хотел подарить Рори братьев и сестер, хотел полноценную семью.
– Вы выросли в Норфолке?
– Жил здесь до двух лет, потом папа получил работу в Кенте, и мы уехали. Но я всегда любил Норфолк. – Дэвид впервые сумел улыбнуться.
– Родители рассказали вам об усыновлении?
– Да, – подтвердил он. – Они этого не скрывали. Я знаю, что родился в этих краях. Может быть, поэтому меня всегда тянуло сюда. Впрочем, – спохватился Дэвид, – вряд ли вы пришли слушать рассказы обо мне и моем скучном прошлом, инспектор. Вы по делу?
– Вообще-то да, Дэвид, – кивнула Джаз. – Хочу кое-что рассказать и думаю, вам лучше сесть.
Эпилог
Месяц спустя
Проснувшись и отдернув занавески, Джаз впервые за несколько недель увидела голубое небо и солнечный свет. Она открыла окно и вдохнула запах свежести, предвещающий весну.
Торопясь выбраться на улицу и порисовать, пока не изменилась погода, Джаз натянула какую-то одежду, схватила табурет, мольберт и краски и потопала через дорогу к болотам.
Она нашла место с живописным видом и, хотя солнце по-предательски не грело, провела восхитительные пару часов, делая эскизы. Обычно Джаз предпочитала более сюрреалистичный стиль, но этот вид хотела запечатлеть как можно точнее, чтобы повесить картину в гостиной и любоваться долгими зимними вечерами.
К возвращению в коттедж руки у Джаз заледенели, а пальцев ног она просто не чувствовала. Приняла горячую ванну, натянула джинсы и свитер и начала делать салат с козьим сыром на обед.
В час дня возле дома остановилась машина.
Джаз открыла дверь, подождала, пока гость пройдет по короткой дорожке.
– Сержант Майлз… Алистер… как вы?
– Хорошо, очень хорошо. – Зайдя в дом, Майлз тепло расцеловал ее в обе щеки.
– Джаз, это потрясающе. – Он оглядел гостиную, восхищаясь ощущением свежести от кремовых стен, дивана с кремовым покрывалом, циновки из кокосового волокна на полу и плотных золотистых штор на окнах.
– Рада, что вам нравится. Не слишком вычурно, а? – озабоченно спросила она.
– Ничуть. Комната теплая, но элегантная; непритязательная, но удобная, – чем-то похожа на хозяйку, – улыбнулся он.
– Мне нравится метафора, Алистер. Выпьете? – предложила Джаз, заходя на кухню.
– Бокал вина – с удовольствием. Забыл, как далеко это захолустье. Ехал почти четыре часа: дорожные работы на шоссе A11.
Майлз прошел за хозяйкой, отметив серые плиты пола и белую ламинированную кухонную мебель, так хорошо оттеняющую красную газовую плиту.
– Вы сотворили чудо, Джаз, ей-богу, – восхищенно сказал он. – Фантастическое сочетание старого и нового.
– К этому я и стремилась, – радостно ответила Джаз. – И попыталась немного оживить дом. Коттеджи часто слишком темные.
Майлз смотрел на большую картину в современном стиле, висящую на серо-голубой стене над маленьким кухонным столом. Она была написана в подчеркнуто ярких цветах: уверенные мазки белого, серого и красного, идеально соответствующие кухне.
– Где вы взяли это полотно? – спросил он, приглядываясь. – Это же оригинал, да?
– Надо думать, раз уж я сама его написала, – улыбнулась Джаз.
Майлз был потрясен.
– Вы?
– Да, я.
– Есть предел вашим талантам, мэм? – поддразнил он. – Картина ну очень хороша. Ваше здоровье.
– Ваше здоровье, – Джаз в ответ подняла стакан воды. Последнее время она предпочитала обходиться без алкоголя. – Давайте-ка сядем. – Она перешла в гостиную, где разгорался огонь в камине.
Майлз сел.
– Настоящая идиллия. Вы, наверное, здесь очень счастливы.
– Вполне, – Джаз кивнула. – Идеальное пристанище для одинокой самостоятельной женщины. И вам оказана большая честь. Вы мой первый официальный гость.
– Вообще-то приятно сюда вернуться. Когда после того дела я уехал в Лондон, несколько недель мучился от клаустрофобии. – Он пожал плечами: – Наверное, к этому привыкаешь.
– Возможно, я изменюсь, но пока у меня нет ни малейшего желания возвращаться в Лондон, – сказала Джаз с чувством.
– Ну так расскажите, чем все закончилось. И поподробнее. – Майлз уселся на диван. – Как Дженни Колман реагировала на первую встречу с сыном?
– Эмоционально, само собой. Как и Дэвид Миллар. Мы должны поблагодарить за это Мартина Чапмана. Когда он проверял чемодан Рори, то получил ДНК Дэвида из отпечатков пальцев и волоса, найденного внутри. Он вспомнил об этом, когда проверял локон, который Дженни отрезала у своего ребенка. Волосы оказались идентичны. Тогда он сравнил их с волосами Корина Конота – и вуаля!
– Ого! – изумился Майлз. – Иногда я ненавижу современные судебно-медицинские технологии – они, кажется, только тормозят или запутывают работу. Но в данном случае результат был поразительный.
– Да. Дженни Колман воспрянула духом. Как и Дэвид.
– А что с поместьем Конотов? – спросил Майлз. – Притязания Дэвида как прямого, пусть и незаконного, наследника признают правомерными?
– Однозначно. Несмотря на изначальное предубеждение, несколько дней назад Эмили Конот позвонила и поблагодарила меня. Дэвид приехал с ней встретиться. Он взял с собой Рори, который, как мы оба знаем, копия своего деда Корина.
– Хью Данман, возможно, не угадал с отцом, но легко понять, почему он так любил Рори, – мягко сказал Майлз.
– И умер, сожалея об этой любви, – вздохнула Джаз. – Однако род Конотов теперь продолжится: у них есть Дэвид и Рори. Эмили и Эдвард уже предложили Дэвиду коттедж в поместье. Они осведомлены, что у Дэвида проблемы с алкоголем, совсем как у его отца, и хотят присматривать за ним.
– Говорят, это передается по наследству, – заметил Майлз, протягивая бокал за новой порцией вина. – Хотя, в отличие от меня, мои родители не пьют. А Анджелина Миллар знает, что муж-неудачник, которого она бесцеремонно бросила, со временем станет лордом и унаследует одно из богатейших поместий в Норфолке?
Джаз усмехнулась:
– Можете себе представить, что будет, когда узнает? От нее искры полетят! Анджелина упустила шанс примкнуть к высшему обществу и увидеть, как перед ней лебезит половина графства. Мечта честолюбца. Несомненно, она попытается вновь втереться в доверие к Дэвиду. Надеюсь, он ей не позволит – после того, как она с ним обошлась.
– Я очень рад за Дэвида. Он славный парень.
– Согласна, – кивнула Джаз. – И, как заметила Эмили, если только Дэвид воздержится от спиртного, то благодаря своим деловым навыкам от прежней работы в Сити сумеет перенести поместье в двадцать первый век. Ох, как же я люблю счастливые исходы! Они редки, но благодаря им наша неблагодарная работа кажется полезной. Ну что, давайте есть?
Джаз согрела чиабатту, и они принялись за салат.
– А как Адель Кавендиш и Себастьян Фредерикс? В смысле, по справедливости средства от завещания Хью Данмана должны были бы отойти Дэвиду Миллару. Хотя, полагаю, когда-нибудь он и так станет богачом, – заметил Майлз.
– Мистер Джонс рассказал, что Фредерикс подал заявление об отставке. По-видимому, он и Адель всерьез вместе и хотят начать с чистого
