— Ты был таким щедрым… Но если я начну работать под другим именем, мне понадобится много денег на материалы, образцы, машины…
— Майя…
Он повернулся и посмотрел на нее.
— Моя мать оставила мне полмиллиона долларов. Я хочу вложить деньги в твой труд. Мне кажется, что ты помогла Ру прорваться в этом сезоне. Его наряды раскупаются, как горячие пирожки.
Майя отнесла посуду на кухню. Вернувшись, она обняла Уэйленда.
— Хорошо, — сказала она. — Мне нужно чем-то заняться. Я подумаю о твоем предложении.
На следующее утро она придумала название для своей следующей коллекции: «Анаис». В честь ее любимого писателя Анаис Нэн и в честь прекрасной подружки, наполовину шведки Дю Паскье, с которой она училась в школе. Имя Анаис Дю Паскье вызывало ассоциации с миром красоты, роскоши и экстравагантности.
Теперь, когда у нее появилось название коллекции, модели возникали сами собой. Она не отходила от рабочего стола целыми днями. К ней вернулась любовь к «от кутюр», и творчество захватило ее. Эти дизайны она могла бы создавать в своей комнате у Филиппа Ру для коллекции будущего года, если бы у них все было хорошо. Но эти модели будут принадлежать ей. Их никто не заберет у нее и не станет использовать под своим именем. Она гордилась ими, она была так рада, что они понравились Уэйленду.
Он познакомил ее с людьми, которые направили ее к хорошему мастеру-модельщику и изготовителю образцов. Она могла связываться с изготовителями тканей и подготовить небольшую коллекцию уже к весне.
Она все еще не звонила Маккензи и Дэвиду, и они не знали, что она вернулась. Она следила за успехами Маккензи, просматривая «Лейблз» и другие издания. Она видела фотографии Маккензи и Элистера, их фотографировали в ресторанах и на презентациях новых коллекций. Ей было трудно соединить в одно лицо модную женщину и ту разболтанную толстенькую девочку, с которой она встретилась в кофейне на соседней улице.
Боже, сколько же прошло времени с тех пор! Прежде чем она встретится с ними, ей нужно разработать для них легенду, продумать ответы на возможные вопросы.
Ей также потребуется некоторое время, чтобы подготовиться к встрече с Дэвидом. Наверно, это будет позднее, когда она наконец избавится от тупой боли, которую испытывает каждый раз, вспоминая о Филиппе, когда перестанет вспоминать о том вечере с ним, когда перестанет мечтать о нем. Перестанет видеть перед собой его лицо, горящие глаза, слышать его глубокий бархатный голос. Он возникал перед ней во сне так явственно, что каждое утро становилось для нее разочарованием, потому что утром уходили ее сны.
Иногда она чувствовала, что нужно отвлечься от работы, и тогда она шагала по знакомым улицам города, заходила в кафе, чтобы выпить горячий шоколад, как это бывало в Париже. Она скучало по своей матери. Ей хотелось связаться с ней и извиниться. Ей было так стыдно, что она нанесла ей рану. Ей хотелось увидеть Корал, посмотреть ей в лицо. Пусть мать обвиняет и стыдит ее, а потом простит. Может быть, они наконец смогут понять и простить друг друга.
Одна из прогулок привела ее прямо к дому матери. Майя посмотрела на часы, было около шести. Возможно, Корал уже вернулась из редакции. Майя решила попытаться увидеть ее.
Портье, старик ирландец Джимми, дежурил в этот день.
— Мисс Майя. — Он ласково пожал ее руку. — Где же вы были? Я слышал, что вы живете во Франции?
Она улыбнулась ему.
— Так приятно снова видеть вас, — сказала она. — Я только что вернулась. Моя мать дома?
— Она пришла десять минут назад. — Он нажал кнопку лифта. — Вы хотите подняться?
Майя испугалась, спазм сжал ее желудок.
— Джимми, может, лучше сначала позвонить ей? Вы скажите, что я внизу…
Джимми пошел к телефону и позвонил.
— Миссис Стэнтон? — Майя слышала, как он разговаривал с ней. — Внизу находится Майя, ей можно подняться наверх? — Он передал трубку Майе. — Она хочет поговорить с вами.
Майя взяла трубку, а Джимми вышел на улицу — кому-то понадобилось вызвать такси.
— Итак, ты здесь? — голос Корал был таким резким.
— Здравствуй, мама. Как ты?
— О, я все еще жива. Что ты хочешь?
— Я просто проходила мимо и подумала, что было бы неплохо…
— Повидать меня? И как следует рассмотреть мой шрам?
— Но я хотела…
— Извиниться? Нет, Майя! Я не предоставлю тебе роскошь моего прощения, Я рада, что теперь знаю, что ты вернулась. Я смогу предупредить всех моих знакомых, включая Уэйленда, чтобы никто ни в коем случае не помогал тебе!
— Мама, ты же не можешь быть такой мстительной. Я не хотела причинять тебе боль. Неужели мы не сможем поговорить?… Ты же знаешь, что сама спровоцировала меня. Ты рассказала мне кучу всяческой лжи…
Мать швырнула трубку. Майя стояла в вестибюле, и по щекам ее бежали слезы.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Маккензи была в своей студии, окруженная коробками украшений, материалами, блеском и сверканием, когда ей позвонила Майя.
— Майя! — завопила она, услышав знакомый мягкий голос. — Какого черта, где ты? Париж или Нью-Йорк?
— Совсем недалеко от тебя, я остановилась у Уэйленда.
— Классно, просто великолепно! Когда ты вернулась?
— Примерно две недели назад. Я все еще никак не отойду от перелета…
— Ну да, и от своей мамаши, и от Филиппа, и от взрыва культурной революции и прочее… — Маккензи захохотала. — Кстати, Майя, что случилось с лицом твоей матушки? Все сплетничают по-разному. «Лейблз» намекнула, что у нее было приключение с парижским кутюрье! Это был Живанши? Это не мог быть никто иной!
— Ты можешь высказать мне все твои отгадки, — заметила Майя.
— Нет, нет! Боже мой! Я хочу услышать все в подробностях!
— Маккензи, это слишком длинная история! Нам придется долго просидеть за ленчем, чтобы поговорить.
— Где-нибудь в шикарном месте, правда? Я приглашаю тебя! Но только сейчас не могу долго проводить время за ленчем! Постоянно работаю. Мои братья настаивают, чтобы я наняла себе в помощники других дизайнеров. Но зачем же я взялась за это дело? Чтобы самой быть дизайнером. Так почему я буду разрешать кому-то выполнять за меня мою любимую работу?
— Ну, тебе, наверно, придется научиться часть своих дел передавать другим людям…
— Да, теперь у меня целая империя. Майя, Макс и Реджи хотят открыть сеть магазинов!
— Когда мы сможем встретиться?
— Завтра я иду на митинг. Теперь я стала интересоваться политикой. Мы собираемся на Вашингтон Сквер, чтобы протестовать против войны. Почему бы тебе не присоединиться к нам?
