– Мы рассмотрим эту возможность.
– Ева! – Рорк повернулся к ней. Его взгляд обжигал, а вот руки были нежны и кротки, когда он коснулся ее волос. – Я должен спросить. Тебе почему-то хочется, чтобы это была она? Что-то внутри тебя этого хочет?
– Нет! Нет. Наоборот, что-то внутри меня не хочет, чтобы это была она. Потому-то я так долго и не хотела этого видеть. Потому-то и не копалась в этом. Но сегодня, стоя лицом к лицу с ней в этой идеальной комнатке маленькой девочки, я просто не могла не увидеть. Я больше не могла обманывать себя. Я не стану ее жалеть, Рорк. Но мне тошно об этом думать.
– Ну ладно. – Он прижался лбом к ее лбу. – Ладно. Чем я могу помочь?
– Вообрази, что тебе десять лет, что ты девочка и ты убийца. Попробуй думать, как она.
– Не могу сказать, что это мой обычный репертуар, но попробую.
– Если бы ты вел дневник и не уничтожил его, если – допустим, ты такой умный, – успел сообразить, что его надо вынести из дома, где бы ты его спрятал? – Ева снова прошлась вдоль доски. – Она занимается балетом, допустим, там у нее тоже есть какой-то шкафчик. А может, у нее есть тайник где-то еще, например, у одного из больных, которых она навещает. В школе – слишком рискованно. Она такую глупость не сделает. Может быть…
– С кем она водится? Кто ей ближе всех?
– Что? Я считаю ее убийцей, но не думаю, что она уже занимается сексом.
– Я имел в виду друзей, Ева. С кем она дружит?
– О! – Ева прищурилась. – Я бы проголосовала за Мелоди Бранч. Мелоди Бранч была с ней, когда они нашли Фостера. И они регулярно ходят друг к другу в гости. Но это большое допущение. Придется мне позвонить Пибоди и попросить ее поработать сверхурочно. Завтра мы нанесем визит Мелоди и Аллике тоже. Мне надо поговорить с Мирой.
– Ева, уже одиннадцать вечера.
– Да? Черт, – пробормотала она в ответ на его насмешливый взгляд. – Ладно, подожду до утра. Может, оно и к лучшему. Я успею все это оформить в письменном виде. Мне понадобится много сил – моих, Миры, Уитни, – чтобы затащить девчонку в управление на официальный допрос.
Ева вернулась к столу, села и приготовилась к работе.
– Итак… Спрашиваю, чтобы это надо мной не висело. Магдалена с тобой связывалась, после того как пыталась дозвониться по телефону?
– Нет.
– Ты думал о том, как справишься с этим – с ней, – когда она опять объявится?
– Если позвонит, я об этом позабочусь. Она нас больше не побеспокоит, Ева. Даю слово.
– Отлично. Ну, мне работать надо. Это займет какое-то время.
– Мне тоже пора заняться своей работой. Кое-что поднакопилось.
– А наше завтрашнее свидание все еще в силе? Розовые сердечки, цветы, а потом безумный секс?
– Помнится, в моем расписании числился «изощренный секс». Пойду исправлю на «безумный».
– А оба-два нельзя?
Его глаза озорно блеснули.
– Вот это моя Валентина.
Ева ждала кошмара, и все-таки он застал ее врасплох. Она была не готова увидеть себя такой, как была когда-то – маленькой и тощей, – в бело-розовой комнате Рэйлин.
Ей не понравились куклы, ей не понравилось, как они глядят на нее мертвыми глазами и все-таки как будто следят за ней. Но в комнате было тепло, в воздухе хорошо пахло.
Кровать была похожа на ту, что она видела в сказке по телевизору, когда никто ей не мешал, – кровать принцессы. В такой кроватке никогда ничего плохого не случится. Никто не войдет в темноте, не ляжет на нее сверху, не сделает ей больно, больно, больно… Только не в этой красивой кроватке.
Она подошла к кроватке, но побоялась к ней прикоснуться. Протянула руку и сразу отдернула. Он, наверно, ее побьет, если она дотронется. Измолотит кулаками, если она коснется чего-то такого красивого.
– Вперед. Можешь потрогать. Можешь даже лечь.
Ева повернулась волчком. Это был не он. Это была маленькая девочка вроде нее самой. Но эта девочка не была похожа на нее. У нее были блестящие золотистые волосы, хорошенькое, нежное личико. Без синяков. Она улыбалась.
– Это моя комната.
– Ты принцесса, – прошептала маленькая Ева. Девочка улыбнулась еще шире.
– Это верно. Я принцесса. Здесь все мое. Если я скажу, что тебе можно что-то потрогать, значит, можно. А если я не разрешу, и ты дотронешься, я прикажу, чтобы тебя бросили в темницу. Знаешь, почему она так называется? Потому что там всегда темно.
Ева тут же спрятала руки за спину.
– Я ничего не трогала.
– Ты сначала должна спросить, потом я дам разрешение. Или не дам. – Хорошенькая девочка подошла к столу, на котором был выставлен бело-розовый чайный сервиз. – Я думаю, нам следует выпить горячего шоколада. Я приказываю слугам, и они варят мне горячий шоколад, когда я захочу. Тебе нравится горячий шоколад?
– Не знаю. Я никогда не пробовала. Он вкусный?
Рэйлин налила шоколад из чайника в чашку.
– Просто убийственный. – И она расхохоталась неудержимо. – Если я скажу, что ты должна выпить, значит, выпьешь. Ты в моей комнате, а я принцесса. Я говорю, что тебе пора пить горячий шоколад.
Послушно – она научилась быть послушной – Ева подошла к столу и взяла одну из розовых чашек. Попробовала.
– Он такой вкусный! Я никогда такого вкусного не пробовала. – Она жадно выпила и протянула чашку. – Можно мне еще?
– Хорошо.
Теперь улыбка Рэйлин стала злобной, как и ее взгляд. Было в этом взгляде что-то такое, от чего у Евы все сжалось в животе. И на этот раз, когда Рэйлин налила из чайника в чашку, это был не шоколад, а красная-красная кровь.
Еле удерживаясь от крика, Ева уронила чашку. Красная кровь растеклась по белому ковру.
– Смотри, что ты наделала! Придется тебе за это заплатить.
Поставив чайник, Рэйлин дважды хлопнула в ладоши.
И вошел он, улыбаясь той же злобной улыбкой, глядя теми же злобными глазами.
– Нет! Пожалуйста! Я не хотела, я все уберу. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста.
– Я тебя искал, малышка, – сказал ее отец. Первым делом он ее ударил. Быстрый, жестокий удар, сваливший ее с ног. А потом он навалился на нее. Она сопротивлялась, умоляла, она закричала, когда кость ее руки сломалась, как карандаш. А Рэйлин стояла рядом, небрежно потягивая шоколад из своей чашки.
– Есть только один способ это остановить, – сказала она, когда он начал ворочаться внутри Евы, разрывая ее на части. – Надо убить, это решает все проблемы. Ну, так убей его. Убей его. Убей его.
Рэйлин стала повторять это нараспев, от возбуждения ее голос становился все громче и громче.
– Убей его!
И, нащупав в руке нож, Ева убила его.
– Тихо, тихо, Ева. Это всего лишь сон, просто сон. А теперь просыпайся, я тебя прошу, вернись ко мне! Я тебя держу.
– Это была кровь. Бело-розовое и красное. Кровь. Столько крови…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
