Гарри благодарно смотрел на Снэйпа, понимая, что тот, наверно, провел бессонную ночь возле него.
— Вы вернулись, сэр, — едва слышно прошептал Гарри, еле двигая пересохшими губами.
— Я не мог доверить тебя кому-либо, кроме себя, Поттер, — тихо ответил Снэйп, продолжая обрабатывать раны.
Когда он касался особо болезненных мест, Гарри каждый раз вздрагивал или тихо постанывал.
— Какая тварь так надругалась над тобой? — гневно спросил Снэйп, когда пациент вновь вскрикнул от боли.
Гарри попытался ответить, но от каждого вздоха легкие сводило от боли.
— Больно, — застонал Гарри.
— Тебе должно было полегчать, Гарри, — спокойно сказал Снэйп, прикасаясь к ране на шее. Гарри снова вздрогнул от боли.
— Больно, — выдохнул Гарри еще раз, — мама, больно…мне больно…
— Где больно? — спросил Снэйп, начиная терять самообладание. — Тебе должно быть легче! Я ничего не понимаю — почему раны не заживают?!
Гарри снова вскрикнул, когда Снэйп до него дотронулся.
— Ты весь горишь, — прошептал Снэйп, положив ладонь на лоб юноши. — У тебя жар от ран, и, видимо, он не дает им затянуться. Помоги мне, Гарри, скажи что-нибудь! Иначе мы тебя потеряем!
— это…было…, - Гарри только шевелил губами, сказать не было сил, — как…ето…закл…ие…
— Заклинание? — попытался разобрать Снэйп, но тут услышал за спиной шаги.
— Северус, — к постели подошел Дамблдор, — как он?
— Очень плохо, — угрюмо ответил Снэйп. — Я убью того, кто это сделал!
— Северус, успокойся! — положив руку на плечо Снэйпу, сказал директор. — Он может говорить?
— Сказал только два слова: «больно» и "мама", — ответил Снэйп, продолжая осторожно обрабатывать раны Гарри.
— Прошло четыре дня, и так медленно заживает, — покачал головой Дамблдор. — Что это было? Откуда такие порезы? “Crucio”?
— Нет, оно не оставляет таких следов, — ответил Снэйп. — Скорее всего, “Virtus Violatio" и, несомненно, «Flagrum». У него еще сломано плечо в четырех местах и несколько ребер. И, похоже, что еще какое-то проклятие, чтобы раны не заживали или нечто подобное. Я не знаю, что делать, Дамблдор!
— Северус, если ты не можешь ему помочь — никто не поможет! — сказал Дамблдор.
Гарри метался в бреду, бормоча что-то несвязное, реагируя на каждое прикосновение к телу.
— У него жар, он бредит, а каждое мое прикосновение причиняет ему адскую боль, Дамблдор! — на грани истерики воскликнул Снэйп. — Я боюсь его трогать!
— Северус, успокойся! — сжимая плечо Снэйпа. — Возможно, это проклятие лихорадки.
— Я совсем перестал думать — сказал Снэйп, — эмоции мешают.
— Северус, кто же такое мог сделать? У меня это в голове не укладывается, — выдохнул Дамблдор. — Это точно были не Упивающиеся. Авроры сказали, что мальчик знал нападавших — там не было следов борьбы.
— Гарри, — позвал его Снэйп, низко наклонившись, — ты можешь сказать, кто это был?
Гарри не ответил.
— Если мне не удастся снизить температуру — мы его потеряем, Дамблдор, — сказал Снэйп. — Мне нужно выяснить, что это было за проклятие, которое не дает его ранам затягиваться.
— Никому, кроме тебя я никому не могу его доверить, Северус, — ответил Дамблдор.
Гарри лихорадило, и он не слышал, что говорили Снэйп и Дамблдор. Все тело ломило от жара и боли, Гарри не мог сдерживать стоны.
— Мерлин мой! — воскликнул Снэйп, вставая, чтобы взять очередной пузырек с тумбочки. — Потерпи, парень, выпей вот это.
Он наклонился к Гарри, приподнял его голову и влил содержимое пузырька. Гарри проглотил зелье, но терпеть жар и боль, уже был не в силах и громко застонал. Снэйп положил ему на лоб холодное полотенце и продолжил обрабатывать последствия проклятий.
— Северус, чем я могу тебе помочь? — тихо спросил Дамблдор.
— Найдите того, кто это сделал, для начала, — резко ответил Снэйп, меняя очередную повязку, смачивая ее в зелье. — Я не могу поверить, что мои зелья не помогают! Тут поработали знающие люди.
— О чем ты? — спросил Дамблдор.
— Дамблдор, неужели вы настолько слепы, что не видите очевидного? — почти кричал Снэйп. — Черная магия! Я понял!
— О чем ты, Северус?
— Черная магия, — гневно зашептал Снэйп, доставая палочку, — черная магия, проклятие «Arcvidilio» — порча, это не дает ему выздоравливать.
Дамблдор схватился за сердце, а Снэйп направил на грудь Гарри палочку и пробормотал какое-то заклинание.
— Черная магия? — выдохнул Дамблдор. — Ученик не мог такого сделать.
— Господи, как же вы наивны, директор! — вскинул руки Снэйп. — Я даже догадываюсь, кто из учеников может знать такое.
Дамблдор молча наблюдал за действиями Мастера Зелий, который пытался стянуть бинтами сломанное плечо юноши. Тот громко застонал, Дамблдор вздрогнул и отвернулся, а Снэйп, похоже, потерял последние остатки самообладания, его руки задрожали.
— Северус, — тихо сказал Дамблдор, положив руки ему на плечи, отстраняя его от Гарри. — Ты устал, отдохни, я позову Поппи.
— Нет, она только будет охать, а толку мало, — с придыханием ответил Снэйп, тщетно пытаясь унять дрожь в руках.
— Северус, мальчик мой, ты не спишь уже четыре дня, — очень мягко сказал Дамблдор, заставляя Снэйпа отойти от пациента. — Тебе нужно поспать, иди.
Но Снэйп отдернул руку старика и вернулся к раненому юноше, снова пытаясь наложить повязку на плечо. Гарри вскрикнул, Снэйп наклонился к нему и приподнял голову.
— Гарри, потерпи, пожалуйста, — прошептал Снэйп. — Не заставляй меня лично прибить того подонка, который это сделал.
— Малфой, — услышал Снэйп сдавленный стон Гарри прежде, чем тот снова потерял сознание.
* * *
— Северус, успокойся, ты разбудишь Гарри, — издалека послышался голос Дамблдора.
— Неужели нельзя заставить этого гаденыша вылететь отсюда? — не скрывая эмоций, говорил Снэйп. — Хотя я бы пришиб его на месте! Что он вам ответил?
— Он сказал, что не трогал Гарри, — ответил Дамблдор.
— И что его ждет? Он будет чистить котлы у меня в кабинете? — воскликнул Снэйп.
— Северус, тише! — взмолился Дамблдор.
— Я предупреждаю, директор, что не желаю проводить в обществе Малфоя лишнюю минуту, — четко проговорил Снэйп. — Я хочу знать, что ему будет за то, что он сделал с Поттером. Вы же не можете этого пропустить, Дамблдор!
— Северус, ты же знаешь, какая сложилась ситуация, — тихо произнес Дамблдор. — Я уже не знаю, как сделать, чтобы его снова не оправдали.
— Я почти уверен, что тут не обошлось без дружков Малфоя, директор, — вставил Снэйп. — Как такое можно понять? Такое нельзя прощать! Парень лежит в больничном крыле четвертую неделю — а вы ничего не делаете!
— Северус, успокойся, прошу тебя, — сказал Дамблдор. — Пока Гарри не выздоровеет, нам нечего предъявить Малфою — ведь Гарри назвал имя Малфоя в бреду. А ты…, ты должен быть осторожнее, Северус.
— Не говорите мне, что делать!!! — вспылил Снэйп, повысив голос.
— Северус, ты понимаешь, чего может тебе стоить, если ты подашь Драко вид, будто ты переживаешь за Гарри? — сказал Дамблдор. — Пока никто, кроме учителей не знает, что ты вернулся. Я не хочу, чтобы кто-то узнал, что ты лечишь Поттера.
— Спасибо, что снова переживаете за меня, директор, — зло ответил Снэйп. — Если вы не накажите Малфоя, то, Мерлин тому свидетель, я его убью.
— Прекрати, Северус! — осадил его Дамблдор. — Куда подевалась твоя выдержка? Я тебя не узнаю, Северус!
— Я говорил вам, директор, что я на пределе, — ответил Снэйп. — Мне все труднее и труднее работать там. Даже моей выдержки не хватает.
— Я могу предложить тебе взять отпуск, Северус, — сказал Дамблдор. — И если ты будешь вести себя так же, как сейчас, я буду настаивать.
— Отпуск? — хмыкнул Снэйп. — Может, еще вы предложите мне погреться на солнышке на каком-нибудь острове в Тихом океане? Я уже отдохнул полтора месяца благодаря вашей заботе!
— Северус, мы же договорились не возвращаться к прошлому, — ответил на сарказм Дамблдор. — Я же вижу, как тебе тяжело. Подумай.
— Я подумаю, — ответил Снэйп и направился к выходу. — Я зайду вечером навестить Поттера.
— И…, спасибо за помощь Гарри, — сказал ему вслед Дамблдор.
— Не стоит благодарности, директор.
* * *
Благодаря заботам профессора Снэйпа, Гарри пролежал в больничном крыле только месяц. По словам мадам Помфри, ей бы не удалось поднять его на ноги раньше, чем через полтора-два месяца. Раны от проклятий были многочисленными, и многие их них очень глубокими. И лишь зелья Снэйпа помогли им затянуться так быстро. Хотя на теле Гарри остались несколько шрамов, которые не исчезли. Один из них был на шее справа.
Окончательно выздоровел Гарри только к семнадцатому марта, войдя в Большой Зал во время завтрака. Гриффиндорцы встретили его воодушевленными возгласами. Гарри сел между Роном и Гермионой, которые всю последнюю неделю практически не покидали его в больничном крыле.
