Завернувшись в одеяло он, прихлебывая горячий напиток, читал книгу о приключениях колдуна Гарун Аль Шахиба в Великой пустыне. Это была уже пятая книга о похождениях известного колдуна и Асад млел от удовольствия, потому что впереди было еще десять, а книги были шикарны. Они вдребезги разбивали его мальчишеское представление о колдунах как о неких злобных сволочах, которые спят и видят, как бы побыстрее поставить мир на колени. Гарун Аль Шахиб по прозвищу “Малютка” (он, как утверждала книга, был самым толстым из колдунов, что когда-либо ступали по благословенным пескам Халифата) занимался, в основном пьянством и чревоугодием, не погибая от неуемных возлияний лишь потому, что лечил свой ливер колдовством. При этом всем вокруг он помогал совершенно бесплатно, жил чем Аллах пошлет и постоянно был весел. Асад отдал бы руку чтобы понять, как такое возможно.
Он уже почти дочитал до того момента, когда Аль Шахиб устроил в пустыне наводнение (колдун захотел пить, но по пьяни не рассчитал сил), когда услышал голоса.
Голоса доносились из дыры в стропилах. Несколько человек довольно громко разговаривали, похоже, на лестнице.
Асаду стало любопытно. Он ужом проскользнул на стропила и стараясь не шуметь, аккуратно подполз к своей любимой щели в потолке, с которой лучше всего просматривалась лестница.
На лестнице, однако, было пусто. Голоса доносились из большого зала с камином.
Удивленный мальчик аккуратно развернулся на животе и в два рывка оказался над залом. Здесь, почти в самом центре потолка, была дыра такого размера, что через нее великолепно просматривался каждый угол помещения внизу.
В зале находились четверо: Наджиб (наставник развалился в кресле потягивая из высокого бокала янтарную жидкость), высокий старик-алхимик в черной расшитой золотой нитью робе (его лица мальчик не видел, потому что “наблюдательная” дыра располагалась как раз над лысиной старика) и двое явно не местных: крепкий мужчина в странной одежде, похожей на плащ визиря испещренный искусно вышитыми звездами и лунами, и женщина в красивой белой шубе.
У женщины была белая, очень чистая кожа, густые черные волосы, высокая грудь и большие печальные глаза. Ее нельзя было назвать красавицей, но в ее лице было что-то такое… Асад почему-то вспомнил мать и тихонько шмыгнул носом. Мужчина же напротив, черты лица имел жесткие, жесты его быстрых рук были резкими, а бородка клинышком воинственно топорщилась.
— …вы уже получили двадцать ящиков с препаратами, — голос мужчины с бородкой только дополнял его образ: жесткий и решительный, — и завтра мы отгрузим вам блиц-коридором еще пятьдесят. Этого должно хватить до конца проекта. Я не беру свои слова назад и мои решения не обсуждаются. Точка. Но мне нужны гарантии. Вы знаете, что творится у вас на юге? Фанатики уже полностью контролируют побережье.
— Мы не перенесем проект куда-либо за пределы Халифата. — Это был алхимик в черной робе. — Это тоже не обсуждается. Здесь, в Гнезде Сойки, воспитанники в полной безопасности. Это место может выдерживать осаду в течение двух лет. Наши стены непреодолимы.
— Вы забываете, — мягко сказала женщина в шубе, — что среди фанатиков есть колдуны.
— Ничего мы не забываем, — буркнул алхимик. — Наши агенты среди имамов Воинов Аллаха делают все для дискредитации колдунов и колдовства в целом. К тому же не забывайте, что, несмотря на все военные успехи фанатиков, война пока что далеко от нас.
— Проект рассчитан на пять лет. — Мужчина с бородкой скрипуче захихикал. — И форсировать его нельзя — угробите воспитанников… Ладно, давайте решим вот как: когда у вас начнет что-то получаться, вы пришлете мне одного из мальчиков. Дам ему задание, проверю в деле, так сказать.
— Господин Мерлин, — возмущению старика-алхимика не было предела, мы так не договаривались!
И вот тогда Наджиб начал хохотать. Он хохотал, трясясь всем телом и расплескивая себе на робу жидкость из бокала, кашлял, отплевывался и дрыгал ногами.
— И что смешного? — голос алхимика, казалось, вобрал в себя весь лед Вечного Севера. — Наджиб, вы находите ситуацию смешной?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да, — Наджиб, наконец, отсмеявшись, — отхлебнул из бокала и кивнул. — Да, это все до чертиков смешно. Первый колдун Северных земель, сам великий Мерлин ставит здесь, в Халифате, эксперименты на детях. Но — чужими руками, прошу заметить! Мораль, да! При этом на севере летят головы несогласных с его режимом, а в случае нашего успеха господин Мерлин получит антимага-убийцу обученного лучшими людьми Халифата. В случае неудачи великий Мерлин не потеряет ничего. Но при этом — прошу заметить! — должны ему по гроб жизни именно мы! Вам бы, Коракс, поучится у господина Мерлина политическим шашням.
Удивительно, но тот, кого Наджиб называл “Мерлином” внезапно покраснел и потупился, дернул себя за рукав, кивнул и сказал:
— Вы правы, Наджиб. Все именно так. С другой стороны, не я придумал всю эту хрень с убийцами колдунов. Эта ваша идея, а инициатива, как вы сами знаете, наказуема. Я могу предоставить вам препараты, которые смогут превратить ваших мальчиков в… черт, не знаю, как это сказать на вашем языке… в сверхлюдей. У вас таких препаратов нет. Значит, я решаю как, что, кто и куда. И, кстати, если эти ваши религиозные психопаты одержат верх, то политическое убежище вы все равно будете просить у меня. Обещаю вывезти все ваши книги — все, что удастся спасти — и вас самих. Получите маленькую лабораторию в степях и будете мирно работать на прогресс… И, кстати, зря вы так про фанатиков. Поверьте, их пропаганда сделает то, чего не смогут солдаты.
— Я, все же, хотел бы вернуться к тому, с чего мы начинали… — алхимик в черном поджал губы.
— Это вы начинали. Я тут вообще проездом. Но пусть будет по-вашему: я передам вам еще тридцать тысяч тестов. Черт, да хоть триста тысяч — вообще не вопрос. Но я не думаю, что вы сможете найти еще мальчиков; вы и так уже перетряхнули весь Халифат.
— Мы, все же, попытаемся… А, кстати, почему только мальчики?
— Среди девочек тоже есть Поглотители. И немало. Просто тесты выявляет только мальчиков. И вообще скажите спасибо, что есть хотя бы такие… Ладно, будут вам тесты. Завтра же. Моргана, готовь блиц.
— Минутку. — Наджиб поднял палец. — Погодите немного, Мерлин. Есть вопрос: что будет с мальчиком, который попадет к вам? В смысле, что вы будете с ним делать?
— Что? — человек в плаще поднял брови. — В смысле — “что”? Использовать по прямому назначению. Будет аккуратно устранять тех, на кого ему укажут пальцем.
— Кто укажет? Ваша охранка?
— Фу, Наджиб! Хватит держать меня за идиота! Я, я конечно… А почему вы спрашиваете?
— Так, просто. — Наджиб осушил бокал и икнул. — Ладно, я вам еще напишу. Блицем. Завтра. И насчет…
— Оружия я вам не дам, — отрезал Мерлин. — Разбирайтесь как хотите. И предупреждаю сразу: если к нам хлынут ваши беженцы — пускать их не будем. И боже упаси вас отправить впереди “таран плача” — вот этих ваших рыдающих женщин с детишками на руках. Увидите, что будет. Моргана! Поехали, у нас сегодня еще много работы.
— Залезть в ванную и выпить коньяка? — Женщина в белой шубе сделала замысловатый жест рукой. — Да, такую работу я люблю. Один момент…
Воздух пронзил неприятный высокочастотный звук: скрипящее жужжание. Мерлина с Морганой очертил тонкий черный круг, появившийся прямо из воздуха; в следующую секунду круг неким загадочным образом превратился в шар, схлопнулся сам в себя, и странная пара исчезла. Буквально растворилась там, где стояла; Асад не мог поверить собственным глазам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что скажешь? — Наджиб достал из-под кресла пузатую темную бутыль, плеснул из нее в бокал и вопросительно посмотрел на алхимика в черном. Тот пожал плечами, задумчиво потер подбородок, и, наконец, сказал:
— Его гложет чувство вины. Настолько сильное, что он с головой ныряет в эту свою напускную жестокость. Он вмешается в нашу войну с фанатиками, если дело пойдет совсем худо. Но дальше я пробиться не смог. Одно дело читать с поверхности, и совсем другое: ломать колдовские барьеры. Это Мерлин. Если он что-то такое почует — размажет меня на месте.
