— Докажите это!
Она импульсивно поцеловала его в щеку. К ее удивлению, он привлек ее к себе и поцеловал прямо в губы. Это был долгий поцелуй. Она не сопротивлялась прикосновению его губ и его языку, проникшему в ее рот.
— Ох! — Она отпрянула от него и перевела дыхание, потом заглянула ему в глаза. — Эдди, это не очень профессионально, — заметила она, в то время как ее захватывало совершенно новое чувство. — Вы весьма сексуальны!
Не менее потрясенный, он ответил:
— И вы тоже!
Они помолчали некоторое время, и она написала еще несколько ценников.
— Так как, — наконец спросил он ее, — у меня есть какой-нибудь шанс быть с вами? У меня, простого парня?
Она посмотрела на него.
— С такими-то синими глазищами? Определенно. Но у меня есть приятель.
— И он позволит вам целоваться с незнакомыми бухгалтерами?
— Нет, но вы же первый поцеловали меня. Разве вы забыли?
Он серьезно посмотрел на нее. Было видно, как велико его желание. Она отвернулась, ей стало неудобно.
— Итак, как вы представляете, насколько разрастется ваш бизнес? — спросил он, нарушив молчание.
Она пожала плечами и посмотрела на него.
— Мы распространимся по всей стране, по всему миру, по всей Вселенной!
— «Голд!» — модные магазины на Луне?!
— Вот было бы здорово! — закричала она. — Маккензи схватила черный пушистый жакет. — Пошли! Эдди, я угощаю вас кофе!
Маккензи подключила сигнальную систему, аккуратно заперев огромную стеклянную дверь. На улице дул холодный мартовский ветер, и она прижалась к Эдди, держа его под руку. Он чувствовал себя сильным, большим и хотел бы защищать ее.
В ближайшем кафе он внимательно выслушал ее планы на будущее. Так приятно, что кому-то было интересно выслушивать ее. Разговоры с братьями всегда кончались спорами. Когда она делилась планами с Элистером, у него в глазах появлялось такое задумчивое и отстраненное выражение, как будто он ревновал к тому, что его создание пошло так далеко.
— Вам надо бы изменить место покупки тканей, если вы собираетесь расширяться, — посоветовал ей Эд. — Будет более экономичным закупать в Калифорнии, или даже в Гонконге, или Индии.
— Почему? — спросила она.
— Там весьма дешевая рабочая сила.
— Но мне нравится, когда мои образцы делаются здесь, — заметила она. — Я просто обожаю моих дам, которые мне готовят образцы. Они такие чудные мамочки — пуэрториканские, или черные, или еврейские мамульки! Они считают, что я немного «ку-ку»!
— Я тоже так думаю!
— Но я четко знаю, что я делаю! — сказала она и подмигнула ему.
— Я согласен с вами.
— Послушайте. — Она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо. — Я понимаю, что вам придется работать с Реджи и Максом, но вы на моей стороне, не так ли?
— Конечно, — ухмыльнулся он.
— Вы не станете обманывать меня, если почувствуете, что что-то не так? Вы ведь скажете об этом мне? Мне не хочется, чтобы в нашей компании было что-то неприятное, какие-то дурные чувства и отношения. Мне не хочется, чтобы мои братья делали из меня дуру или жульничали, действуя от моего имени. Я так же хорошо во всем разбираюсь, как и они…
Он поднял вверх руки, чтобы остановить поток ее слов.
— Спокойно! Спокойно! Вы рассуждаете так, как будто вам приходится работать с мафией!
— Я иногда именно так себя и чувствую, — призналась она. — Давайте заключим соглашение и пожмем друг другу руки, Эдди. Вы не против?
Она протянула руку. Он взял ее в свою, теплую и крепкую. Теперь она будет себя гораздо лучше чувствовать. Она станет культивировать своих маленьких шпионов. Она уже просила некоторых швей из «Квинз» сказать ей, если к ним будут несправедливы.
— Я могу получить обратно свою руку? — спросила она.
Эд засмеялся, заплатил по счету и проводил ее обратно в магазин. Она облокотилась на ручку двери, и ей в голову пришла фантазия: затащить его в магазин и заняться с ним любовью прямо в примерочной. Она разрешила ему вежливо поцеловать себя в щеку и дала себе обещание — «как-нибудь в другой раз я сделаю это!»
— Мне не нужно никакого торжественного открытия! — настаивала Маккензи. — Если мне придется наблюдать, как Эстер Голдштайн будет угощать всех рубленой печенкой и мой отец станет предлагать кошерное вино по сниженной цене, я просто умру от стыда!
Она обсуждала с Элистером открытие нового магазина. Он нахмурился, увидев список важных дам — журналисток и редакторов.
— Как насчет того, чтобы пригласить избранных, и ты персонально все им покажешь? Мы могли бы расставить столы и стулья в середине магазина и доставить еду из «Ле Круассан». Ты подашь пару бокалов шампанского, все уйдут счастливые и радостные после оказанного им внимания.
— Великолепно! Пожалуй, этого хватит, — одобрительно заметила Маккензи. Элистер так редко в последнее время подавал ей действительно хорошие идеи, что она старалась подбодрить его.
Новый «Голд!» был назван одной газетой «Новой концепцией в торговле». Затрепанная фраза, которую всегда вытаскивают на свет Божий, когда открывается магазин, по-новому оформленный. Более вредный «Лейблз» назвал его «ничем иным, как дешевым магазинчиком, только приспособленным к настоящему времени».
Можно сказать, что само оформление было навеяно воспоминаниями Маккензи о детстве и о «Вулворте».
Она стремилась воплотить принцип «с ног до головы и обратно!», наполнив магазин всем: от предметов ухода за волосами до косметики и от перчаток до туфель — теперь это все было так же важно, как и сама одежда. В данном случае Маккензи выступала в роли первопроходца. Перед ней представали интерьеры будущего магазина «Голд!». Там будут салоны красоты, ряды обуви и целые прилавки с различной косметикой. Ее новые фасоны достигли границ ее сумасшедшего воображения и могли сочетаться в самых разных вариантах и дополнять друг друга. Химические яркие цвета — «лайм», «фуксия», «яичный желток», «электрик» — преобладали в ее одежде. Яркие костюмы-мини сочетались с искусственным мехом, перьями, винилом. Она как бы повторяла стили модерн, хиппи, индейцев. Маккензи храбро комбинировала разные направления, времена и этнические стили. И все вместе это создавало необычный стиль Маккензи Голд!
Она уже испытывала все новые направления в первом магазине, но в ограниченном числе моделей. Их раскупали мгновенно. Ее творческие идеи полностью отвечали желаниям поклонников ее таланта. Потенциалу «Голд!» не было предела!
Корал Стэнтон была не в состоянии не замечать это явление. За шесть дней до открытия магазина она прислала Маккензи приглашение прибыть в офис ее журнала.
