«Главное не забыть узнать, зачем он пытался перебороть взглядом утыканного шипами урода…», — любопытный парень захотел почесать шею, но наткнулся на железное кольцо и содрал с него немного пару крупинок ржавчины. «Вот блин! Непривычно-то как…», — юноша приподнял мешающую железяку, и утихомирил зудевшее место на коже.
Лкетинг же, услышав про идущего к Варгху японца, как уже было сказано, обернулся, и сейчас внимательно наблюдал за азиатским другом, на что обратили внимание стоящие рядом узники, боязливо разглядывающие густую тьму за огромными вратам. Любопытство заразно и правоверные мусульмане решились повторить действия неверных, храбро повернув обремененные железом шеи в направлении чертовых спин, и возможно ободряюще подмигнули своим не таким смелым землякам, наблюдающим за ними из толпы трясущихся грешников.
Такеши тем временем боязливо продвигался к утробно-рычащему Варгху, вглядывающемуся в направляющегося к нему человека, роста чуть больше самого высокого сатира и с раскосыми глазами. Японец, чья густая темноволосая шевелюра слегка вздыбилась от страха, шел очень аккуратно, словно ощупывая ногами камни, безмолвно ведущие на своеобразную казнь.
Непонятно о чем он думал, этот маленький худенький человечек с прищуренным от рождения взором… Возможно о речке Сандзуногаве, ожидающей его за гигантскими вратами из красноватого железа, а точнее следующем ее пороге… Пороге, на котором неизвестно, что ожидает, ибо одежды уже отобрали, кошмарные пытки пережил и даже не свихнулся, хотя внутри является художником — тонкой, ранимой душой. Видимо внутри него прячется немалая сила, о которой Такеши и не подозревает…
Щуплый азиат боязливо шел меж рогатых воинов, перестроившихся в изначальный обрезанный треугольник еще после прохода масаи. Наверное, они не считали субтильного японца способным принести вред «Анубису», а зря… Может он искусный воин, просто притворяется слабаком, хотя собакоголовый наверняка обладает информацией насчет прибывших рабов, как-никак хозяин их плотно-сбившейся массы. Люди — товар, кто-то купец, а собакоголовый — среднее звено, заинтересованное в их целостной доставке. Вот такая вот логика…
Приблизившись к издающему кровожадное рычание Варгху, Такеши совсем уж склонил голову, которую не поднимал на протяжении с виду короткого, но для него бесконечного пути. Его узкие плечи сжались сильней, хотя куда больше, а худые ноги немилосердно тряслись. Всем своим видом Такеши даже не пытался показать, что не боится, нет… Он честно и усердно выказывал дикий первобытный ужас, окутавший его непроглядной для смелости пеленой, однако все равно шел за едва знакомым человеком. Сам же виновник первозданного японского ужаса, а именно Дима, стоял в огромном напряжении, жутко переживая за интуитивно, а значит, бездумно доверившегося ему азиата, да и в принципе Лкетинга, но невозможно сравнивать созданного для опасности и шаманства туземца, с тонкокостным, хлипким японцем из Лондона, мечтающим рисовать странные миры.
Главным было то, что неким образом им троим стало понятно, будто они умерли для сегодняшнего похода в том составе, в котором пребывали последние пару часов, вследствие чего непроизвольно тянулись друг другу. И даже, если позже к ним присоединится еще несколько человек, то эти люди не станут настолько близкими, как Лкетинг, Дмитрий и Такеши близки сейчас.
Внезапно Варгх взрыкнул и испуганно-дернувшийся азиат трусливо вжал голову в плечи, у Димы же выросла новая ледяная глыба в желудке взамен недавно растаявшей, но трехметровый монстр-людоед всего лишь медленно опустил огромные лапы японцу на плечи, плавно сжал чудовищной силы пальцы и поднял невесомого азиата на уровень кровожадных глаз. Что в этот момент Такеши видел и какие странные миры с какими затейливыми существами рисовал, но его бледное, словно лягушачье тело окрасилось в цвета альпийских вершин.
Умело покрытое железом чудовище недолго дышало в лицо бедному японцу. Секунд через семь оно поставило его с вздыбившимися волосами и мокрым от пота лицом на грешную землю, затем еще раз что-то взрыкнуло и заболтавшийся сатир торопливо выбежал из группы толстожопых демонов-карликов, дабы призывно постучать клинком о камень, однако произошел сбой почти налаженного конвейера. Ноги, пережившего неописуемое японца не выдержали, и он уселся на каменный пол с грацией мешка картошки, видимо шок от близости живой, дышавшей в лицо смерти чересчур крепко ударил в голову незакаленного жизнью офисного работника.
Тупоголовый же сатир, не обращая внимания на страдания несчастного, чуть не свихнувшегося, а может и свихнувшегося человека, за что сильно переживал Дмитрий, снова постучал зазубренным клинком о камень, но Такеши не реагировал, тупо глядя никуда. Тогда недолго размышлявший свин повернулся к беспрестанно болтающим коллегам и рявкнул:
— Сюда идите! «Спящий» обвалился, надо донести! — напарники, услышав призыв о помощи, повернулись, недовольно подняв поросячьи носы и оценивающе глядя на сидящего, как истукан японца.
— «Спящий»? Хм… Удивительно… Да тут и одного хватит! — произнес самый умный и замер, почесывая покрытый коричневой шерстью живот в районе пупка, словно этими словами вычеркнул себя из списка грузчиков.
Двое стоящих рядом свиней, услышав сию фразу, глупо хлопнули налитыми кровью глазами и тупо на него уставились, однако сатир, бросившийся на его взгляд умными словами, совершенно не реагировал на взгляды коллег, засунув покрытый густыми волосам палец в правую ноздрю поросячьего носа.
— То есть ты не пойдешь? — они одновременно задали интересующий их вопрос, на что получили быстрый и наглый ответ все тем же гнусавым басом.
— Угу! Я же сказал — нужен только один! — палец с крупным, обкусанным ногтем-когтем ловко переместился в соседнюю ноздрю, левая же рука полезла чесать паховую область, аккуратно обходя небольшие волосатые яйца.
— Ага… — задумчиво произнес один из двух сатиров. — Значит, нужен только один… — он задумался и пошевелил покатыми плечами, отчего висящее за спиной зазубренное мачете закачалось из стороны в сторону.
Стоящий рядом карликовый черт не произнес ни слова, однако уставился на свинозадого коллегу позвавшего их, до этого же колотящего мачете по камням, пытаясь обратить внимание на обмякшего японца. Увидев взгляд одного из трех бездельников, наконец-то посмотревшего на него, тот призывно махнул рукой, хотя расстояние между ними было метра четыре. Сатир же, к которому был обращен этот жест, не обратил внимания на него внимания и угрюмо, еще больше налив кровью глаза, повернулся к сказавшему: «Ага… Значит, нужен только один…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
