— Лорд Рудаэр, глава старшего рода Вереска, — официальным тоном обратился Аластор к вассалу, стоявшему на специально огороженном пятачке. — Признаешь ли ты выдвинутое против тебя обвинение?
— Нет, повелитель. Я не виновен в убийстве лорда Аласдиира.
— Ты осознаешь, что в таком случае будешь подвергнут испытанию постижением? Подумай, прежде чем ответить.
— Я не виновен в убийстве лорда Аласдиира, повелитель.
— И в третий раз спрашиваю тебя, Рудаэр Салларан Партэ Сэ Ваниа из рода Вереска. Ты убил члена рода, в верности коему клялся?
— Нет, повелитель. Я не нарушал клятвы верности высокому роду Лунного Волка, Чья Песня Зовет Ночью, и не убивал его членов в течение последних двух тысяч лет.
Торат почувствовал непреодолимое желание присвистнуть. Удержало его от грубого проявления чувств ощущение ужаса, накатившее со стороны жены, да невольный вскрик задетого эмоцией матери Аласдика. Уточнение насчет двух тысяч лет… очень нехорошо прозвучало. Для Рудаэра.
А что он делал до того?
— Уста ушедшего Аласдиира, я частично принимаю твою просьбу. Однако, поскольку обвиняемый занимал прежде высокую должность и причастен ко многим секретам, и из желания завершить разбирательство как можно скорее, я приказываю сосредоточиться на его недавних воспоминаниях. Остальные его прегрешения, если возникнет такая нужда, мы рассмотрим позднее. Что касается допроса свидетелей… Пока что я не вижу в нем нужды. Пусть старейшины рода принесут Зерцало Великого Прозрения!
Многоопытные старейшины заранее подготовились и к такому развитию событий. Неясно, уведомил ли Аласгортиа их до начала суда о своем требовании или долгий срок жизни научил предугадывать возможное развитие событий — скорее, второе, — однако артефакт мигом выкатили откуда-то из-за кресел и поставили перед обвиняемым. Рудаэр после некоторого, очевидного всем, колебания расправил согнувшиеся было плечи и сам посмотрел в зеркало. Практически сразу взгляд его остекленел, аура потускнела и словно задрожала, пошла какими-то болезненными волнами.
Те картины, что возникали в глубине артефакта, имели мало общего с обычным изображением мира. Требовалась своеобразная настройка и близкое знакомство с магией духа, чтобы четко определить смысл изображений. Примерно половина сидевших в ложах аристократов должным умением обладали. Сейчас они, вслед за Аластором и старейшинами, устремились сознанием в глубь Зерцала и считывали обрабатываемую им информацию, пристально наблюдая за действием Аласгортиа. Аластесс была одной из них. Торат пересел поближе к впавшей в транс жене, придерживая ее за талию и попутно объясняя сыну, почему мама так странно себя ведет.
Результаты не заставили себя ждать.
— Повелитель, — Аласгортиа мимоходом промокнул капельку крови, выкатившуюся из носа, — прошу простить мне ошибку. Лорд Рудаэр не виновен в моей смерти.
— Да уж вижу. — Аластор обвел тяжелым взглядом занервничавших родственников. — Продолжай.
— Однако ты сам видел, что убийца принадлежит к твоей крови. Никто иной не смог бы столь точно и незаметно скопировать облик лорда Рудаэра.
Тишина. Вязкая тишина. Глава рода медленно кивает головой. Волки мрачно переглядываются между собой. Кто-то гневно хватается за оружие, пытаясь кричать и тут же замолкая, не осмеливаясь нарушить воцарившегося напряжения, другие сидят нахохлившись, сцепив руки в замок и разглядывая пол, лица третьих обратились в фарфоровые, ничего не выражающие маски. Высокородные аристократы понимают нечто, недоступное остальным. Нечто, что им очень не нравится. Наконец Аластор заговорил:
— Вот уже две тысячи лет, как наш род един. Прежде, случалось, мы жестоко враждовали между собой. Иногда до смерти. Но с тех пор, как из Темнолесья ушли отрекшиеся, и до сего дня Волки не убивали друг друга. — Слова падали, словно тяжелые камни. — Я не позволю старым временам, полным ядовитой паутины, воскреснуть вновь. Совет старейшин! Я намерен проверить. С помощью Зерцала Великого Прозрения. Всех мужчин моего рода.
Сидевший на троне вожак злобно оскалился, услышав ворчание своей стаи.
Ворчание, быстро затихшее.
— Совет не возражает, — тихо прошелестело по залу. — Мы согласны.
— Хорошо, — слегка кивнул Аластор. — Начнем немедленно.
— Совет предлагает преступнику признаться в содеянном. — Кому принадлежал голос, по-прежнему было не ясно. — Не стоит усугублять свою вину.
Молчание. Глава рода поднимает жезл — символ власти, — намереваясь отдать приказ…
— Я убил Аласдиира.
Долго копившееся напряжение наконец-то прорвалось. Дроу вскакивали с места, хватали друг друга за руки, высовывались из лож, желая рассмотреть, откуда прозвучало признание. Аластесс вздрогнула, обмякая, Торату пришлось слегка встряхнуть ее, чтобы привести в чувство. Одновременно он придерживал за пояс вопящего что-то невнятное ребенка, не давая ему вывалиться в зал. Казалось, спокойствие сохранили только Совет, за свои тысячелетия жизни всякого навидавшийся, глава рода и Аласгортиа. Последний выглядел одновременно ошарашенным и довольным.
— Аласдариэль, мастер-над-силами, Оберегающий Замка. — Аластор сделал еле заметный жест, останавливая излишне ретивых стражников. — Приблизься.
Один из сильнейших магов рода, в недалеком будущем готовящийся принять налобную ленту и перчатки старейшины, под сотнями взглядов — ненавидящих, непонимающих, испуганных, торжествующих — опустился на колени перед главой рода. Тот пристально рассматривал внука. Аласдариэль считался талантливым теоретиком и практиком, в Гильдии магов его ценили, восхищались, позволили возглавить целое направление в относительно молодом возрасте. Однажды он мог бы стать главой Гильдии.
Когда-нибудь он мог бы занять кресло Аластора.
— Зачем?
— Случайность, — опустил голову маг. — Аласдиир узнал о моих связях со светлыми землями. Я давал им кое-какие сведения о наших войсках, взамен получал описание высших ритуалов. У меня не было иного выхода.
Торат невольно усмехнулся. Выход есть всегда. Предатель мог пойти к главе рода, рассказать обо всем, покаяться. Ему пришлось бы распроститься с честолюбивыми мечтами, зато его преступления перед родом были бы не столь тяжкими. Волки отстояли бы одного из своих, уберегли его от королевского палача. Возможности высокого рода почти безграничны.
— Взгляни на меня.
Убийца взглянул в глаза Аластору и вздрогнул, как от удара. Повелитель грубо ломился сквозь защиты, не задумываясь о последствиях и не желая смягчать боль. Сейчас, в центре замка, поддерживаемый совокупной мощью Совета и собранных артефактов, глава рода был практически неудержим. В сердце своих владений он способен бросить вызов даже Хозяину Чудовища — трое из которых, кстати, сидели в зале, — что ему мог противопоставить какой-то маг?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
