обороны появилась утоптанная и достаточно широкая рокадная дорога, которая соединила Мордор и Лихолесье. Самое интересное, что даже в Бурых Землях вдоль этого тракта стали появляться поселения, где жили люди, орки, тролли, гномы. Правда гномов осталось очень мало, но они приходили сюда со своих гор и на вопрос "Почему?" гордо отвечали - "Мы отстоим право на магию!!!"
Не было только ни одного эльфа. Они пропали и никто не знал, как и когда это произошло. А в Средиземье их магия была самой сильной. Об этом часто рассуждал Грин. Но почему произошло всё именно так, он не мог разгадать. Да и знал ли кто об этом достоверно?
В один из таких суматошных дней в лагерь и прибыл Карацупа со своим караваном.
* * *
Где-то внизу, на площади, или возле неё, кричал комиссар. Каждый день он пытался проводить политинформацию, но каждый день срывался на откровенную площадную брань в адрес "узурпаторов власти народа" и "прочих политических проституток". Иногда его поддерживали неясным гулом собравшиеся на площади бойцы "Красной Освободительной Армии Гондора". Всё это из окон уцелевшего крыла бывшего королевского дворца слушал Павка Корчагин. Вот уже месяц слушал и даже для себя не мог понять - а столь уж необходимы эти ежедневные митинги? Но так он рассуждал только стоя у окна. Стоило ему самому прийти на митинг, как он, помимо своей воли, оказывался на трибуне и тряс кулаком в сторону Мордора. Именно там находилось Управление Лагерей, через которое он и попал в этот странный, далёкий от привычного ему вихря Гражданской войны на Земле, мир.
Наверное, его судьба в этом мире была бы другой. Но в один прекрасный день, когда он уже работал на Комбинате и даже стал выдавать норму не хуже легендарного Стаханова, с ним вдруг разговорился один из попаданцев из более поздних времён. Тот сказал ему в таверне за ужином, под лёгкое вино, что, вообще-то, Корчагин просто герой какой-то весьма средней книжки и ничего выдающегося в своей жизни не сделал. Это было неожиданно и Павка сначала отмахнулся от этих слов. Но его собеседник стал приводить факты, которые никто не мог знать. Выпив ещё бокал вина, тот стал рассказывать о подловатости натуры Павки, начав с того, как тот подсыпал махорки в тесто для куличей, которое затеяла перед Пасхой матушка отца Василия. Даже то, что вместо махорки Павка хотел насыпать толчёного стекла, тоже не осталось втайне. А потом рассказал о распущенности самого Павки, о том, как тот обошёлся с Тосей Тумановой. Павка возмутился! И тогда ему в лицо дословно пересказали слова дальнего родственника из Крыма:
— Семейные законы теперешние осуждаю, — говорил Корчагин. — Захотел — женился, а захотел — разженился. Полная свобода.На что приютивший его родственник ответил:— Вот Лёля со своим хахалем сошлась, не спросясь, и разошлась, не спрашивая. А теперь, извольте радоваться, корми её и чьего-то ребенка. Безобразие!
И что в итоге? Павка отомстил всей крымской родне за эти слова, превратив их жизнь буквально в ад. А ведь по своей сути сказанные ему в лицо стариком слова были правильные. Так утверждал его собеседник в таверне - представляете, жили спокойно люди, пусть не всегда ладили друг с другом, пусть жизнь их "убога и сера", но было спокойно. Но вот вихрем враждебным врывается ррррреволюционер – и тут же среди членов семьи вспыхивают вражда и ненависть. Семья раскололась. А Павка уехал.
И про строительство узкоколейки Корчагину припомнил его странный собутыльник. Аргумент был довольно весом - вместо того, чтобы летом заниматься заготовкой и вывозом дров, Павка с товарищами занимались агитацией и постоянными митингами, собраниями, то есть ничегонеделанием. А потом, когда ударили морозы, пришлось губить людей на доставке необходимого топлива. Элементарная безответственность. И больше того – преступная глупость. Так и сказал – преступная глупость. Корчагин не стерпел. Не желая признать правоту собеседника, он кинулся на него с кулаками. Дело кончилось банальной дракой. А наутро Корчагин решил устроить революцию... Но вот где?
Митинг на площади закончился. Толпа стала расходиться, выкрикивая различные лозунги. А Павка Корчагин сел за стол. Надо было написать новое постановление Реввоенсовета. Предстояло готовиться к переправе через Андуин. Пора было приступать к решительным действиям. На той стороне, в Мордоре, окопались оппортунисты, соглашатели и прочая контра, с которой надо было покончить одним ударом.
* * *
- А ведь говорил я тебе, Гриша. Говорил. – Грин поставил кружку на стол, - Все эти «великие идеи»…
- Ну, говорил. – уныло согласился Карацупа, - И что теперь? Лапки в гору и сдаться? И потом – нельзя ведь без идей! Люди за них кто на крест, кто на плаху, кто на костёр шли.
- Любая идея, Гриша, - Грин ткнул в него пальцем для пущей убедительности, - обслуживает строго ограниченное количество людей и строго определённое время. Тоже весьма ограниченное.
- А мировые религии?
Грин отмахнулся.
- Сколько их было, тех религий? Кто их помнит кроме кучки учёных? А ведь люди ради них тоже на смерть шли. И где они? Кто-то в том, нашем, мире, верит сейчас в какого-нибудь Зевса, Афину Палладу, или вот того же Перуна с Велесом? И, кстати, насчёт религии, раз уж зашла речь. Я тут попробовал этот вопрос изучить.
- И что? – поинтересовался Карацупа.
- Да ничего! Представляешь! Ничего! У тех же орков – примитивный шаманизм и вера в духов. Да и остальные недалеко ушли от них. Никаких нравственных принципов, заповедей, священных книг – ничего! Валары, или как их ещё зовут эльфы, Айнур – это не боги в нашем понимании.
- А кто? – удивился Карацупа.
- Да я сам точно не разобрался. – несколько смутился Грин, - Не то правители, не то покровители… Но бог, вроде как, у них есть.
- Эру Илуватар. – сказал Карацупа.
- Только этот бог у них тоже вроде как так… не пришей кобыле хвост. Потому что сколько-нибудь оформленного культа со всеми атрибутами типа
