Открыв дверь, чародей застыл на пороге от неожиданности. В кресле у горящего камина сидела Серпента. Заслышав, что кто-то вошел, девица отвернулась от огня, с улыбкой взглянула на мужчину. В руке она держала высокий серебряный кубок.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Серп, закрывая дверь.
— Помнишь, я обещала, что когда-нибудь мы будем вместе?
— Разве можно забыть такое, прекрасная госпожа? — чародей криво усмехнулся и уселся в другое кресло, напротив гостьи. — Только долго ты собиралась. Мне расхотелось.
— Жаль, — чернокосая откинулась на спинку и с задумчивой улыбкой смотрела на мужчину. — Влюбился в Эрону? Или не дают покоя мысли о твоей белобрысой, а, Ориол?
— Вы здесь все помешались на любви? И Маргрит, и ты, и даже Харьер — каждый хоть раз да спросил про мои сердечные дела. Только Эрона, которой как раз и положено об этом беспокоиться, не любопытничала.
— Ты мне нравишься, ничего не могу с собой поделать. И собой хорош, и норов имеется, и любовником должен быть умелым, — Змейка погрустнела. — Могу я получить хотя бы поцелуй? Один, но настоящий, страстный.
Говоря, девушка плавно поднялась из кресла, поднесла к губам кубок, не спеша сделала глоток, после быстрым движением, почти по-змеиному, облизнула сочные губы и приблизилась к чародею.
Серп зачарованно смотрел на нее. Непривычного покроя платье тесно облегает стройное тело, движения медленные, плавные, чувственные, так и притягивают. Нет, спать он с ней не станет, а поцелуй… Почему бы и нет? Глядишь, получит красотка, что хочет, и оставит, наконец, его в покое. А он удовлетворит давнее любопытство и попробует силу, которую она могла бы ему дать.
— Хорошо, один настоящий поцелуй, — чародей не отводил взгляда от грациозной фигуры. — Только скажи-ка, — спохватился, вспомнив об осторожности. — Ты здесь лишь для того, чтобы затащить меня в постель?
— Нет, я собираюсь выпить твою кровь! — расхохоталась девица и тут же скользнула к мужчине на колени.
— Брось шутить и отвечай прямо, — нахмурился Серп.
— Подозрительный дурачок! — погладила его по щеке. — Успокойся, я в самом деле пришла, чтобы переспать с тобой, — лжи в ее словах не ощущалось. — Будь любезен, верни свою обычную внешность. Я не Эрона, мне не нравятся менестрели, — а вот презрение в голосе слышалось отчетливо.
Серп усмехнулся и сделал, как она просила. Настоящая змея! Видно, не терпит рядом с собой и тени соперницы. Даже принцессу умудрилась куснуть, что уж удивляться нападкам на птаху.
Воспоминание об Иволге уничтожило возникшее было желание узнать вкус серпентиного поцелуя. Чародей на миг растерялся, но у губ его тут же оказался кубок.
— Попробуй, это лучшее вино из королевских погребов, — шею обдало теплое дыхание, игривый язычок прошелся по краю уха, белые зубы слегка прикусили мочку.
Мысли о служаночке неожиданно приняли другое направление: вспомнилось, как она целовалась с Кайтом на празднике в Мелге. «Когда ты танцевал с Серпентой. Жарко танцевал,» — прозвучал в голове обиженный голосок. Серп мысленно отмахнулся: спать со Змейкой он не станет, это решено. Только поцелует. Поцелуй за поцелуй, все честно.
Он, почти не думая, что делает, поймал губами край кубка и сделал глоток. Чародейское чутье молчало, значит, никакой опасности в вине нет. После кубок исчез, и его заменили горячие, страстные, опытные уста Серпенты. Целоваться девица умела, но чародею это было не в новинку, женских губ за свою жизнь он перепробовал достаточно. Гораздо больше искушенных, может быть, поэтому невинные были милее?
Это оказалось последней мыслью перед тем, как язык чернокосой проник в рот чародея, а потом дыхание вдруг остановилось, и все исчезло.
Серп пришел в себя в спальне, обнаженный и накрепко привязанный к кровати за руки и за ноги. Под потолком мягко сиял чародейский светильник. Серпента сидела на краю ложа в одной рубашке из полупрозрачного белоснежного шелка. Под тонкой тканью проглядывали темные соски, венчавшие маленькие острые груди, в расшнурованной горловине виднелась гладкая смуглая кожа.
Чародей рванулся было из пут, потом пустил в ход чары, но все было тщетно. Он вспомнил, что в замке его волшба безотказно действует лишь на собственное тело. Тут же попытался превратиться в змею, чтобы вернее освободиться, и снова ничего не вышло.
— Не суетись, милый, — улыбнулась девица. — Я надела тебе колечко, которое не позволяет обратиться. Ничто не помешает нам слиться в порыве страсти, даже твои глупые предрассудки.
— Чёрен мрак, ты затеяла это, чтобы переспать со мной?! Отпусти сейчас же, змеюка! Телом я управлять в состоянии. Ничего ты не получишь, сумасшедшая!
— Какое самомнение! — Серпента придвинулась и с видимым удовольствием провела рукой по телу мужчины, от подбородка до паха. — Впрочем, оно зиждется на внушительном фундаменте. Это даже сейчас заметно, — сжала рукой вялую мужскую плоть. — Наше общение обещает быть не только полезным, но и приятным, — движения кисти становились все более настойчивыми. — Вот видишь, какой вред может принести воздержание? Не брезгуй ты служанками, мне не удалось бы столь быстро добиться успеха, — погладила налившийся член, потом одним плавным движением сняла рубашку.
— Пошла ты! — Серп, стараясь не глядеть на полностью открывшуюся взору смуглую гибкую фигуру, сжал зубы и сосредоточился на собственном теле, с помощью волшбы оттягивая от чресел все быстрее устремлявшуюся туда кровь. Посмотрим, кто кого. Пусть дергает, пока рука не устанет, лишь бы не оторвала, змея. Чародейских сил у него, по счастью, хватает.
— Ах ты, упрямец! — девица едва ли не с отвращением выпустила опавшую плоть. — Ничего, у меня есть другой способ.
Она встала, ничуть не стесняясь своей наготы, и направилась к вороху одежды, что лежал на полу.
— Как тебе удалось усыпить меня? Или что ты там сделала? Это зелье? Ты и принцессе что-то добавляешь? И мне давала? Приворотное? — чародей понимал, что вряд ли получит ответы на свои вопросы, но не мог не попробовать. Серпента молчала, рылась в тряпках. — Что-то было у тебя во рту, так? Поэтому ты и потребовала поцелуй?
— Во рту и в вине. Оба вещества совершенно безвредны, но, соединившись, действуют безотказно. Это мое личное изобретение, и я им горжусь. Для лишения сознания достаточно крошечной капельки, — она, торжествующе улыбаясь, поднялась на ноги и вернулась к ложу. В руке был зажат небольшой стеклянный флакончик.
— А на тебя эта дрянь не подействовала из-за какого-то амулета?
— Ну конечно! Простенький, но сильный, — она подняла левую руку и покачала мизинцем, на котором красовалось колечко с блеснувшим густой бархатной синевой камнем. — На этот безобидный, в сущности, вопрос я ответила. Иногда хочется похвалиться своими умениями. Особенно когда они велики, и их приходится скрывать. Но больше не трать время и силы. Я не отвечу. Не думаю, что тебе удастся выбраться отсюда, — она села на край ложа и задумчиво провела рукой по волосам мужчины, тот дернул головой. — Но меня учили, что таинственны пути светил в небесах, а переливы цветов Госпожи Радуги прихотливы и непостоянны. Никто не знает, как все обернется, посему незачем тешить собственное тщеславие, вкладывая оружие в руки врага.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
