как мухи, – прошептал он.
– Я знаю, папа, но сейчас это самое подходящее для тебя место.
– Ладно, хватит обо мне. Расскажи о себе. Какие планы?
– Кухня почти готова, у меня новая ванная комната, и вчера, как ни странно, даже пришел маляр. – Джаз довольно хлопнула в ладоши.
– Да-да, очень мило, – согласился Том. – Но я имел в виду планы на жизнь, дорогая.
– Ну, – медленно начала Джаз, – мне предложили на следующей неделе встретиться с комиссаром. С перспективой возглавить новый спецотдел в Восточной Англии.
Том был поражен.
– Это же большая честь, да?
– Нортон счел бы это понижением по сравнению с работой в Скотленд-Ярде, но я смогу быть довольно независимой.
– Не гнуть спину перед начальством, потому что ты и есть начальство, – согласился Том.
– Вот-вот. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе.
– И что же? – Том рассматривал ногти на руках. – Ты уже решила?
– Нет. Обещала подумать, – ответила Джаз. – Несколько месяцев назад я ушла из полиции и собиралась вести совершенно другую жизнь. Что скажешь?
Том посмотрел на дочь и улыбнулся:
– Знаешь, я тут, между прочим, подумал, что, возможно, слишком сильно влиял на твои прежние решения. Поскольку слишком уверен в своих советах и… поскольку очень тебя люблю. – Он протянул к ней руку, на глазах выступили слезы. – Теперь я просто придержу язык. Поступай, как считаешь нужным, дорогая. Больше мне сказать нечего.
Джаз сжала его руку, глаза увлажнились.
– Хорошо, папа.
– Какое бы решение ты ни приняла, оно будет правильным. Я уверен. Не бойся неудач, Джаз. Иногда дела идут плохо, это часть жизни. И также часть жизни подняться, отряхнуться и двигаться дальше.
– Да, ты прав. Спасибо.
– Кстати говоря, на днях ко мне заглянул Джонатан. – Том поднял бровь.
– Да?
– Да. Он спрашивал о тебе, передавал привет и просил звякнуть, когда у тебя найдется минутка.
– Папа, пожалуйста, хватит меня сватать. Мне правда неинтересно.
– Джаз… – поцокал языком Том. – Однажды ты поймешь: единственное, что дает нам силы, – это любовь, будь то к семье, религии или искусству. Любовь высшего порядка, как я это называю. Прости, дорогая, но «одинокий остров» из тебя никудышный. Ты всегда будешь мечтать о любви, ручаюсь. – Он усмехнулся: – В конце концов, ты моя дочь.
Вскоре Том закрыл глаза, задремал. Джаз сидела рядом и думала, сможет ли она когда-нибудь без него.
* * *
Дэвид Миллар в одиночестве ужинал тостом с консервированной фасолью на своей убогой кухне. Всю неделю с тех пор, как его освободили, он в основном спал. Это помогало убить время и означало, что он не бодрствует, а значит, не может налить себе спиртного.
Прошедшие две недели слились в расплывчатое пятно, но теперь в голове медленно начало проясняться, и он чувствовал себя лучше. К нему приходил наставник из «Анонимных алкоголиков», и Дэвид вернулся в программу. Готовый на этот раз завязать по-настоящему. Он сдался, признал, что алкоголь его одолел. Только теперь на смену борьбе пришло осознание: если Дэвид хочет вернуть контроль над своей жизнью, мало-помалу начать видеть в ней улучшение, пить больше нельзя. Потому что он не может остановиться, как другие люди. Потому что он алкоголик.
В гостиной зазвонил мобильный, и он кинулся ответить:
– Алло?
– Дэвид, это Анджи. Как… как ты?
– О, теперь, когда меня не обвиняют в двойном убийстве, получше, спасибо.
– Ясно. – Помолчав, она продолжила: – Знаешь, я никогда не верила, что это ты. Сказала инспектору Хантер: ты на такое не способен.
– Рад за тебя, – ответил он холодно.
– И… я тут подумала, если ты не против… можно Рори в четверг приедет к тебе? Понимаешь, у него сейчас каникулы, а в четверг похороны Джулиана. Рори лучше не присутствовать.
– Конечно. Если ты мне доверяешь.
– А ты?..
– Да, трезв. К твоему сведению, я никогда не бывал пьяным при Рори. Не мог и не хотел, чтобы он это видел. Никогда.
Повисло молчание. Наконец Анджелина сказала:
– Прости меня, Дэвид. За все.
– Да… что ж, какой смысл ворошить прошлое?
– Никакого. Но я надеялась, что мы могли бы по крайней мере быть друзьями. Ради Рори, если уж не ради нас самих.
Дэвид долго молчал и наконец произнес:
– Анджи, я любил тебя. Хотел одного – чтобы вы с Рори были счастливы. А ты мной воспользовалась. Так что нет, Анджи, я не представляю, что мы сможем стать друзьями.
– Понимаю. Что ж, нам обоим пришлось несладко, Дэвид.
– Ну, для тебя, кажется, все закончилось куда лучше, чем для меня. У тебя есть Рори, и дом теперь полностью твой, не так ли? Ты богатая женщина, завидная невеста.
Он услышал приглушенный всхлип.
– Ты правда считаешь меня такой стервой?
– Да. Привози Рори в четверг в любое время. Я дома.
Едва отложил телефон, в дверь постучали.
– Кого еще черт принес? – пробормотал Дэвид и пошел открывать.
– А, это вы, – сказал он, увидев на пороге инспектора Хантер. – Пришли допросить меня о таинственном исчезновении садового гнома у соседей? Это не я, честное слово, мэм.
Джаз пропустила шпильку мимо ушей. Он имел право на сарказм.
– Можно войти?
– Входите. – Дэвид открыл дверь пошире, затем проводил гостью на кухню. – Простите, инспектор, – вздохнул он. – Я только что поговорил по телефону с Анджи, расстроился.
– Представляю. Можно я присяду? – спросила Джаз, глядя на грязные тарелки возле раковины и общий бытовой беспорядок.
– Как хотите. – Он пожал плечами. – Я постою.
– Послушайте, Дэвид, я могу только извиниться от имени моих коллег за обращение с вами. Однако вы должны помнить, что вначале сами пришли с повинной и признались в убийстве Чарли Кавендиша.
– Знаю. – Дэвид провел рукой по волосам. – Глупость, конечно, но мысль о том, что Рори посадят за глупую ошибку, подстегнула меня к действиям. Хоть каким-нибудь.
– Ему очень повезло с отцом, который любит сына настолько, что готов отправиться в тюрьму за преступление, которого не совершал. Я восхищаюсь вами, Дэвид, правда. Не знаю, хватило бы у меня духу, окажись я на вашем месте. С другой стороны, – Джаз криво улыбнулась, – я-то знаю, что такое тюрьма.
– На тот момент, инспектор, это казалось неплохой альтернативой жизни, которую я вел. В смысле, – он взмахнул руками, указывая на комнату, – тут явно не Букингемский дворец, правда? Во всяком случае, не сравнить с домом, где живут мои жена и сын. Все, чего я хотел, – счастливого детства для Рори.
Он вздохнул.
– А ваше детство было счастливым, Дэвид? – спросила она.
– Очень. Хотя немного одиноким порой, ведь я был единственным ребенком. Меня усыновили еще в младенчестве. Потому-то я и
