается? – сэр Стивен довольно потер руки.
– Понимаю, – сказал епископ, – мы раскрываем заговор, одним из главных участников является Дадли, – стало быть, он предатель, который подло воспользовался привязанностью ее величества. Прекрасно! Это дает нам возможность расправиться со всеми недовольными в стране, ведь семья Дадли имела большие связи не только с протестантами, но со всеми, кто выступал против политики ее величества. Сразу же проведем обыски, аресты, запретим все собрания, даже частные, – ну, и конечно, необходимы показательные казни! Мы истребим заразу, мы вырвем эти поганые сорняки вместе с корнями!
– Мы истребим заразу, – кивнул сэр Стивен, – но трогать сэра Роберта мы не станем.
– Как же без него? – удивился епископ. – Такая прочная нить у нас получается. Не забывайте о королеве: лишившись Дадли, возненавидев его, королева согласится, рано или поздно, на брак с Филиппом Испанским.
– Опять вы о Филиппе! – в сердцах воскликнул сэр Стивен. – Да и что вы так взъелись на сэра Роберта: он, если мы будем откровенны, ни сном, ни духом не знает о заговоре. Не скажу,
